Поэзия Александра Никитенко прочно заняла в русскоязычной литературе Кыргызстана своё устойчивое и законное место. Однажды он предельно искренне написал: «Высоким светом бытия я полню солнечную лиру, и вся поэзия моя жива доверчивостью к миру». Это очень точные и правдивые слова.

Его первый сборник стихов «Подсолнух», вышедший в 1979 году, я случайно нашёл в книжном магазине, который тогда располагался на улице Советской, на месте нынешней Национальной библиотеки. Открыл небольшую книжку наугад и пробежал глазами строки автора о том, как отец-фронтовик моет раненые ноги в тазу. Сразу возникла мысль: как можно облечь в поэтические одежды такую бытовую и приземлённую, как мне казалось, типичную жизненную ситуацию. Однако строки так захватили, что дочитал стихотворение до конца, взял сборник и вечером уже, что называется, запоем прочёл всю книжку молодого поэта. На следующий день я уже отдал рецензию на неё в газету «Советская Киргизия», где она и увидела свет. Так я открыл для себя поэтическое творчество Александра Никитенко, в чьих строках не обнаружил ни искусственности, ни фальши, что убедительно доказала и вся дальнейшая жизнь поэта в литературе. Его лирике всегда была присуща самобытная творческая подлинность, проникновенность, поэзия его исполнена жизни и уходит корнями в истоки личностного и народного бытия. О творческой и человеческой сути ушедшего от нас в 2014 году поэта сегодня мы говорим с народным писателем республики, председателем Союза писателей Кыргызстана, Чрезвычайным и Полномочным Послом КР Акбаром РЫСКУЛОВЫМ, которого связывала многолетняя дружба с Александром Никитенко.

— Я в какой-то мере считаю себя в долгу перед Александром Никитенко. Он ушёл из жизни четыре года назад в начале июня, а чуть раньше, в конце мая, меня избрали председателем Союза писателей КР. Пока мы обустраивались, захватили иные профессиональные хлопоты, об этой потере никто не говорил. И мысль, что Александр ушёл из жизни, а я, будучи председателем творческого альянса и его другом, не смог попрощаться с ним, сидела во мне занозой. Я хотел достойно почтить его память и понемногу начал переводить его стихи на кыргызский язык. Дело в том, что еще в начале 80-х годов минувшего столетия он перевёл мои стихи. Переводил не спеша, публиковал в местных газетах, центральной «Литературной газете», а потом как-то всё это собрал и превратил в сборник. В 1989 году в республиканском издательстве «Адабият» он издал книгу моих стихов в своём переводе на русский язык. Назвали её «Колёса и кони» — я, как молодой поэт, стремился к урбанизации, а в душе и по рождению сельчанин. Это была первая книжка переводов моих стихов на русский язык.

— Как началась ваша человеческая и творческая дружба?

— Мы жили в одном микрорайоне и часто встречались. Он любил гулять в одиночестве, чтобы не мешали, чтобы можно было подумать наедине с собой, бродил вдоль БЧК, в Карагачах. Он был человечным творцом, особых литературных амбиций не имел и о премиях и заслугах не думал. Статья воспоминаний о нём «Александр Никитенко — поэт Ала-Тоо» и несколько его стихов в моём переводе на кыргызский язык опубликованы в газете. Его строчки: «Великое солнце, не забудь меня, а я, моё солнце, не забуду тебя» дали название циклу переведённых мной стихов. Вот названия некоторых стихотворений «Под звездами азийскими», «У предгорья Орто-Сая», «Кара-Джигач», «Пржевальск», «Подснежники», «Коротаем рыночное времечко», «Уезжают старик и старуха».

— Чем для вас привлекательны и значимы его стихи?

— В поэзии Никитенко присутствует душевная и сердечная боль, характерные черты подлинной поэзии. Поэзии без боли не бывает, а у него это отражение нашего сложного времени. Если, скажем, в первом сборнике «Подсолнух» чувствуется, что автор молод, энергичен, полон жизни, то затем, с обретением опыта, познанием добра и зла, в его строках присутствуют более глубокие темы, но своему стилю поэт не изменял, каким был естественным и доверительным в своей поэтической речи, таким и остался.

Несколько лет мы не виделись, а во время случайной встречи он подарил мне книгу со странным названием «Чёрный квадрат». Я обратил внимание, что в этих стихах чёрной краски и трагедийности уже больше. Видимо, он тогда уже знал о своём тяжёлом заболевании. Позже он успел выпустить ещё один сборник «Небо в нас самих». Её оформление уже белое, яркое и название вдохновенное.

— Как вам кажется, занимает ли поэзия сегодня подобающее ей место в предпочтениях читательской аудитории?

— Если в XIX столетии классики словесности горевали, что не пишется, в ХХ веке под гнётом цензуры охали, что не печатают, то в наступившем поэты уже начали говорить, что их, увы, не читают… К сожалению, мы попали в полосу читательского невнимания. Развитие поэзии, как и развитие человечества, спиралевидное, всё возвращается на прежнюю орбиту, но с большим временным оборотом. И, наверное, придёт срок, когда стихи вновь будут читать.

Мне не даёт покоя мысль, что Сашино 70-летие пройдёт незаметно. Я опубликовал небольшой цикл его стихов в переводе, а полный вариант появится в апрельском номере литературного журнала «Ала-Тоо».

У Александра понятие дружбы было настоящим и по-мужски крепким. В стихотворении «Семья», посвящённом Баяну Сарыгулову, есть такие строки: «Я читал киргизского Айтматова как своего родного земляка», в стихах «Мои друзья Рамис и Акбар Рыскуловы»; — «Я друга выбираю не по нации». И эта тональность рефреном проходит в его творчестве.

— Какое бы художественное достижение вы назвали главным, стержневым в литературном творчестве А. Никитенко?

— Александр был переводчиком многих жанров кыргызской литературы, в том числе прозы, на русский язык. Благодаря его перу обрели и новое рождение, и широкую читательскую аудиторию книги Алыкула Осмонова, Субайылды Абдыкадыровой, Байтемира Асаналиева, Ташмата Арыкова, Жайлобека Бекниязова, Тологона Шамшиева. Он принимал участие в переводе исторического романа Оскона Даникеева «Молодой Куттуян» и издал на русском языке сборник стихов Мырзы Гапарова «У нас в Арсланбобе». Его поэтические вершины можно сравнить с двумя покорёнными им горными пиками.

— Всё творчество Александра глубоко пронизано любовью к Кыргызстану, где он, собственно, и вступил на литературную стезю…

— Александр Никитенко, как и Александр Пушкин, тревожился не только личной судьбой, но и судьбой той местности, где жил, того времени, когда пришлось жить и творить, той земли, по которой ходил. Если он что-то критиковал, то без злобы, очернения, что стало модным сегодня, зачастую без всяких оснований. Никитенко не опускался до этого, увлечённо занимался журналистикой, писал о своём любимом боксе (в юности он стал чемпионом Кыргызстана), отдалившись от политических дрязг. Он трудился в оппозиционной прессе, но популистского критиканства себе не позволял, всегда держал себя достойно и так же ушёл от нас.

Александр Блок когда-то сказал, что поэтом стать случайно нельзя, им нужно родиться. Эти слова я без малейшего сомнения могу отнести к многогранной творческой личности Александра Никитенко.

Александр ШЕПЕЛЕНКО.