Ситуация с новым вирусом и внебольничной пневмонией вышла из-под контроля. Резкий рост числа больных вызвал панику у населения и показал полную неготовность системы здравоохранения к такому развитию событий. Эксперт по вопросам доказательной медицины и разработки клинических стандартов Бермет БАРЫКТАБАСОВА озвучила свои рекомендации по урегулированию образовавшейся проблемы нехватки мест в больницах.

— Скажите, пожалуйста, почему, имея почти полгода на подготовку к пандемии, мы столкнулись с тем, что тяжелобольные люди остались без госпитализации?

— Действительно, возникла такая ситуация, и до сих пор она продолжается, когда люди просто не знают, куда им обращаться и какие больницы принимают больных вирусной пневмонией и COVID-19. При этом, как выяснилось, в каждой больнице, предназначенной для таких больных, по факту имеются пустые места. Для чего и кого их придержали, никто не понимает. Тогда как потоком поступающие пациенты в тяжёлом состоянии оставались без госпитализации. Люди умирали, причём жизнеспособные, молодые, смерти которых можно было предотвратить. Конечно, это нонсенс. Ведь ещё в марте, апреле, мае Минздрав говорил, что развёрнутых коек достаточно — 10-12 тысяч на страну. И мы не переживали об их нехватке.

Отдельно хочу коснуться вопроса, что такое «развернуть койки». Это значит приготовить отделения, койки, постель, санузлы, предусмотреть систему вентиляции, доставку питания для пациентов и медперсонала, медикаменты, подводку кислорода, кислородные концентраторы, реанимацию, ИВЛ, готовность врачей и медсестёр, должно быть достаточное количество санитаров… Пока этого нет. Могу сказать, что COVID-19 можно купировать и наши врачи способны с ним справиться, только не «голыми руками» и в режиме нагрузки один за десятерых, как это происходит сейчас, без медикаментов и медицинских принадлежностей. А если при этом ещё нет медсестёр и санитарок, о развёрнутой койке или больнице и речи быть не может.

Когда начали поступать больные с клиникой COVID-19, возникла проблема с их размещением. По умолчанию считалось, что Республиканская инфекционная клиническая больница (РКИБ) принимает только с подтверждённым COVID-19. С положительными результатами анализа на этот вирус стали принимать в городскую клиническую больницу №6, также были открыты железнодорожная больница, отделение Национального центра фтизиатрии. Неизвестно, зачем сделано это ограничение: приём только на основе положительного теста, и разделение больниц? Ведь сейчас все случаи вирусной пневмонии однозначно ковидные. Просто они неподтверждённые из-за ложно-отрицательных тестов, поскольку, к примеру, тесты берут из носоглотки, а процесс уже спустился в бронхиальное дерево, лёгкие. Поэтому все вирусные пневмонии надо рассматривать как ковидные. Надо сказать, что коронавирус, как и остальные острые респираторные заболевания, может протекать щадяще. Насморк, температуру, ломоту в теле, головную боль, боль в горле можно пережить дома — это терпимо и не смертельно. Госпитализировать нужно только пациентов с тяжёлой формой, которые без медицинской помощи, кислородной поддержки и палаты интенсивной терапии не справятся. У нас же ещё недавно бессимптомных госпитализировали больше, чем на месяц. Они занимали до 80% коек в стационарах! Бессимптомники — это здоровые люди, которым можно просто изолироваться дома. Зачем надо было тратить на них скудные медицинские ресурсы, когда сейчас больше людей с отрицательными тестами, но их состояние тяжёлое, и даже есть сотни умерших дома, в скорой помощи, на крыльце… Где учёт смертности, прямой клинической работы управленцев? Вот в результате и получилось, что все больницы, предназначенные только для госпитализации ковид-положительных, оказались переполнены или закрыты на карантин и не принимали пациентов. И тогда встал вопрос открывать больницы для больных пневмонией с неподтверждённым ковид. Но нужно было делать это раньше. Город опоздал дней на десять. Если же эти койки были бы развёрнуты раньше, естественно, таких всплесков смертности мы бы избежали.

Также необходимо отменить обсервацию медперсонала в инфекционной больнице, которая занимает 200 коек. Смысл? Обсервация — это, по сути, место для пережидания инкубационного периода. Кроме того, РКИБ была полностью закрыта на карантин, все здания и корпуса. Это ещё один абсолютный нонсенс в международной практике. Что у нас Чернобыль, что ли? Здания же не заражены радиацией, а вирус быстро гибнет вне живого организма. Правильнее разместить на отдых медперсонал, вышедший из карантинной зоны, в гостиницах и освободить койки. Что за нерациональное использование медицинских ресурсов? Ведь больница превратилась в гостиницу, медперсонал — в гостиничный обслуживающий персонал, а отели стали оборудовать под больницы, и медперсонал для них найти трудно.

Развернули госпиталь в поликлинике ветеранов. Она была предназначена для терапевтических пациентов, а не реанимационных. Там не было аппаратов искусственной вентиляции лёгких (ИВЛ), подводки кислорода, кислородных концентраторов, медикаментов и обученного персонала. И за пару дней госпиталь поглотила волна больных с вирусными пневмониями. В срочном порядке туда стали завозить ИВЛ, но этого всё равно недостаточно. Потом открыли Кыргызский научно-исследовательский институт курортологии и восстановительного лечения в Воронцовке, реанимационный блок на авиабазе «Ганси», городскую больницу №1. Слава богу, что рефлекс «удерживать стационары на всякий случай» прошёл. Но система здравоохранения всё равно не успевает.

У Института курортологии и восстановительного лечения в Вороновке много корпусов, большая площадь, но при этом нет соответствующего оборудования, медикаментов, медперсонала.

Поступают предложения от бизнесменов, они готовы отдать свои отели и другие площади для лечения больных. Эти площади надо оборудовать и открывать. То есть общественность откликается, ресурсы есть. Не надо ждать апокалипсиса. Людям нельзя отказывать в лечении, это очень трагично, что в ХХI веке они умирают без оказания медицинской помощи. Предоставить каждому доступ к лечению — задача номер один системы здравоохранения.

Ну и конечно же необходимо реально, ощутимо поддержать медиков, поскольку каждый из них сегодня на вес золота. Реаниматолог несёт нагрузку за нескольких врачей.

— Каким образом Минздрав должен решать проблему нехватки медицинских кадров?

— Сейчас в стране насчитывается 73 тысячи медицинского персонала. 13 тысяч из них — врачи, около 30 тысяч — медсёстры, остальные — младший медперсонал и технические сотрудники. Из этого количества только 10-15 процентов подключены к борьбе с COVID-19. К тому же у нас никогда не было большого количества инфекционистов, реаниматологов, эпидемиологов, лаборантов. В этой связи нужно было срочно перепрофилировать, сертифицировать других специалистов. На самом деле терапевт, пульмонолог, педиатр, любой врач способен понять суть происходящего и выводить пациентов с вирусными пневмониями. Но нужны условия, дополнительные руки. Врачи, конечно, многое могут, но не голыми руками. Во всех больницах должны быть установлены одинаковые спецификации, правила регулирования и управления всем, что относится к COVID-19. К примеру, в ситуации, когда нужна кислородная поддержка, скорость потока должна быть проверенной. Кислородный оксигенатор обязательно должен быть 5- или 10-литровый, не меньше, т. к. остальные показали свою недостаточную мощность для терапевтического эффекта.

Мы призвали волонтёров не только нашей страны, но и коллег международного сообщества. Сейчас идут переговоры с ними. Хоть сколько-нибудь медиков, но чтобы они стояли рядом, а не просто приехали-уехали. Нужна помощь специалистов, которые имеют опыт ведения пациентов с COVID-19.

Необходима и психологическая помощь. Потому что пневмония сопровождается паническими атаками, люди испытывают стресс, их состояние ухудшается. Они принимают всё подряд, готовы от страха всё проглотить — соду, перекись водорода, опасные препараты и даже ветеринарные средства и химсмеси. А потом интоксикацию организма уже не остановить, потому что идёт массивная побочная реакция. Сейчас город переживает тяжелейшие времена!

И чтобы помочь медикам устоять на рубежах, пожалуйста, берегите себя. Колоссальные усилия прилагают и система здравоохранения, и общественность, и правительство! Но все вместе не успевают уследить за шквалом ложной информации в соцсетях, за фейками и мифами, безумными предложениями и дикими рецептами. Эти непроверенные средства увеличивают число тяжёлых больных, смертность на дому и многократно — объём работы медикам.

Будьте благоразумны, не убивайте себя! Не заставляйте страдать медиков, которые рыдают, бессильные предотвратить непредсказуемые реакции организма.

Приходится бороться и организму, и врачам не с вирусом, а с последствиями дикого лечения. Дикое лечение — смертоносно.

Кстати, многие врачи уже научились излечивать тяжёлые формы и другие осложнения COVID-19!

— Вы сказали, что система распределения больных только налаживается, а лечение синхронизировано?

— Протокол лечения у всех стран отличается. О синхронизации нет и речи. Кыргызстан, как минимум, последние 10 лет не пропускает недоказанные препараты. В российских и казахских же протоколах, к примеру, очень много недоказанных препаратов. Я сейчас постараюсь объяснить, что происходит. Дело в том, что в развитых странах выделяются огромные средства на исследования. И при таких университетских клиниках как, к примеру, Гарвард, Сорбонна, Йель и т. д., в порядке испытаний учёные изучают, какой препарат помогает в лечении COVID-19. Исследования эти очень сложные. Набирается группа людей, которых потом делят на контрольную, плацебо, исследовательскую группы. Должно быть определённое количество участников процесса — не два-три пациента. И вот как только отдельный препарат начинает изучаться, некоторые страны, услышав, бросаются его применять. Таким образом, вливая недоказанные препараты, такие как химсмесь, они грубо вмешиваются в иммунологический процесс организма, и львиная доля людей умирает именно из-за неправильного лечения.

На сайте Минздрава размещено руководство (приказ МЗ КР №422 от 18 июня 2020 г.) со всеми протоколами по лечению COVID-19. И там рекомендованы доказанные препараты. Но в нашей стране другая беда — паника среди населения, которой пользуется фармацевтическая сеть. Ей выгодно, чтобы их лекарства рекламировались фейковой информацией, вирусом разносились в сети и больше продавались. В аптеки невозможно зайти, люди скупают всё. Антибиотики, гормоны… — всё пьётся дома. Поэтому сейчас очень важно рассеять панику среди населения и информировать об опасности самолечения. Народ переживает информационный апокалипсис. И это цунами нужно нейтрализовать как можно быстрее.

— На днях Президент Сооронбай Жээнбеков подписал изменения в Закон о статусе медработников. Указ прописывает, какие гарантии и компенсации могут получить медработники госучреждений во время режимов ЧП и ЧС. При определённых обстоятельствах на эти гарантии могут рассчитывать и работники частных клиник. Ваше мнение о документе?

— Могу с радостью сказать, что данный закон — большой прорыв. Если в Трудовом кодексе «сухо» обозначено — обеспечить условия труда медицинским работникам, то изменения в закон о статусе медработников предусматривают питание, проезд, компенсацию. Благо медиков до сего дня подкармливало население, волонтёры разносили еду, спонсоры выделяли средства.

Но есть вопросы. Например, непонятно, каким образом будет выплачиваться компенсация врачу, работающему за четверых 80 дней подряд, если она положена ему при обычном объёме работы в эпидемиологическое время? Ему выплатят за дополнительную нагрузку? Нет, за чрезмерную нагрузку не выплатят, врач, проработавший за четверых, не получит четыре зарплаты. Это несправедливо.

— Считаете ли вы меры Минздрава в противодействию распространению вируса достаточными?

— Нет, не считаю. Меры не только недостаточные, но изначально ряд предпринятых мер были в корне неправильные, несистемные, часто противоречили друг другу и международной практике. Дело в том, что нам удалось взять под контроль и убрать все ненужные препараты, а вот за эпидемиологическую часть и общественное здравоохранение отвечают несколько отделов, которые, к сожалению, работают разобщённо, не консолидированно. Поэтому получается, что правая рука не ведает, что творит левая.

— В чём на ваш взгляд основная причина роста больных?

— Во-первых, люди не соблюдают элементарных правил дистанцирования, самоизоляции и ношения масок. К тому же был введён чрезмерно жёсткий карантин, в котором не имелось необходимости. Когда инфекции было мало, ей не дали распространиться естественным образом, чтобы был какой-то ограниченный поток умеренного поступления в больницы. Карантин парализовал деятельность страны, и чтобы как-то оправдать его несуразность, стали проводить подворные обходы, массовое тестирование в новостройках, поливать улицы хлоркой. Ярким результатом такого непродуманного подхода стал, повторюсь, тот факт, что 80% бессимптомных пациентов заняли места в больницах. Потом ограничения резко сняли, и люди рванули увидеть друг друга, наверстать тои, свадьбы, поминки и т. д. Вот мы и получили быстрое распространение.

Но я должна сказать, что рано или поздно мы вошли бы в зону распространённой инфекции, избежать этого было невозможно,. Сейчас главное — восполнить информационный вакуум, развеять панику, успевать оказывать своевременную медицинскую помощь всем больным, обеспечить доступ к медикаментам и кислороду, а также усилить ограничительные меры. Например, запретить собираться на мероприятиях в количестве больше десяти человек.

Аида ШИРИНОВА.