(Окончание. Начало в №27, 28)

Чем дольше Орденоносец говорит о своей семье, тем больше Байымбет не знает, что сказать ему в ответ. Он готов провалиться сквозь землю, понимая, что у него нет права даже просто пригласить своего приятеля домой на чашку чая. Он боится дочери и зятя. И единственным утешением, единственным лекарством для старика, переживающего морально-психологическую трагедию, становится его чоор. Поэтому, проводив Орденоносца на вокзал, он играет мелодию «Бегство Каныкей в Бухару». Здесь писатель во второй раз в своей рукописи обращается к эпосу «Манас». Посредством его автор раскрывает психологию героев, проводит параллель между событиями в их жизни, судьбе и событиями эпоса. Неужели и чоор, не найдя своего места в городе, претерпя крушение, должен уехать в село, в Анархай?! Уж в селе-то, наверное, есть такие люди, как его друг Орденоносец, готовые слушать голос чоора? А Манас, высказывая свою последнюю волю, умоляет Каныкей сделать всё, чтоб уберечь Семетея, настаивает, чтобы она бежала к отцу в Бухару:

— Растащат они народ по кускам после смерти моей,
Откроют они ворота врагам после смерти моей,
Зальют они кровью раздоров после смерти моей
Землю кыргызскую от дверей до дверей, после смерти моей.
На последнем дыхании заклинаю тебя, Каныкей,
Унеси от них дальше Семетея, сына нашего, Каныкей.
На последнем дыхании заклинаю тебя, Каныкей,
Сбереги от них сына нашего, Семетея, сбереги, Каныкей.
На последнем дыхании заклинаю тебя, Каныкей
После смерти моей уходи, Каныкей, прощай, Каныкей.

— В этот просторный мир от злобы людей не вмещаясь,
Ухожу, ухожу, ухожу в Бухару,
— В этот обжитый мир мести людей не вмещаясь,
Ухожу, ухожу, ухожу в Бухару,
Чтобы сына Манаса взрастить на чужбине далёкой,
Ухожу, ухожу, ухожу в Бухару.
Чтобы снова вернулся он в горы кыргызские,
Ухожу, ухожу, ухожу в Бухару.
Чтобы с кличем Манаса поднял он знамя отцовское,
Ухожу, ухожу, ухожу в Бухару.
Чтобы с кличем Манаса воедино собрались кыргызы,
Ухожу, ухожу, ухожу, в Бухару.

В тексте самого эпоса «Манас» эти строки звучат так:

«Если я умру, Каныкей,
А со мною и ты умрёшь,
Если оба с тобой умрём,
И останется Семетей,
Не кочует пусть на быке,
Чтоб не сделали пастухом
Абыке и Кобош его,
Те, что стоят шести чертей,
На коровью спину садя,
Чтоб малого битьём одного
Не смогли они запугать,
Чтоб вот так Абыке и Кобош —
Шесть чертей — не сгубили его,
Перевалом Куюк уходи!..
К Темирхану беги, Каныкей…
(С. Каралаев «Манас». Бишкек, «Турар», 2010, с.959).

«Если после меня ты умрёшь,
Если оба умрём с тобой,
Не разбить бы нам стан у реки, айым,
И не стать бы нам, как потухший костёр!
Если муж умрёт, для вдовы
Станет ближе её родня,
Всё имущество брось, оставь,
К Темирхану, к родне убегай.»
(С. Каралаев. «Манас». Бишкек, «Турар», 2010, 980-б.).

Можно сразу же заметить, что Ч. Айтматов не копирует текст эпоса буквально, а берёт его общий смысл и самостоятельно перерабатывает. Из-под пера писателя рождаются короткие и вместе с тем очень точные строки, передающие завещание Манаса и горькую долю Каныкей, её трагедию. Так же и в истории, посвящённой «Манасу» и занимающей около десяти страниц, он прозаическим языком даёт художественное разяснение значения эпоса.

«Бегство Каныкей в Бухару», «Скорбь Каныкей» («Каныкейдин арманы») — это отголосок беспокойства, которое охватывает Байымбета и таких же, как он, людей старшего поколения, чувствующих то отчуждение, что разделяет их и будущее поколение, которое не имеет ни малейшего желания понимать ценность культурного наследия нации, тревоги за судьбу народа. В самой созвучности затронутой в повести темы репрессии и «Бегства Каныкей в Бухару» явственно ощущается то психологическое страдание, которое сам автор пережил из-за репрессий, которым подверглась его семья, и перед глазами возникает картина скорбного прощания Торекула Айтматова со своей семьёй в 1937 году на московском вокзале. А подтекст, скрытый за «Плачем Огулан», позднее получил подробное отражение в романе писателя «И дольше века длится день».

Для Ч. Айтматова эпос «Манас» всегда был великим духовным наследием. Несомненно, события эпоса в соответствии с целью произведения несут идейно-эстетическую нагрузку. В то время когда Ч. Айтматов особо интересовался эпосом «Манас» и хотел написать художественное произведение на его основе. Он был очень заинтересован, чтобы эпос «Манас» знала молодёжь. Значит, творческий план-проспект Ч. Айтматова, связанный с эпосом «Манас», укрепился еще в конце 1950-х годов, и то, что позднее он обращался к нему в «Пока возвратятся птицы» («Куштар кайрылып келгенче»), в «Ранних журавлях», возглавлял редакционную коллегию эпоса по вариантам С. Орозбакова и С. Каралаева, писал о нём статью за статьёй, было не просто закономерностью, но горячим желанием его сердца.

Писатель противопоставляет друг другу образы Евгения и Олега. Одно только упоминание имени Олега Завадского вызывает у Евгения раздражение. Евгений ненавидит традиции и обычаи кыргызского народа, в том числе чоор. А Олег, несмотря на то, что был эвакуирован из Москвы как сын врага народа, устраивается в кыргызский интернат, преподаёт музыку и рисование, за три года осваивает кыргызский язык, а чоор чувствует, как свою душу.

Олега и Байымбета свёл чоор. Во время концерта в интернате, который вёл Олег, директор неожиданно останавливает его и, предложив спеть, глядя на портрет Сталина, создаёт неловкую ситуацию. И тогда Байымбет, чтобы поднять настроение Олега, начинает играть мелодию «Мен колуктуу» («Я — невеста»). В рукописи говорится о том, что Олег был призван на войну и погиб. Оказывается, в той части, что написана Ч. Айтматовым от руки, автор собирался описать подвиги, которые совершила под Москвой сформированная из кыргызов и казахов Панфиловская дивизия. Его целью было показать, что кыргызстанцы тоже внесли значительный вклад в крушение планов фашистской Германии, связанных с операцией «Барбаросса». В это время Шопоков, Ананьев и остальные из 28 панфиловцев отдали свои жизни, не пропустив врага к Москве. Они и стали прототипами таких героев писателя, как Асакеев и Олег Завадский.

С помощью способа художественного параллелизма события повести подаются вместе с созвучными им по содержанию фольклорными произведениями. Это отрывок о Будде из «Манаса», рассказ о мелодии «Я — невеста», а также «Прощание с беркутом», «Бегство Каныкей в Бухару», «Скорбь Каныкей», «Плач матери Чингизхана Огулан». И хотя эти фольклорные параллели напрямую не связаны, они, без всякого сомнения, необходимы для развития авторской мысли, которую он хочет донести через своё произведение. Ключи к глубинному смыслу повествуемых жизненных событий находятся именно в этих фольклорных образцах.

Одна из особенностей творчества Ч. Айтматова заключается в том, что он, иcпользуя устное народное творчество, вместе с раскрытием психологии своих героев через подтекст ещё и вырисовывает облик общества, времени. Между историей, содержащейся в легенде, и временем, в котором живут герои, есть незаметная связь. Оказывается, все те драгоценные жемчужины человеческой мысли, что заложены в фольклоре и адресованы человеку, всё ещё важны и для дня сегодняшнего. Ведь потому писатель и обращается к образцам устного народного творчества, чтобы сохранить нравственную, моральную совесть людей, вернуть их к прежней, родниковой чистоте для выправления искажённой истины! Однако подобно другим писателям, жившим с ним в одно время, творившим в рамках советской литературы, ограниченной требованиями соцреализма, возможность высказывать свои критические взгляды у Ч. Айтматова тоже была ограничена. Мысли, мнения, которые он не мог сказать прямо в лицо власти, Ч. Айтматов выражал с помощью фольклора, через подтекст отражая проблемы и общества, и людей. В таких случаях цензура, часто оказываясь не в состоянии уловить основную идею автора, не могла препятствовать изданию произведения. Поскольку две авторские линии — внешняя, видимая и скрытая, отражающая глубинные мысли автора, — шли параллельно, переплетаясь и накладываясь друг на друга, «археологи» от идеологии были не в силах найти какой-либо политический грех. Однако в повести «Белый пароход» цензура всё же учуяла тонкие приёмы, использованные автором, начала искать политическую подоплёку не только в содержании, но и в названии произведений Ч. Айтматова, из-за чего, как мы знаем, при издании названия некоторых из них были изменены. Например, изначально роман «И дольше века длится день» назывался «Обруч». Цензура не согласилась с таким названием, потому что в нём скрывался глубокий подтекст.

Искания Айтматова, начавшиеся в повести «Прощай, Гульсары», применённый там метод привели к плодотворным результатам, принесли ему большое удовлетворение, а сам автор понял, насколько синтез фольклора и текущего момента, фольклора и авторской фантазии отвечают эстетическому вкусу читателя. Писатель загорелся желанием познания не только кыргызского фольклора, но и других тюркоязычных народов — узбеков, казахов, туркмен, каракалпаков, а также нивхов и вообще мирового фольклора. В рукописи повести «Чоор и земля» автор обращается к пяти легендам. Возможно, для данного произведения это многовато. Но если обратиться к содержанию повести, то все они буквально вплетены в описываемые события. Образцом может послужить охотничья мелодия-легенда «Прощание с беркутом».

Дрессировка беркута — это не профессия, это искусство, талант, азарт. То же можно сказать и об искусстве игры на чооре. Этому нельзя просто научиться, и стоящего результата не получится. Чтобы стать знатным саяпкером (дресировщиком ловчих птиц), знатным чоорчу, человек должен вложить свою душу. Выражение «вложить душу» очень точно описывает то, что происходит. И поэтому когда само это искусство, в которое вложена душа, используемый в нём инструмент остаются без внимания, для мастера это большая трагедия. То, что истосковавшийся по искусству чоорчу не в силах больше сдерживать себя и идёт на базар, играет там на чооре — тоже своего рода прощание, подобное «Прощанию охотника с беркутом».

По легенде, старый охотник, из последних сил борясь с надвигающейся смертью, не знает, что ему делать с беркутом, которого он вырастил, взяв совсем птенцом. Они всегда были вместе, вместе провели молодость, и он не променял бы своего беркута ни на золото, ни на деньги, ни на скот. И вот теперь, когда они оба состарились, наступила пора прощаться. Кому он оставит беркута? Кто возьмёт его себе? Кто по достоинству оценит? Старому охотнику хочется отпустить орла на волю — в небо. Но есть у него последнее желание: чтобы, когда заголосят над ним плакальщицы, пролетел бы беркут разок над юртой, где будет лежать его тело. Объяснив это беркуту на языке птиц, охотник отпускает его. А вскоре сам уходит в мир иной. Беркут делает круг над юртой, горестным клёкотом сопровождает тело, а затем улетает в бескрайние просторы неба:

«Как белый туман, дыхание коня,
Не видеть мне в зимнем поле.
Лисицу, бегущую, как красный пожар,
Не видеть мне в зимнем поле.
Как сизый туман, дыхание коня,
Не видеть мне в жёлтом нагорье.
Волчицу, бегущую, как бурый буран,
Не видеть мне в жёлтом нагорье.»

Эта мелодия-легенда слышна в тот момент, когда состарившийся Байымбет понимает, что остался один и уже никому не нужен. Возможно, уставшему от одиночества главному герою хотелось бы, подобно орлу, жить вольной жизнью, куда-то улететь, куда-нибудь умчаться.

Что касается легенды «Плач матери Чингисхана Огулан», то в её в подтексте отражается картина тоталитарной системы, существующей власти, личного эгоизма. Сталин и Чингисхан, или же Чингисхан и советская власть… С незапамятных времён репрессии повторяются в истории человечества. Брат Темуджина (Чингисхана) Хасар отправляет к нему своих воинов с предложением править по очереди. Темуджин просит дать время на обдумывание. Однако вместо того, чтобы думать, на следующий день нападает на Хасара и его людей и истребляет всех. Когда о возможном нападении узнаёт мать братьев Огулан, она отправляется туда на белом верблюде, но опаздывает. Каким же горьким был её плач в тот миг…

Различие между временем, когда жил Байымбет, и прошлым не такое уж и большое. Всеподавляющая власть, насилие пронизывают общество, управляют им. Выступить против — значит, лишиться головы. А поэтому все делают вид, что ничего не замечают, проявляют равнодушие, а подлинным девизом жизни становится «ты меня не трогаешь, а я не трогаю тебя».

Мы упоминали мелодию «Гульгаакы» в связи с судьбой Байымбета и Шолпан. По легенде, у джунгарского хана Эсенхана была красавица дочь Гульгаакы, красота которой затмевала и солнце, и луну. До самого совершеннолетия её держали взаперти. Наконец, хан оповещает, что хочет выдать её замуж. Из далёких мест съезжаются лучшие женихи: богатыри, принцы, купцы. Однажды принцесса услышала возгласы дервиша-музыканта «Алахху, Алахху», выглянула в окно, и её взгляд пересёкся с глазами юноши. В сердце дервиша-чоорчу вспыхивает любовь, и он играет мелодию у стен башни.

«Посмотри на снег, упавший на чёрную землю,
И представь себе тело её.
Посмотри на кровь, упавшую на белый снег,
И представь себе цвет лица её.
Посмотри на звёзды, сияющие в двух концах мира.
И представь себе глаза её.
Посмотри на джейрана, бегущего в степь,
И представь себе стан её.
Посмотри на весенние почки, готовые лопнуть на ветвях,
И представь себе груди её».

Джигиты хана гонят его от подножья башни, но он продолжает играть мелодию отовсюду. И любовь зарождается и в сердце девушки.

«Зачем пришёл я в этот мир, о, Гульгаакы, Гульгаакы,
Тебя увидеть наяву, о, Гульгаакы, Гульгаакы!
Зачем пришёл я в этот мир, о, Гульгаакы, Гульгаакы,
Хвалу воздать красе твоей, о, Гульгаакы, Гульгаакы!
Зачем пришёл я в этот мир, о, Гульгаакы, Гульгаакы,
Затем, чтобы умереть с тоски, о, Гульгаакы, Гульгаакы!
Зачем пришёл я в этот мир, о, Гульгаакы, Гульгаакы,
С последним вздохом прошептать, о, Гульгаакы, Гульгаакы… «.

Дервиш, уходя всё дальше, продолжает играть на свирели и не замечает, как Гульгаакы махнула ему платком. Тогда девушка бросается вслед за дервишем. Когда воины хана пытаются их поймать, они превращаются в птиц и улетают…

Байымбету тоже хотелось бы улететь вместе с Шолпан куда-нибудь далеко, подобно дервишу, и его любовь сводит с ума (как некогда Меджнуна, чьё имя означает «безумно влюблённый»), он пьян от любви. И действительно, не переставая играть «Гульгаакы», он ведь смог завладеть сердцем Шолпан!

Между фольклорным вариантом и сюжетом нет ничего общего. В то же время автор явно обратил внимание на те художественные средства, которые используются для описания красоты девушки в эпосе «Манас» и в малых эпосах.

В мелодии «Я — невеста» говорится об одном древнем хане, который любил загадывать загадки женихам дочери. Если они не могли найти отгадку или удивить хана, им отрубали голову. Стражи приводят к хану пойманного ими музыканта-чоорчу, который пришёл в их город. Хан объявляет ему свои условия. И когда зазвучала мелодия, принцесса обратилась в птицу, прилетела и начала петь:

Кто мой жених, я невеста твоя,
Где мой жених, я невеста твоя…

А юноша-музыкант все играл и играл, пока со словами:

«Красавица иволга, я твой жених,
Певунья чудесная, я твой жених,
Всюду ищу тебя, я твой жених,
Моя ты невеста, я твой жених» —

он сам не обратился в птицу и не улетел в небеса вместе с невестой…

В повести герои таких фольклорных легенд, как «Гульгаакы», «Бїркїт» («Орёл») и «Мен колуктуу» («Я — невеста»), вольными птицами уносятся в небеса. Почему? Возможно, Ч. Айтматов жаждал видеть вольными, свободными и народ, и нацию, и отдельного человека, возможно, он закладывал в подтекст свои мечты о преодолении тесных политических рамок социалистической системы. Наверное, уже тогда он хотел, чтобы государство в своём развитии шло свободным, независимым, демократическим путём, думал об этом. Ведь свободная птица не знает границ, так и человек мог бы быть свободным, не ограниченным рамками.

Если бы рукопись повести «Чоор и земля» была издана в своё время, мы бы восприняли её как новое произведение Ч. Айтматова. Хочу повториться, мне кажется, что эта повесть содержит мысли, которые не вошли в повесть «Прощай, Гульсары». Идейное содержание, жанровое строение, стиль, манера, размышления главных героев, образная система названных двух произведений созвучны друг другу. Добавлю ещё, что эта повесть могла быть написана до «Белого парохода» или параллельно с ним, а затем, поскольку повесть «Белый пароход» получилась художественно более сильной в сравнении с повестью «Чоор и земля» и содержала более глубокие мысли, это произведение как бы осталось в тени «Белого парохода», и писатель либо остановил процесс его написания, либо по объективным и субъективным причинам не захотел издавать.

В повести «Чоор и земля» встречается немало ситуаций, которые напоминают отдельные эпизоды последующих произведений Ч. Айтматова. Если взаимоотношения Байымбета с дочерью, зятем и внуком, особенно то, что его взгляды и принципы в корне противоположны взглядам и принципам его зятя, напоминают нам отношения между старым Момуном и Орозкулом в «Белом пароходе», то сон Байымбета, где он видел себя скакуном, его мысли о хоре школьников напоминают эпизоды из повести «Прощай, Гульсары». Ну а плач Огулан, то, как она едет на верблюде к сыну, в известной мере напоминают историю матери Найман. По этой причине не будет преувеличением сказать, что в повести «Чоор и земля» если не утвердились, то, по крайней мере, наметились идейные, творческие планы писателя на будущее. Несмотря на то что данное произведение не было полностью завершено, сюжетные эпизоды не до конца доработаны, подогнаны друг к другу, после отдельного упоминания об этих условиях, его можно и нужно публиковать.

Пусть лишь после смерти писателя, но у нас есть возможность прочитать эту рукопись и лишний раз убедиться, что Ч. Айтматов был человеком, который всегда находился в творческом поиске, умел предъявлять к себе жёсткие, высокие требования, придавал значение не количеству, но качеству произведений.

В повести явственно просматриваются значительные вопросы и проблемы сегодняшнего дня. Ведь само величие творчества Чингиза Айтматова и заключается в том, что его невозможно ограничить во времени! Когда рукопись, наконец, дойдёт до читателя, то для него прозвучит заветная мысль писателя: «Как, каким образом сын рода человеческого становится Человеком?!»

Ну что ж, читатели уже соскучились по Чингизу Айтматову, и теперь настало время утолить эту тоску и встретиться с ним вновь!

Абдылдажан Акматалиев.