Предисловие

В тот день я даже не предполагал, что, находясь вдали от Родины, вдруг соприкоснусь с ней, увижу людей из Кыргызстана…

Недалеко от трамвайной остановки находилась «Городская книжная полка» — часть городского проекта «Улучши Познань», являющегося инициативой местных жителей. Смысл проекта заключается в том, что любой человек может оставить прочитанные книги, газеты или журналы на полке в городе, чтобы поделиться ими с другими людьми. В свою очередь каждый, кто брал книги или журналы с полки, тоже должен был что-то оставить взамен из того, что уже сам прочитал. Это единственное правило проекта, который также включает улучшение парковых территорий, устройство велосипедных дорожек и много других полезных направлений.

В тот день мы принимали гостей. А вечером решили показать Познань, один из старейших и красивейших городов Польши. Сначала побывали на Старом рынке, обычно все туристические экскурсии или просто прогулки включают в себя его посещение — одной из визитных карточек польских городов. Старые рынки в Польше — это не только красивая и старинная архитектура с величественными скульптурами, но это еще часть истории, многие события в разные времена происходили именно там.

В тот день на Старом рынке проходила ярмарка — традиционное городское мероприятие, на котором можно увидеть кулинаров, производителей различных напитков, мастеров по дереву, металлу, стеклу и ювелирным изделиям. Когда проходят подобные ярмарки, всегда ощущается праздничная атмосфера.

Накупив всяческих сладостей и сувениров, мы возвращались домой. Решили пройти пешком несколько трамвайных остановок.

Остановились у «Книжной полки». Здесь лежали стопки журналов, одна из них оказалась подшивкой журнала «Континент». Как-то незаметно увлеклись просмотром номеров этого старого издания, поделив между собой всю стопку на три части. На улице уже темнело, включились фонари, временами нас освещали фары проезжающих мимо трамваев.

Через какое-то время жена показала мне один из номеров, на обложке которого была фотография женщины-азиатки в красивом национальном костюме. Она спросила, что я думаю по поводу этого национального наряда — кыргызский это или казахский? Поначалу я подумал, что это казахский костюм. Начал листать журнал. Выяснилось, что на фотографии была Айтурган Темирова, наша актриса. Содержание журнала оказалось очень интересным: кроссворд, который назывался «Кроссворд с киргизом», кулинарный рецепт — как приготовить манты, небольшой текст о чехах во Фрунзе, собственно об «Интергельпо», иллюстрации туш кийиза, шырдака, национальных музыкальных инструментов: комуза и темир ооз комуза. Потом нашелся еще один номер, некоторые страницы которого также посвящались Кыргызстану.

Самое интересное то, что на страницах этих журналов были репортажи из советской Киргизии, о людях той эпохи. Один из них посвящен Джаманкулу Дженчураеву, ветерану Великой Отечественной войны, первому пограничнику Кыргызстана. Автор этой статьи — польская журналистка, сотрудница журнала «Континент» Эльжбета Котарска, которая по роду своей деятельности общалась с Чингизом Айтматовым и встречалась с Джаманкулом Дженчураевым в далекие 70-е годы во Фрунзе.

Вернувшись домой, я еще раз просмотрел содержание журналов и решил, что переведу материалы с польского языка. Мне подумалось, что эти свидетельства пересечений судеб, стран и времен будут интересны многим нашим соотечественникам.

В процессе работы над переводом обратился к внучке Джаманкула Дженчураева — Джамиле Айтматовой, о которой упоминалось в той статье. Джамиля предоставила нужную информацию и пояснения. Несмотря на то что в статье допущены неточности, она, тем не менее, очень интересна и дает возможность увидеть одного из известных людей нашей республики через восприятие представителя зарубежной журналистики. Уточнения и пояснения приводятся в комментариях к статье.

Акыл КАСМАЛИЕВ,
г. Познань.

Джаманкул Дженчураев

По данным свидетельства о рождении, он считался бы аксакалом, достойным старцем. Осанкой и движениями походит на джигита.

— О-о-о, польская конница великолепна, великолепна! — приветствует меня Джаманкул, как будто видя перед собой улана, но говорит так внушительно, что аж слышны и топот коней, и свист камчи. Как подобает настоящему джигиту, Джаманкул большую часть жизни провел в седле: едва подрос и встал на ноги — тут же был заброшен на коня. В каждом его рассказе есть место сентиментальностям, посвященным верному четвероногому товарищу. То это норовистый жеребенок из детства, то скакун, на котором преследует контрреволюционеров и которому в пустынной жаре увлажняет ноздри собственной слюной.

С Джаманкулом встречаюсь, потому что хочу познакомиться с ветераном борьбы с контрреволюцией. Он охотно вспоминает переживания о последней войне. То погружаемся в погоню за басмачами в ущельях Тянь-Шаня, то приземляемся под Москвой или Курском, где Джаманкул сражался с гитлеровцами и был награжден боевыми орденами Красного Знамени, Красной Звезды и медалью «За отвагу» за службу на западной границе. Спрашиваю, был ли награжден за борьбу с басмачами? Его дивизию наградили, а он хранит наиценнейшую реликвию — оружие с выгравированной надписью от друга тех лет — красноармейца. (Здесь неточность. Это не подарок друга, а наградное оружие. Его позже конфисковали, когда на Джаманкула написали ложный донос, в начале 1950-х. — Здесь и далее — примечания переводчика).

У нас, в Средней Азии, объясняет Джаманкул, были две волны басмачества. Первая — во время установления советской власти в 1918-1923 гг. Джаманкулу было примерно 15 лет, и он находился тогда в комсомольских рядах. Красная армия под предводительством Фрунзе разгромила басмачей, часть из которых перешла на советскую сторону, а часть бежала в Иран, Китай, Афганистан. Вторая волна, вызванная коллективизацией и ликвидацией кулачества, пришлась на 1928-1931 гг. Снова подняли головы бии, муллы, поддерживаемые тайными интервентами, капиталистами. Тянули за собой невежественных батраков, убеждали их, что большевики заберут земли, Аллаха, детей, жен, хлеб. Уже тогда я воевал, рассказывает Джаманкул, был красным командиром. Командовал отрядом Гурьевской дивизии, преодолевал большие расстояния по следам басмачей. Бился с вражескими бандами бека Болота и хана Тыналы, попал в руки басмачей, и к его горлу был приставлен кинжал, когда случайно спасли свои, посчитавшие его сначала бандитом.

Весь этот период Джаманкул называет третьей революцией. Первая — это 1916 г., восстание кыргызов против царя. Помнит, как на холме, недалеко от родного аила Талды-Булак в долине Чу, откуда почти виден городок Токмак, проходило совещание рода Шуруке. (По всей видимости, это род, который в тот момент возглавлял Шуруке, правнук Атаке-бия).

Аксакал и джигиты расселись полукругом, неподалеку женщины, дети (среди них и Джаманкул), присматривались. Должны были решить — послушаться царского распоряжения и идти в солдаты или восстать? До этого времени у киргизов никакой воинской обязанности не было. Род Джаманкула решил, что не станет воевать на стороне белого царя — ак-падыша. Так же поступили и другие роды.

В айылах остались женщины и дети. Отовсюду из окрестных долин прибывали джигиты, направляясь к царским гарнизонам. Перековывали плуги на оружие. Тянь-Шань кипел.
Другой момент из жизни родного айыла, сохранившийся живыми воспоминаниями у Джаманкула: открытие первой школы в 1922 г. и возглас детей «Да здравствует Ленин!». Немного позже в Пишпеке, сегодняшнем Фрунзе, появилась железная дорога. Снова киргизы спускались с гор двое суток, чтобы посмотреть на “железного коня” — паровоз по-другому не называли.

Джаманкул знал одно — он должен учиться. Как только в Токмаке открылась 7-летняя татарская школа, стал одним из немногочисленных киргизских учеников. И работал секретарем в комсомольской ячейке: вел непримиримую борьбу с классовыми врагами, говорится в документах тех лет, чем вызвал ненависть кулаков, которые в 1927 г. организовали покушение на товарища Дженчураева. Раненого спасли крестьяне.

Комсомол отправил активиста Дженчураева в Ташкентскую военную школу им. Ленина. Это было то, о чем он и мечтал: кавалерийский отряд. А еще мог бы стать актером, даже сдавал вступительные экзамены в Пишпеке. Но постыдился: как это, сын повстанца, джигита Дженчоро будет актерщиком? «А может, сельскохозяйственная школа?» — раздумывал он, но увидел, что учащиеся там доят коров. Занятие непригодное для настоящего джигита. Кавалерист, красный командир — это другое дело!

Как только где-нибудь на Памире или Тянь-Шане появлялись сигналы о присутствии басмачей, против них высылали отдел курсантов Ташкентской военной школы. Экс-командир Дженчураев мог бы и сегодня найти гильзы в ложбине реки Чырчык: «Это был горячий бой!» — говорит он. В то время басмачи особенно разошлись в районе Ходжента, бросались с оружием на активистов из отрядов, проводивших коллективизацию, грабили колхозы, убивали. «Крестьяне боялись за свои жизни, контрреволюционеры их расстреливали, что неудивительно», — говорит Джаманкул.

Окончательно басмачей разгромили в 1931 г., и командир Дженчураев в жарких песках пустыни Каракум принимал в том участие.

Так и остался в седле на долгие годы, служил в пограничных отрядах.

В его родном айыле, где сегодня процветает совхоз, в далеком Тянь-Шане, из семи тополей, которые отец сажал при появлении на свет каждого сына, шесть уже вырублены — остался один, Джаманкула. Первые два пали во время войны. Есть еще три сестры, но им тополя не шумят. (Родственники не подтверждлают данную информацию. Возможно, рассказ относился к кому-то другому. И по ошибке был принят за повествование про семью Джаманкула).

Временами заглядывает в те места, так как подполковник в отставке Дженчураев много ездит с лекциями, рассказывает молодежи о своей борьбе, написал несколько книг.

В одной из них, которую он мне дарит, находится листочек из календаря с датой 3 апреля и надписью «День геолога». Для Джаманкула Дженчураева это неслучайный листочек.

Рукия Мардиева-Дженчураева (многие называют ее Рая)

Жена Джаманкула. Познакомились в поезде, в 1927 г., ехали после окончания курса для инструкторов в окрестности г. Оша с целью коллективизации хозяйства. В бригаде было 16 комсомольцев, и среди них она — комсомолка, молодая девушка-татарка, студентка Среднеазиатского коммунистического университета. (Информация неточна. На самом деле речь идет о Казанском объединенном художественно-театральном техникуме).

Через четыре года Рая родила Джаманкулу первого сына. Увидел его Джаманкул только через полгода, так как в то время бил басмачей в каракумских песках. Даже имени его не знал. Жена назвала: Мир! Действительно, ничего так не хотела, как жизни без тревог. Джаманкул кивнул и предложил некоторое видоизменение: Дамир, сокращенное от «Да здравствует мировая революция!».

Дамир — опытный техник на известном заводе физических приборов во Фрунзе.

После Дамира на свет появились еще трое детей. Старшая дочь — Розалия, ученый-геолог. Младшая, Стакия, окончила Сельскохозяйственную академию им. К. Тимирязева в Москве и посвятила жизнь науке. (Она долгое время работала в Госкомиссии по сортоиспытанию при Минсельхозе СССР. Но наукой заниматься не смогла: постоянно сопровождала мужа, консультанта по сельскому хозяйству, в длительных зарубежных поездках, работая в различных посольствах СССР).

Младший сын Дельвес пошел по следам сестры: как и Розалия, окончил Московский институт цветных металлов и золота, является сотрудником кыргызского Управления геологии.

Рая-эже (эже — вежливое обращение к старшим женщинам) считает естественным образование детей — разве не за это мы боролись в нашей молодости, задается она вопросом.

А активность давней комсомолки пригодилась в домовом комитете, в котором Рая-эже энергично работает.

Разия Гаязовна Мардиева (многие ее называют просто Роза)

Свояченица Джаманкула. Занята домашними хлопотами, не участвует в нашем разговоре. За столом сидела молча. Ее голос раздается, когда доходит очередь для тоста: «Желаю счастья польскому народу, знаю, что это храбрый и гостеприимный народ, так как мой воздушный полк несколько месяцев базировался в Лоше, на реке, которая впадает в Вислу».

Выясняем: оказывается, речь идет о Ломже (город в Польше). Спрашиваю, летала ли, отвечает, что нет, — служила в наземном отряде, проверяла приборы в самолетах. Это ответственное задание, подчеркивает она: плохо работающие приборы могут привести к гибели. Из Ломжи база была перенесена под Гданьск (город в Польше, вместе с Гдыней и Сопотом образует агломерацию Трехградье) по дороге на Берлин. Дополняет свой тост: «За дружбу и мир!». А я расхваливаю ее кулинарный шедевр — манты.

Ильгиз Айтматов

Зять Джаманкула, горняк. Ильгиз добавляет: горняк-шахтер. Это слово в Киргизии обретает двойное значение, потому что все сокровища земли скрыты в горах. Самая чистая сурьма в мире, ртуть, называемая здесь кровью Матери-земли, золото, свинец, уголь — можно еще долго перечислять. А если говорить о национальной науке, то для Киргизии ею должна быть, без сомнения, геология. Ильгиз работает в Киргизской академии наук, в Институте физики и механики горных пород. Из разговора выясняется, что профессиональные интересы привели его в Италию и Австрию, что ждут его трудовые дни, так как принимает выпускные экзамены у студентов-горняков во Фрунзенском политехническом институте. А позже от случайных людей узнаю, что он — личность известная, в течение долгих лет руководит институтом в Академии.

Ему было 15 лет, когда его награждили первой медалью «За трудовую доблесть в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», с 11 лет был почтальоном в Таласской долине, разносил письма с фронта. О дальнейших награждениях Ильгиз не хочет говорить.

Мой тесть боролся с басмачами, рассказывает он, а я когда-то во время экспедиции встретил на Тянь-Шане парня, помощника чабана, который признался, что его прадед был басмачом. Вот какая сложная история. Сколько же басмачей становилось образцовыми колхозниками, а потом с энтузиазмом строили социализм. Время стирает некоторые вопросы прошлого: что для одного поколения — черное, для следующего — уже серое.

Отец Ильгиза был в 30-х гг. ответственным секретарем Киргизского обкома Коммунистической партии. Поехал на учебу в Москву, так и не вернулся.

— Красивую гробницу воздвигли ему дети, — говорит Рая-эже (уточнение: Торокул Айтматов поехал в Москву на учебу, в Институт красной профессуры, через некоторое время его вызвали назад во Фрунзе. Он приехал, и его арестовали сотрудники НКВД по обвинению в антисоветской деятельности как «врага народа». В ноябре 1938 г. в числе 138 других репрессированных его расстреляли и тайно похоронили недалеко от Фрунзе, в урочище Чон-Таш. Об этом факте стало известно только в 1991 г. В настоящее время на месте погребения жертв репрессий 1930-х годов установлен памятный мемориал «Ата-Бейит». А пока, в 1973 г., на могиле его жены, матери его детей, Нагимы Айтматовой, был поставлен памятник, и сделана соответствующая надпись: «Отец, мы не знаем, где ты похоронен. Но этот памятник посвящаем тебе и нашей маме. Дети и внуки»).

Розалия Дженчураева-Айтматова

Первая женщина-геолог в Киргизии. Готовится к выезду в горы на исследования, которые должны выявить, где и какие находятся месторождения полезных ископаемых. После научно-технической разведки Розалии со временем к освоению может приступить команда Ильгиза-«горняка», т. е. геолога-шахтера. На данный момент он должен лишь сопровождать экспедицию жены на протяжении сотни километров, так как лавины удлинили дорогу аж через Узбекистан. Нужно ехать сначала на машинах, фурманками, а в конце только на конях.

Перед выездом Розалия встречается с избирателями — ее кандидатура выдвинута в городской совет народных депутатов во Фрунзе. Вручает мне листовку «Голосуйте за кандидатов национального блока коммунистов и беспартийных». И далее: «Дженчураева Розалия Джаманкуловна родилась в 1935 году в г. Бугуруслане Оренбургской области, киргизка, беспартийная, образование высшее.

Товарищ Дженчураева начала трудовую деятельность после окончания Московского Института цветных металлов и золота им. Калинина — сначала в Управлении геологии, а с 1960 г. — в Институте геологии Академии наук Киргизской ССР. Товарищ Дженчураева показала себя как высококвалифицированный специалист, опубликовала 20 научных статей и одну монографию».

Розалия — кандидат наук, что соответствует степени нашего доктора. Защита ее научной работы проходила в Алма-Ате, на то торжественное событие также приехал ее отец. Во время банкета, на котором присутствовали многие известные ученые, выступление отца Дженчураева — ах, эти восточные тосты! — затмило красноречивые импровизации ученых и стало замечательным завершением заседания. Дженчураев рассказал об одном случае из жизни своего отца. Дед Розалии, чабан Дженчоро, перегонял как-то скот с одного пастбища на другое… В один из таких дней Дженчоро первый раз в своей жизни получил письмо из Аулие-Аты, но не умел читать. Повертел письмо в разные стороны, наконец вскочил на коня и поехал в соседний аил, просить помощи у просвещенного муллы. Не застал муллу на месте, только через три дня нашел человека, который смог прочитать ему содержание письма: «Салам алейкум. Приедешь или нет?».

Отец Дженчураева, дед Розалии, не успел научиться писать и читать — первая одноклассная школа была основана недалеко от г. Токмака в том самом году, в котором его не стало, — в 1919-м.

Джамиля Айтматова

Внучка и любимица Джаманкула. Названа в честь героини повести Ч. Айтматова, известного писателя, старшего брата Ильгиза (названа в честь героини алжирского движения Сопротивления Джамили Бухиред, о которой в конце 50-х годов ХХ в. был снят фильм. Розалия, глубоко впечатленная просмотром этого фильма, решила назвать свою дочь именем этой бесстрашной девушки). Джамиля же из повести — красивая, молодая замужняя женщина, которая бесстрашно ломает устои, заложенные традицией: не обращая внимания на негодование аила, уходит из него с любимым мужчиной. При этом — трудолюбивая, веселая, искренняя и гордая.

Джамиля из действительности — современная девушка, образцовая ученица 10-го класса. Любит модно одеться, сама проектирует наряды на основе киргизских мотивов (дизайном одежды не занималась. Но этнические мотивы ей близки). Кроме занятий в школе учится музыке, много читает. Не уточнила еще для себя будущее направление в вузе, скорее всего выберет гуманитарное направление. Хороша собой, ей предложили роль в фильме, подумала и отказалась. (Наоборот, она согласилась и снялась в фильме «Процесс» (1979), главный режиссер — Джали Соданбек).

Энвер Айтматов

Внук Джаманкула. Десятилетний мальчишка. Беспокоится из-за затянувшегося ужина: приготовил в соседней комнате проектор и хотел показать слайды с последних каникул на Иссык-Куле.

Посматриваем слайды из дома отдыха, семьи в полном составе.

Энвер еще не решил, кем станет, когда вырастет. Очень любит ходить по горам и ездить верхом — поэтому, наверное, станет геологом (геологом не стал, стал врачом).

Эльжбета КОТАРСКА.
Журнал «Континент», № 10, 1977 г.