«Если у вас есть слезы, приготовьтесь пролить их», — сказал великий Шекспир о театре. В этой фразе — вся загадка и особенность сценического искусства. Ведь иллюзия, создаваемая актерами, рождает в зрителях самые искренние переживания. И даже зная, что все происходящее на сцене — игра, мы от всей души смеемся и скорбим — доверяем свое сердце актерам. О «механике» театра, об особенностях профессии мы попросили рассказать актрису театра русской драмы им. Ч. Айтматова Александру МАРУСИЧ.

— Нынешний век богат на самые различные виды развлечений, коммуникаций. Чем, на ваш взгляд, сегодня театр привлекает людей?

— Успех во многом зависит от режиссера, от той идеи, что он заложил в постановку, от профессионализма актеров. А чем мы можем заинтересовать зрителя? Помочь осмыслить жизнь, разбудить его чувства. И если люди сопереживают нашим персонажам, значит нам удалось их увлечь, повести за собой. Если происходящее не сцене чем-то созвучно проблемам человека и он хотя бы подсознательно нашел для себя решение, то, возможно, и в его сознании что-то изменится. Я считаю, это главная задача театра.

Самое интересное, что мы — актеры — проживаем другие жизни, и не всегда это совпадает с собственным характером. В это нужно вжиться. Когда я проживаю чужую жизнь, мои проблемы, болезни уходят. Даже если идешь на спектакль со своими бедами, думами, переживаниями, то на сцене все это исчезает, ты другой человек. Но, проживая не свои жизни, мы перенимаем и эмоции, и боли своих персонажей. У нас шел спектакль, его сыграли три-четыре раза, не больше. В постановке представлена больница, а главные герои — раковые больные, и все они один за другим уходят из жизни. У всех были мечты, надежды, которые разрушаются по ходу действия. Это очень страшно играть. После спектакля занятые в инсценировке актеры болели. Мы накладывали на себя все боли своих героев, и избавиться от болезней приходилось непросто. В итоге пришлось отказаться от постановки.

— А приходилось еще отказываться от ролей?

— Сейчас у нас идет очень хороший спектакль «Валентинов день». Там героини с несчастливой судьбой, одна кончает с собой, другая умирает прямо на сцене. И там по тексту даже называется время смерти женщины, которую я играла. И однажды ко мне подошла зрительница и задала вопрос: «А вас не пугает, что вы по ходу спектакля называете время своей смерти?» Тогда я впервые задумалась, что это действительно страшно. От этой роли я впоследствии отказалась, хоть мне она, как и постановка, очень нравились. Ну а в целом актеры очень дорожат своими ролями и редко отказываются от них.

— Какие жанры сегодня пользуются спросом у зрителей?

— Больше ходят на комедии, и я понимаю почему. Иногда людям хочется просто отдохнуть. Особенно радуют зрителей комедии положений, где можно посмеяться над ситуацией, в которой оказываются герои, не прикидывая на себя их тяготы. А на спектакли, которые поднимают психологические проблемы, приходят реже, хотя это тоже очень интересные инсценировки, и хотелось бы, чтобы люди бывали и на них. Ведь цель театра — еще и воспитывать зрителя. К сожалению, у нас мало постановок для старшеклассников. В свое время шли «Бешеные деньги» по А. Островскому. С одной стороны, классика, с другой — воспитательный момент для подростков. Терять этого зрителя нельзя. Нужно готовить молодежь к жизни, формировать ее сознание, показывать важность нравственных ценностей. А еще очень бы хотелось, чтобы на сцене шли сказки А. Пушкина. Ведь они потрясающие. Да и, как правило, все произведения Александра Сергеевича — о любви, так как она движет миром. В них показана психология любовных отношений, и в его сказках это тоже проявляется. На них мы могли бы воспитывать детей. Там такой текст, такое действие, образы! Можно проявить столько фантазии!

— Испытываете ли страх перед выходом на сцену и проходит ли это со временем?

— Это такой невероятный стресс! К спектаклю готовишься, приходишь за два часа, стараешься избегать общения, разговоров. Внутренне собираешься, все держишь в голове, просматриваешь текст. И как только оказываешься перед сценой, вдруг отнимаются ноги, очищается мозг до пустоты, все тело ватное. Тут и давление прыгает, и сердце колотится. Я такое состояние переживаю и по сей день, думаю, меня поймут многие актеры. Но, как только делаешь первый шаг на сцену, мгновенно все нормализуется, сразу вживаешься в образ. И все пошло. Если не выбьешься из образа, все сложится хорошо, никогда не забудешь текста, ты живешь уже своей ролью.

— Как выходите из ситуации, если забывается текст?

— Вообще, артисты боятся трех моментов на сцене. Первый — это забыть текст. Но здесь многое зависит от партнера. Он тебя чувствует, все понимает и всегда выручит, поможет обыграть неловкий момент. Но это не самое страшное. Один из острых моментов в моей жизни — это когда помощник режиссера не проверила наличие всех задействованных в спектакле актеров. Начинается действие с того, как мы все выходим на сцену. Потом все расходятся, остаемся я и моя партнерша. Я стою лицом к залу и задаю ей вопрос, но ответа не слышу. Задаю снова вопрос, ответа нет. Поворачиваюсь: на сцене я одна перед полным залом зрителей! В этот момент в голове куча мыслей. Я не знаю, что случилось, появится ли партнерша, что делать? С сердцем плохо, давление прыгает. Помощник режиссера, увидев, что актрисы нет, падает в обморок, но я этого не знаю. Мне нужно спасать ситуацию. Хорошо, что на сцене среди декораций был телефон. Весь свой текст я начинаю рассказывать в трубку, якобы с кем-то разговаривая. Зритель принимает все происходящее как-будто так и нужно. Эта сцена закончилась, вышли другие актеры, в постановке задействовали актрису из второго состава. Когда я отыграла спектакль, приехала домой, пришлось вызывать скорую. Трое суток лежала с сердечными болями.

И еще один неприятный момент в жизни артиста, когда ты по какой-то причине не знаешь, что у тебя сегодня спектакль, и не пришел на него. Тебе звонят и спрашивают: «А ты где? Мы уже дали третий звонок, начинается спектакль!» В моей практике такое случалось пару раз. Но, к счастью, мой выход был не с самого начала постановки. И в этой ситуации как будто время растягивается. Успеваешь одеться, сесть в такси, загримироваться и выйти на сцену вовремя. Но пока собираешься и едешь — переживаешь страшные моменты.

— А если вспомнить забавные ситуации, которые случаются на сцене…

— Их тоже немало. Мы играли детективную историю, и в самый кульминационный момент один герой должен выстрелить из пистолета в другого. Но заряды отсырели. Актер нажимает на курок, а выстрел не звучит. Тот пробует еще несколько раз. Тишина. Зрители начинают смеяться. Ситуация выходит из-под контроля. И тут на сцену, пригибаясь и прячась за декорации, выскальзывает помощник режиссера — пожилая женщина. У нее в руках поролоновая дубинка из сказочного спектакля. Она подбирается к тому актеру, в которого стреляют, и бьет его по голове. Тот наконец падает, а женщина так же, как и появилась, удаляется. В зале стоял хохот.

Или играли «Звезды на утреннем небе». Одна из актрис с начала спектакля ложится в кровать под одеяло и до определенного момента лежит там незаметная для зрителей. А актриса, видимо, пригревшись под одеялом, уснула.

Спектакль идет своим чередом, звучит реплика, после которой героиня должна обнаружить себя. А она молчит. Актеры вовремя сообразили, что произошло, и сели на кровать, чтобы разбудить уснувшую. Актерская профессия заставляет всегда находить выход в самых разных ситуациях, чтобы при этом зритель не заметил конфуза. Забавные ситуации случаются даже за стенами театра. Как-то сижу на остановке, подходит девочка, смотрит так на меня внимательно и спрашивает: «Вы же Баба-яга?» Я сообразила — только что прошли детские спектакли, где я как раз исполняла такую роль. Отвечаю: «Да. Это я». Ну а что еще скажешь.

— Вы упоминали о детских и молодежных спектаклях, но зачастую даже взрослые после того, как в зале гаснет свет, частенько переговариваются, чем-то шуршат, ведут переговоры по мобильным телефонам. Насколько непросто играть в такой атмосфере?

— Во многом обстановка в зрительном зале зависит и от актеров. Важно с первого же момента завладеть вниманием зрителей. И тогда они замирают, сосредоточенно следят за происходящим на подмостках. Большая сцена тем примечательна, что на нас падает много света и актеры не видят зрительного зала, находящегося в темноте. Тем более артисты настолько захвачены игрой, что, как правило, не слышат зрителей.

А на малой сцене сложнее. Здесь непосредственно видишь зрителей, их глаза, реакцию. Иногда бывают люди, которые неизвестно зачем пришли в театр. Как правило, это дамы. Они берут телефоны и, когда в спектакле идет драматическая сцена, начинают вести переговоры, решают свои проблемы. Я в образе, читаю текст, обращаюсь к зрителям, мне важно вызвать у них определенные эмоции, участие, а она мне рукой машет: помолчи, мол, не мешай. Это так выбивает из образа, но прерывать игру мы не можем, чтобы не страдали другие зрители. Наши сотрудницы, следящие за порядком в зале, стараются выводить таких. Но это единичные случаи. А в целом у нас в Кыргызстане хороший зритель: не циничный, отзывчивый, восприимчивый. И мы всегда очень его ждем. Каждый раз перед спектаклем мы спрашиваем: «Пришли? Сколько их?» Вы знаете, как радуется сердце, когда собирается полный зал. А когда приходят тридцать-пятьдесят человек, мы все равно работаем с полной отдачей, но внутренний заряд уже другой. Я бы очень хотела, чтобы люди к нам приходили, ведь театр и зритель — это одно целое.

Дмитрий АЩЕУЛОВ.
Фото Нины ГОРШКОВОЙ.