(Продолжение. Начало 6 и 17 ноября)

     Наконец наступает день отъезда в долину Кулу — венец нашего путешествия, ради которого я, не раздумывая, согласилась на поездку в Индию, хотя до этого два раза бывала в ней. Кулу находится в самом сердце штата Химачал-Прадеш, расположенного в Гималаях. Туда мы и держим путь. Договаривались выехать в 8 утра, однако делийцы — неторопливый народ (говорят, жара сказывается — расслабляет), и из Zorba the Buddha, где артисты накануне давали концерт, мы выезжаем  в 10 утра. Это, конечно, было крупной ошибкой, потому что  мы доберемся  до места, откуда начинается восхождение на Гималаи,  когда уже стемнеет, и самую  трудную часть дороги — горную —  придется преодолевать ночью.
     Всего  путь из Дели займет 16 часов. Организаторы поездки — администрация округа Кулу,  пригласившая артистов на ежегодный фестиваль народного танца, — прислали за нами бус типа «сапожка», такие раньше курсировали по Бишкеку. Мы подумали, что это объясняется сложностью предстоящего восхождения. В дальнейшем  убедились, что это не так:  через горные перевалы, подъемы и спуски день и ночь курсируют большие комфортабельные туристические автобусы.    Отели, зацепившись за кручи, стоят чуть ли не на каждом километре, туризм — одна из отраслей, на которой строится экономика Химачал-Прадеша. Видимо, администрация округа прислала «сапожок», исходя из того, что нас всего  десять человек. Ну да ладно, главное, едем, пусть даже через несколько часов пути  отчаянно хочется вытянуть ноги, да некуда, а боковые сиденья так узки, что на крутых  горных поворотах рискуешь перелететь в соседнее кресло.
Прежде чем добраться до Химачал-Прадеша, надо преодолеть равнину, которая тянется через земли двух штатов — Харьяна и Пенджаб. Раньше территория Химачал-Прадеша тоже входила в состав Пенджаба, потом горные — самые северные — районы отделили и создали новый штат. Путешествие по равнинной части   дает возможность познакомиться с экономикой страны.
Те, кто приезжает в Индию в первый раз и остается ненадолго, зачастую отзываются о ней  как об отсталой стране. Они судят  по городским трущобам, по количеству грязных, оборванных людей, выпрашивающих милостыню на улицах Дели, по людям, которые ночуют на тротуарах (в районе Низамуддин бездомные  лежат  буквально шеренгами, укрывшись ветошью). Но это поверхностное впечатление, которое не дает  оснований отзываться об уровне развития государства. Наши знакомые, живущие здесь не первый год, говорят, что за последние 15-20 лет страна сделала огромный шаг вперед, количе-ство трущоб и ночующих на улицах сокращается. Правительство принимает серьезные  меры, чтобы уменьшить разницу между богатыми и бедными. К примеру, в госпиталях и клиниках, независимо от формы собственности, установлена квота для лечения неимущих. Правда, как и в любой другой стране, нужно собрать справки, подтверждающие твой статус.
В нашем «сапожке» шторок  нет, тонировки — тоже,  и это при том, что солнце шпарит, как у нас в Кыргызстане  в самый жаркий июльский день. Шторок нет и в других автобусах. Просто в Индии не принято закрываться от солнца — его здесь любят, оно  помогает  выращивать фрукты и овощи круглый год, а бездомным — спать на прогретых тротуарах. На всем протяжении штатов Харьяна и Пенджаба, которые мы преодолевали  почти полный световой день, поля тянулись по обе стороны дороги. И  повсюду до поздних сумерек трудились крестьяне, а по дорогам курсировали многотонные авто, перевозя мешки, тюки и другие грузы.
     Индия, как я уже отмечала, в основном сельскохозяйственная страна. По площади пашни она занимает второе место в мире. Земля давным-давно  поделена и раскуплена, и те, у кого есть  хотя бы клочок, не оставляют его невозделанным. В середине октября, когда мы проезжали по дорогам Индии, последний в году  урожай был уже  убран, и крестьяне готовили поля под следующий. В воздухе стоял легкий туман  от сжигаемой стерни (почему-то ее здесь  сжигают), а на освобожденных участках прокладывали идеально ровные рядки. С помощью какого-то механизма, представляющего собой вращающиеся колеса, измельчали стебли кукурузы на корм скоту. По дороге часто попадались погонщики небольших стад  коров или буйволов. Каждая сельская семья держит  несколько голов. С учетом огромной численности населения в масштабе страны набирается самое большое в мире поголовье КРС. Буйволов здесь нередко также впрягают в телеги. Навоз не пропадает: лепят  кизяк, которым отапливают жилища. Еще в прошлые приезды я обращала внимание, что в полях часто попадаются  камышовые или тростниковые сооружения в форме чума,  из макушки которого торчит шпиль, как антенна. Думала, что это шалаши, в которых живут работающие на полях люди. Оказалось, нет:  в них собирают сено или кизяк.
     …Как только въезжаем в Химачал-Прадеш, оператор присылает на мобильник сообщение: «Добро пожаловать на территорию штата! Надеемся, ваше пребывание здесь будет приятным. Избегайте купаться в реках  в интересах безопасности!». Остается  догадываться: предостережение связано с тем, что реки штата,  берущие начало в ледниках и зажатые в ущельях, холодные и бурные. На санскрите Химачал означает «страна снежных гор», а Гималаи (созвучие слов очевидно) — «снежная обитель».
     Химачал-Прадеш — один из самых северных регионов страны, выше есть только один штат — Джамма и Кашмир, из-за которого Индия до сих пор спорит с Пакистаном. Гималаи — высочайшая горная цепь на земле, где  находятся Джомолунгма и другие  восьмитысячники, — начинаются на территории Пакистана, потом поднимаются на север Индии, проходят  через штаты Джамма и Кашмир, Химачал-Прадеш, постепенно спускаются через Китай (Тибетский автономный район КНР), далее  через Непал и Королевство Бутан доходят до границ Бангладеш. Получается, Гималаи — достояние нескольких государств. В географии они считаются границей между Центральной и Южной Азией. Если посмотреть на карту Индии, то Гималаи как бы венчают ее. Джомолунгма, которую мечтают покорить все альпинисты, находится на границе между Непалом и Китаем.
     У штата Химачал-Прадеш много особенностей, кроме той, что здесь  благодаря  гораздо более прохладному климату, чем на низине, есть весна  и лето, в отличие от большей части Индии, где, как уже рассказывалось, зиму  сразу сменяет лето, а вместо осени наступает постмуссонный сезон. Именно этот край облюбовал для своей летней резиденции британский наместник, когда Индия была  колонией Англии.      Его дворец находился в Шимле, которая тогда была деревушкой, но постепенно выросла  в город и сегодня является столицей штата. Шимля стоит гораздо южнее Кулу, мы ее проедем по пути наверх.
     Химачал-Прадеш — самый индусский штат в  стране — 95% его населения составляют приверженцы индуизма. Здесь издавна также живет много тибетцев, что объясняется тем, что на востоке штат граничит с Тибетом. Местный народ занят  в основном сельским хозяйством, выращивая овощи, фрукты и скот.
     Химачал-Прадеш считается одним из наименее коррумпированных и наиболее образованных в стране штатов. Тут расположены известные колледжи и университеты, один из которых, к слову, окончил будущий президент Афганистана Хамид Карзай.
Именно в Химачал-Прадеше  находятся 25% гидроэнергетического потенциала Индии. В Гималаях берут начало реки, откуда поставляется электроэнергия в Дели, Пенджаб и Раджастхан. Да, и еще деталь, интересная для кыргызстанцев: одним из символов штата считается, как и у нас, снежный барс.
…Путь в Кулу лежит мимо русла реки Беас. Дорога, извиваясь, поднимается все выше и выше. Горы словно расступаются, принимая тебя в свой мир. На нижних участках скал попадаются кактусы в человеческий рост. Беас все время бежит внизу, то разливаясь спокойной зеленой гладью меж скал, то сужаясь до размеров речушки там, где приходится преодолевать теснину, — тогда она белеет, разбиваясь о камни. Величественные склоны в основном  заросли лесами, с расщелин срываются водопады. Человек активно вторгся в это пространство: деревеньки, заняв террасу за террасой, разрослись в пестрые и оживленные города, приближающиеся к вершинам. Часто попадаются храмы у дороги:  ярко раскрашенные, как игрушки, и уходящие в небо пиками крыш — индуистские, а с шарообразными куполами — сикхские.      Все это мы увидим на обратном пути, возвращаясь днем. А  сейчас приходится довольствоваться  обзором  в радиусе пространства, выхватываемого из темноты светом фар. Везде, где пролегла дорога, подножия гор, чтобы не осыпались, укреплены многослойной каменной кладкой  и для большей надежности обтянуты металлической сеткой. На протяжении всего серпантина белой краской сделаны отметины, чтобы водитель издалека видел контуры  исполинов, в чье  царство  он вторгается.
     Самое, пожалуй, уродливое и не вписывающееся в великолепие Гималаев явление — то и дело встречающиеся у трассы бетонные и металлические  коробки  ларьков да служб автосервиса. Но автомастерские — самая  востребованная здесь служба, потому что дорога опасная:  с одной стороны — горный массив, с другой — обрыв безо всяких ограничительных столбиков, поворот следует за поворотом. Добро — на всем протяжении пути уложен асфальт (только  на  нескольких участках шел ремонт). Однако лента дороги неширокая,  и когда на очередном зигзаге навстречу нашему  бусу из-за поворота начинал бить свет встречного многотонного грузовика, то казалось — не разминемся.
Индийские  грузовики — это нечто. Они напоминают громадных, расцвеченных во все цвета радуги жуков. Не украшены только колеса, на всех остальных частях — и надписи, и разноцветные металлические пластины, и гирлянды, а завершается  композиция парой металлических голубков на самом верху кабины или ринувшихся навстречу друг другу в прыжке тигров. Сначала я полагала, что это объясняется только любовью индийцев к ярким вещам,  оказывается, нет: часть  украшений — талисманы, другими водитель, для которого грузовик превращается  во второй дом, выражает свою  принадлежность к определенной религии, касте или штату. Так вот, рокот этих грозных  жуков, то обгонявших нас, то двигавшихся навстречу, стих только глубокой ночью. На вопрос: какие грузы они развозят среди ночи? — провожатый — сотрудник департамента промышленности администрации г. Кулу, ответственный за нашу доставку в этот город — ответил, что внизу находится  цементный завод, и водители зарабатывают тем, что развозят цемент. На обратном пути мы  увидели с высоты очередного извива серпантина гигантские корпуса этого предприятия  в чаше одной из долин.
     Непременная часть ночной жизни горного серпантина, как и любой дороги в Индии, — коровы. Трасса и без того узкая, смотришь: лежат несколько голов почти вплотную к  асфальту, заняв всю обочину. Жуют свою нескончаемую жвачку, ни на  что не обращая внимания, словно они первооснова, а все остальное, включая вечно едущих куда-то людей и грохочущие грузовики, — вторичное. Может, так оно и есть. Не случайно в Индии почитают корову как воплощение  земли, дающей пропитание и силу жить, и как мать, дарящую  жизнь и молоко. Нам рассказывали, что до  сих пор в стране придерживаются многих обрядов,  связанных  с этим животным. К примеру, если семья хочет, чтобы у нее родился  сын, то она делает подношение Шиве: покупает молодого бычка, ставит на нем метку и отпускает на волю. Чтобы  уберечь детей от болезней, их проводят   сначала между передних, а затем между задних ног  священной коровы, как бы демонстрируя злым духам, что они рождены ею. Лучшим подарком жениха отцу невесты считается корова.
… В  Биласпуре — это уже очень высоко и часах в трех езды от  деревни Шамши, где нам предстоит переночевать, — останавливаемся перекусить. Придорожный отель, несмотря на поздний час, принимает заказы на нехитрую еду и тут же приготавливает. На боковой террасе усталый парнишка, присев на  корточки, моет в больших чашках посуду. Оттого, что наконец выбралась из автобуса и ноги упираются  в землю,  впервые появляется осознание,  что нахожусь в Гималаях. Гималаях! Холодно (плюс 13!), подняла глаза, надеясь увидеть только звезды над отвесной каменной стеной, а там — манящий теплыми огнями то ли дворец князей, правивших в этих краях, то ли храм …

     (Продолжение следует).

Кифаят АСКЕРОВА.
Фото автора
Бишкек — Дели —
долина Кулу.