Писателя и ученого Исраила Ибрагимова, отметившего свое 80-летие, завсегдатаи нашего выпуска  знают  хорошо. Очень интересно представил его недавно киргизско-израильский писатель и журналист Александр Баршай. Но речь шла прежде всего о писателе Ибрагимове. Впрочем…
— Я все время говорю об Ибрагимове-прозаике, — пишет А. Баршай. — Но совсем недавно выяснилось (для меня, во всяком случае), что Исраил Момунович — настоящий поэт. Не в переносном смысле, что абсолютно очевидно, а в подлинном, буквальном значении этого слова. Я познакомился с его давней поэмой «Таш-Рабат», написанной к документальному фильму «Древними тропами», созданному по его же сценарию на Центральном телевидении в Москве. Каково же было мое удивление и восхищение, когда я увидел, что передо мной подлинная поэзия — глубокие лирико-философские стихи на историческую тему, созданные уверенной рукой мастера-стихотворца!
Мы публиковали поэму «Таш-Рабат» и, помнится, читатели «Слова…» дали  высокую оценку ибрагимовской поэтической строке.
Сегодня — новая подборка стихов поэта Ибрагимова.
Читаем… 

СЕЧА

Пенистой
тучею
Небо
покрыто —
В битве
смертельной
схватились джигиты.
В ярости
дикой
рубятся снова,
степь
орошая
багровою кровью.
Плачет
земля
озабоченной
птицей,
шепчет она:
«Остановитесь!».
Руки
в тревоге
к небу воздеты:
«Дети
любимые,
милые дети,
в схватку
толкает
какая
вас сила —
любовь или месть,
или жажда
могилы?
Или желание
солнца
иного,
но солнце одно,
а лучей его
много.
Каждому
хватит
тепла их
и света.
Дети любимые,
милые
дети,
вам ли
за это
до смерти
биться,
дети
мои,
остановитесь!».

Но в битве
жестокой
все
позабыто,
В схватке
смертельной
сцепились
джигиты.
В ярости
дикой
рубятся
снова,
степь
орошая
багровою
кровью.

Мечутся
кони
из стороны
в сторону —
в неистовой
оргии
кружатся
вороны.
Будто бы
небо
вдруг
разомкнулось,
упала
на землю
пожухлая
юность.
Свалилась
Замертво —
великое
горе нам:
«Не троньте
глаза её,
вороны,
вороны,
пусть они
светом
немного
потешатся,
пусть
облака
в них седые
поплещутся».
Неведома
ворону
жалость
пока —
выклевал
солнце он
и
облака.
Выклевал
свет он —
тьма
всюду разлита…
Рубятся
в битве
последней
джигиты…
В ярости
дикой
сшиблися
снова,
степь орошая
багровою
кровью.

Бьются
решительно,
бьются
отчаянно —
степь,
сохрани
их великую
тайну…

САК

Лети к мечте,
скачи в простор,
Могучий
гордый сак.
Пусть пронесет
сквозь гущу гор
Тебя твой аргамак.
Пусть скачет он
за ветром вслед,
Отбросив
робость, страх,
А час пробьет —
путь примет смерть
С тобою вместе, сак!
Пусть мчится
в стонущую степь
И кровь стучит в висках.
Скачи, скачи из века в век,
Бессмертный аргамак!

МЫСЛЬ

Мысль наподобие вулкану:
Спит безмятежно до поры,
Но вот напор —
разверзлась рана
И лавой страх летит с горы.

Прощальный SOS заблудшей ночью птицы

Что календарь!
Что  затаившаяся в нем дата!
Она безжалостно покинет нас
с тобой
И, обратившись  необратимо
в атом,
Продолжит жизнь в молекуле другой. 

* * *

А что наш мир —
Молекула земная!
Где к цели путь нелегок и нескор,
Где сладко и беззвучно
умирание
Симфонии, рожденной
в схлесте гор. 

* * *

И как часто на излете лет
В глухом безмолвии
седых небес
Пытаемся, как в детстве,
разглядеть
Молекулу судьбы
и бесконечности конец.

* * *

Стирает время
Близких сердцу лица,
Стремясь порвать
связующую нить,
Но отчего-то клич
Заблудшей ночью птицы
В душе моей остался
вечно жить. 

* * *

Почудилось тогда:
Сквозь шабаш непогоды,
Буйство туч и огненных
угроз,
Сквозь жесткие объятия
природы
Проник
Заблудшей птицы SOS.

* * *

Подумалось: что календарь, что даты!
И что молекулы на пастбище
светил!
Но вот сигнал — отчаянье
собратьев,
А ты беспомощен —
Ни рвения в тебе, ни сил.

* * *

Почудилось:
Крылатой смерти взмах,
Смятения в утробе вечной
ночи
И робкая мольба, застывшая
в устах,
И парусов былой надежды
клочья.

* * *

И вот в пути
К вселенной неземной
Под перестук печальной
колесницы
Мне отчего-то чудится порой
Прощальный SOS заблудшей
Ночью птицы.  

Ведущий рубрики Вилор АКЧУРИН.