Состояние кыргызской уголовно-исполнительной системы сегодня активно обсуждает все гражданское общество. Повода для этого — вагон с тележкой. Последние события в Государственной службе исполнения наказаний (ГСИН) — побег девяти особо опасных преступников из СИЗО-50, загадочная смерть его начальника полковника И. Тельтаева и, наконец, возбужденные уголовные дела по фактам коррупции и должностных преступлений в ведомстве — обнажили системные проблемы пенитенциарных учреждений, скопившиеся на протяжении долгого времени. Как считает наш собеседник, эксперт по безопасности, доктор юридических наук Кайрат ОСМОНАЛИЕВ, все эти негативные факторы являются убедительным доказательством того, что УИС находится в глубоком кризисе и не в состоянии выполнять возложенных на нее государством ответственных функциональных задач. 

     — Кайрат Медербекович, чем объясняется ваша жесткая оценка системы как специалиста по криминопенологии?
— Для читательской аудитории напомню, что криминопенология изучает преступность, причины и условия, специальную систему борьбы с ней и личность преступника в местах лишения свободы. Одно время я руководил компонентом «Реформа пенитенциарной системы» в рамках проекта «Реформирование судебной системы», не понаслышке знаю положение дел в УИС и оцениваю его критическим. Трудно обвинить меня в предвзятости, такого же мнения придерживаются многие ветераны системы и члены общественного совета (ОС) при ГСИН, обратившиеся с открытым письмом к руководству страны с требованием снять с должности главу службы А. Мамыркулова и обратить внимание на системные проблемы тюремной безопасности. А уж они хорошо знают все болевые точки, постоянно и тщательно отслеживая обстановку в исправительных учреждениях. Отмечу, что это беспрецедентный случай, когда ОС делает такие жесткие выводы. Обычно общественный совет находит консенсус с руководством ведомства, если, конечно, оно заинтересовано в поддержке по повышению уровня его деятельности.
     — Когда же именно, по вашему мнению, начался распад уголовно-исполнительной системы и обнажились ее глубокие проблемы? 
— Первый тревожный звонок о ее несостоятельности прозвенел в 2005 году, когда брали штурмом ИК-31, превращенную вором в законе Азизом Батукаевым в свою вотчину с наркоплантациями и боевыми породами собак. Затем последовал бунт в СИЗО-1, организованный «паханами» и «положенцами», чтобы установить свой порядок. Одна из международных организаций назвала тогда эти события, «ночным кошмаром тюремной системы Кыргызстана». И в дальнейшем криминал неоднократно предпринимал попытки диктовать свои условия властям: массовые голодовки, зашивание ртов, вскрытие вен и так далее. Но никто в то время не сделал соответствующих выводов и не принял мер по стабилизации обстановки в местах лишения свободы, восстановлению порядка и режима в пенитенциарной системе в целом. Надежда на пресловутый авось не оправдалась, и как следствие — новые ЧП с более масштабными и тяжелыми последствями.
     — Какие, по-вашему, главные недостатки в деятельности ГСИН? 
— По моему убеждению, в ведомстве сильно запущены, а в некоторых случаях просто провалены три основных составляющих его предназначения: оперативная, режимная работа, а также воспитательная работа. Хотим мы этого или нет, но заниматься перевоспитанием осужденных через убеждение и труд необходимо. С последним тоже большие проблемы. Посмотрите, какое унылое зрелище представляют сегодня производственные зоны исправительных учреждений, в советское время образующие чуть ли не пятую часть республиканского бюджета, в том числе работая на «оборонку». Разваленное производство, отсутствие рабочих мест, праздно шатающиеся от безделья по жилой зоне заключенные — это реальные предпосылки для новых потрясений, и нарыв может прорваться в любой момент. К сожалению, УИС финансируется по остаточному принципу, но это вовсе не означает, что руководство ГСИН должно сидеть сложа руки и ждать манны небесной. Для восстановления производства следует самим искать инвесторов, а не ждать, когда это сделает правительство.
Справедливости ради отмечу, что в ГСИН делались попытки открыть новые производства. Запускались они традиционно с помпой, а закрывались всегда тихо, как говорится, без шума и пыли…
Развалу УИС изнутри и понижению ее имиджа существенно способствует растущая из года в год криминализация должностных лиц и сотрудников. Так, в текущем году в ведомстве выявлено 13 преступлений коррупционной направленности, в том числе восемь фактов злоупотребления должностным положением, дачи взятки, халатности и подделки документов. А вот совсем свежий пример. Антикоррупционная служба ГКНБ совместно с Генеральной прокуратурой выявила факты злоупотребления должностным положением ответственными работниками Государственной службы исполнения наказаний. Ответственные лица центрального аппарата ГСИН и руководители колоний-поселений напрямую заключали договоры с крестьянскими хозяйствами по поставке сельхозпродуктов для нужд исправительных учреждений на общую сумму более 23 миллионов сомов без проведения тендера. Государству причинен ущерб в особо крупном размере — 5,5 миллиона сомов.
Традиционными, иначе не назовешь, стали незаконные связи сотрудников ГСИН с заключенными для проноса запрещенных предметов в исправительные колонии. Соответственно и «служат» они за определенное вознаграждение, закрывая глаза на злостные нарушения установленного режима и порядка. В результате имеем то, что имеем. Не говорю о всем личном составе ГСИН. Еще остались немногие сотрудники-профессионалы и фанатики своего дела, но они, как правило, не угодны руководству.
Как утверждают правозащитники, места лишения свободы превратились в центры повышения криминальной квалификации, где правят бал так называемые черные. Достаточно посетить любую колонию и убедиться, как вольготно живет «общак» в своих «блатхатах» с мягкой мебелью и плазменными телевизорами. Администрация колоний смотрит на это сквозь пальцы по принципу «давайте жить дружно». При этом отдельные чиновники ГСИН, как уже говорил, умудряются делать деньги на всем: на тендерах, хищениях из тюремного «котла» и даже на колючей проволоке…
     — В продолжение темы. Существуют утвержденная правительством Национальная стратегия развития отечественной уголовно-исполнительной системы на 2012-2016 годы и план по ее реализации, где в числе прочих ставятся задачи по повышению кадрового потенциала сотрудников и улучшению службы надзора… 
— За исполнение этих пунктов плана прямую ответственность несет руководство ГСИН. Но эта работа полностью провалена. Прежде чем ее начинать, требуется привести в порядок кадровую политику ведомства и только потом думать о повышении профессионального уровня сотрудников, создать продуманную систему тщательного отбора кадров. С этим сегодня в ГСИН большая проблема, существенную роль в дефиците кадрового резерва играют низкая зарплата и отсутствие гарантированного социального пакета, но и то, что есть, не отвечает требованиям службы. Например, в соответствии со статьей Закона «О прохождении службы рядовым и начальствующим составом органов и учреждений уголовно-исполнительной системы» определено, что гражданин не может проходить службу в УИС, если имеет или имел судимость независимо от того, погашена она им, снята, либо в отношении него прекращалось уголовное преследование по нереабилитирующим основаниям за преступление. Но, несмотря на это и грубо нарушая закон, руководство ГСИН закрывает глаза на тот факт, что сейчас в системе продолжают работать сотрудники, привлекавшиеся к уголовной ответственности, в том числе в центральном аппарате ведомства. Проблема непрофессионализма с каждым годом усугубляется, что и приводит к трагическим последствиям. Из руководства ГСИН только один — первый заместитель председателя Ороз Энтериев — имеет опыт работы в УИС, остальные, как говорится, назначенные со стороны, в глаза не видели живого зэка. Чем, например, запомнился глава службы армейский генерал Алик Мамыркулов? Только скандалом, связанным с его иностранным гражданством и генеральским званием, полученным в его бытность первым заместителем министра обороны КР в 2003 году в нарушение Закона «О государственной службе», где четко сказано, что гражданин другого государства не имеет права занимать высшие политические должности. Эти действия подпадают под признаки уголовно-наказуемого деяния. Он дважды приходил руководить системой, но ничего путного из этого не получилось. В целом порочная кадровая политика в ГСИН приобрела системный характер, и эти плоды мы сейчас пожинаем.
     — Как у криминопенолога, у вас есть свое видение реабилитации системы в целом? 
— Надо признать, что как самостоятельная она не состоялась. Следует принять конкретные управленческие решения. На мой взгляд и по мнению многих ветеранов системы, станет правильным вернуть ее в структуру МВД и преобразовать в департамент министерства. За внутреннюю безопасность страны должно отвечать МВД. У него есть соответствующие структуры, способные обеспечить надлежащий порядок в зонах: ГУБОП, ГУБНОН, уголовный розыск и другие, в том числе благодаря оперативной работе — внутрикамерным разработкам по раскрытию преступлений. Образно говоря, это будет единый мощный инструмент по борьбе с тюремной преступностью. Кроме этого, самостоятельную пенитенциарную систему могут позволить себе богатые страны, вкладывая в нее большие средства. У нас же она финансируется недостаточно, что тоже оказывает негативное воздействие на ее прямое предназначение.
     — Последний вопрос, Кайрат Медербекович. Большой резонанс в обществе и массу версий вызвала загадочная смерть экс-начальника СИЗО-50 полковника И. Тельтаева в следственном изоляторе №1 Бишкека. Как криминолог, что можете добавить к этому? 
— На пресс-конференции, организованной родственниками Тельтаева, я сказал, что это не череда каких-то совпадений. Началось все с того, что судья вынес в отношении него неправосудное решение, избрав меру пресечения в виде заключения под стражей. Дело возбудили по статье 316 УК (халатность), что считается неосторожным преступлением. В судебной практике в таких случаях применяются иные меры пресечения: подписка о невыезде, личное поручительство, залог и домашний арест. Не учтены и личность обвиняемого, возраст, семейное положение и состояние здоровья Тельтаева, а главное, что он не может воспрепятствовать объективному следствию, угрожать свидетелям или иным участникам уголовного судопроизводства. Согласно официальной версии руководства ГСИН, И. Тельтаев содержался в одиночной камере и переведен в санчасть в связи с ухудшением состояния здоровья, где стал единственным пациентом. Напрашивается вопрос, зачем полковнику надо было накладывать на себя руки, если он готовился к защите, чтобы доказать свою невиновность. У него на руках имелись копии служебных записок на имя руководства ГСИН, в которых он неоднократно указывал на нерабочую систему видеонаблюдения в изоляторе, необходимость увеличения личного состава и усиления надзора за осужденными и подследственными. Более того, он категорически возражал против содержания в изоляторе членов экстремистских и террористических организаций. На основании этих документов даже любой начинающий адвокат без труда развалил бы выдвинутые против его подзащитного обвинения. Кому понадобилась смерть Тельтаева, на этот вопрос близких и родных Тельтаева должно ответить следствие.
Не могу не прокомментировать выступление главы ГСИН генерала Мамыркулова на заседании парламентской комиссии по расследованию ЧП, связанного с побегом из СИЗО-1 особо опасных преступников и смертью полковника Тельтаева. Его речь не соответствовала руководителю силовой структуры, и ни слова о своей прямой ответственности за развал уголовно-исполнительной системы, пребывающей сегодня в коме. О моральной стороне говорить и вовсе не приходится. Генерал Мамыркулов продолжает занимать свой пост и не намеревается подавать в отставку, отделавшись только «строгачом». Хотелось бы знать, какая могущественная рука помогает ему избежать заслуженного наказания за развал работы, не дожидаясь, когда на это обратит внимание глава государства.

Интервью брал
Сергей СИДОРОВ.