Беседы с академиком Дж. Акималиевым о писателе: воспоминания, фото из личного архива

(Продолжение. Начало в №№ 33, 36, 41, 47)

(На фотопревью: 2000 год. Перед главным корпусом Кыргызской аграрной академии (бывшим СХИ) имени К. Скрябина. Слева направо: доктор филологических наук Абдылдажан Акматалиев, Чрезвычайный и Полномочный Посол Казахстана писатель Мухтар Шаханов, Чингиз Айтматов и Джамин Акималиев. «В тот день Чингиз Торекулович вместе с Шахановым и Акматалиевым направлялся к нам в гости, но никак не мог найти наш дом, — вспоминает Джамин Акималиевич. — Он позвонил мне, я вышел и встретил их на площади имени Скрябина, как её называют в народе из-за расположенного там памятника Константину Ивановичу Скрябину. В этот момент сопровождавший Чингиза Торекуловича личный фотограф щёлкнул затвором фотоаппарата. Так в истории остался этот кадр». Снимок публикуется впервые.)

— Каждый день иду на работу мимо памятника Бюбюсаре Бейшеналиевой, что в сквере возле оперного театра. Талантливый скульптор воплотил её в камне так, что остались жить вечно красота точёной фигурки, грациозность и легкость движений — её полёт нескончаем… Насколько выразительна эта композиция, настолько безжизненна, а главное, неправдоподобна скульптура Айтматова, установленная на главной площади страны Ала-Тоо. Или я ошибаюсь?

— Скульптура Айтматова, установленная, между прочим, не на главной площади Ала-Тоо, а перед Госагропромом по улице Киевской, является именно безжизненной и просто серой. Главное, в этом «монументе» не показан богатый и сложный внутренний мир Чингиза. Во-первых, само место весьма неудачное. Создаётся такое впечатление, что Чингиз Айтматов был всего лишь зоотехником и поэтому он принадлежит только Министерству сельского хозяйства. Это, конечно, оскорбительно для такой личности, как Айтматов. Во-вторых, изваяние нужно было создавать не спеша, через многочисленные конкурсы среди скульпторов не только нашей республики, но и стран СНГ и даже дальнего зарубежья. Нужно было сделать так, чтобы памятник Чингизу Торекуловичу хотя бы напоминал памятник Абаю в Алматы, Навои — в Ташкенте, Сомани — в Душанбе, Пушкину и Маяковскому — в Москве.

— Как вы думаете: любовь двух гениальных людей — балерины и писателя, заслужила того, чтобы возвести ей отдельный памятник? Не зря же писатель назвал эту любовь «самым дорогим даром судьбы»…

— Нет, этого не стоило делать. По-моему, такого поворота событий не хотели бы и Бюбюсара, и Чингиз. Нельзя же не учитывать того, как к этому отнесутся взрослые дети Айтматова как от первого брака, так и от второго. Стоит ли будоражить супругу Чингиза Марию и сына Бюбюсары — Эрмека Бейшеналиева? Здесь на первом месте должна стоять моральная сторона вопроса. Я бы поставил на самом видном месте Бишкека памятник Джамиле и Данияру как символ любви Бюбюсары и Чингиза.

— Вы были вхожи в дом Айтматовых, какие силы помогли Керез Шамшибаевне выдержать удар судьбы: четырнадцатилетний роман мужа с другой женщиной?

— Керез Шамшибаевна была очень благородной женщиной. Она знала всё об отношениях Чингиза и Бюбюсары. На злые языки недругов Керез отвечала философски: «И это пройдёт. Чингиз у нас один-единственный, и он имеет право жить так, как сам этого хочет». Она была знакома с Бюбюсарой, ходила на спектакли с её участием и восхищалась её талантом. Она не выступала против Бюбюсары, предполагая, что та не позволит Чингизу разрушить их семью. Проявляя невероятную терпеливость, Керез Шамшибаевна продолжала спокойно работать и жить, воспитывала детей и вела себя очень достойно. За это люди очень уважали её. Но сказать, что она не переживала, было бы нечестно. Она сгорала внутренне, и всё это отражалось на состоянии её здоровья, она становилась все более грузной и грустной. История Большой любви Чингиза завершилась, когда Бюбюсара умерла в возрасте 47 лет. Однако Керез Шамшибаевну ожидало очередное, более тяжкое испытание.

— Вы имеете в виду, что Керез Шамшибаевне всё-таки не удалось сохранить семью? Мария Урматовна, вторая супруга писателя, очень скромный человек. О ней почти ничего не известно, кроме того, что окончила сценарный факультет ВГИКа и вырастила двоих детей — Ширин и Эльдара. А что вы знаете о ней?

— Эпопея любви Чингиза продолжилась и после ухода из жизни Бюбюсары. У таких крупных художников, как Айтматов, наверное, душа не должна пустовать, ей следует всегда быть наполненной музой. Без этого, как мне кажется, ничего у них не получается с творчеством. Однажды, возможно, это было в начале 1975 года, в гостинице «Москва» я совершенно случайно встретился с Айтматовым в сопровождении юной, красивой и миниатюрной женщины в белой шубе. Мы все почувствовали какую-то неловкость, тогда Чингиз предложил пройти в фойе гостиницы и заказал нам чай, а даме — кофе. Разговорились о том, когда я приехал из Фрунзе, какая там погода, какие новости и т. д. Потом Чингиз привстал с кресла и сказал: «Джамин, познакомься, это моя супруга, зовут её Мария». Я тоже привстал, девушка протянула мне руку, мы поздоровались. Айтматов подробно представил меня супруге, поведал о наших с ним отношениях, но ничего конкретного не сказал о ней самой. Они куда-то спешили. Тогда я предложил встретиться на следующий день вечером в ресторане «Националь» на улице Горького. Они согласились. И что же вы думаете? Опять я ничего не узнал из уст Чингиза о его новой любви. Однако мы сидели в хорошем настроении, слушали приятную тихую музыку и пили сладкое «Советское шампанское», закусывая московским шоколадом. Между ними явно чувствовалась разница в годах, Мария сидела, прислонившись к Чингизу, и, по сути, молчала. Она понравилась мне своей скромностью и исключительной вежливостью. Была шикарно одета, всё ей шло, чувствовалось, что она счастлива. Затем мы не раз встретились во Фрунзе, а годы шли.

…Когда Айтматов уходил от первой семьи, то он оставил ей свой дом на территории правительственной резиденции «Ала-Арча», и Керез Шамшибаевна жила там со своим младшим сыном Аскаром и его семьёй. Чингиз с Марией жили в новом многоэтажном доме по проспекту Мира недалеко от старого аэропорта. А позже он отстроил ниже правительственной дачи двухэтажный особняк с большим двором, садом и бассейном. И там с Марией они жили до самой кончины Чингиза. Мария очень заботилась о нём, была не только его женой, но и личным секретарём, помогала печатать материалы и редактировать издаваемые работы. Будучи современной, европейского стиля женщиной, владея несколькими иностранными языками, она всегда сопровождала Чингиза во время многочисленных его поездок в ближнее и дальнее зарубежье. Так что и на этот раз повезло Чингизу с женщиной. Мария стала достойной супругой великого Мастера. Вместе с тем я всегда замечал в ней какую-то таинственность, недосказанность. Сколько раз мы ни встречались бы — у них дома, у нас, в Москве или за рубежом, она полностью не раскрывалась, никогда не рассказывала о личной жизни, о прошлом. Она умела скрывать чувства от посторонних и не выдавать свои тайны. Таким образом, если Керез Шамшибаевна была благородной женой Чингиза, то Бюбюсара стала для него «вечной невестой», а Мария — таинственной супругой, похожей на Мону Лизу.

— Как они встретились с Чингизом Торекуловичем, и как он решился уйти из первой семьи?

— Чтобы более полно ответить на ваш вопрос, лучше я приведу материал кандидата философских наук, доцента Гульзат Аалиевой (https://ok.ru/patriotkyr/topic/64462451460958): «Есть у кыргызов известная красивая песня о любви, которую все любят, она называется «Таў сыры» — «Сокровенные зори». Трактовка истории песни звучит так: заслуженный архитектор Киргизской ССР Аскар Исаев посвятил её своей возлюбленной — девушке по имени Мария Урматова. Как известно, она была второй супругой великого кыргызского писателя Чингиза Айтматова. …Какое счастье влюбиться! И какая трагедия не встретить взаимности. Но такое бывает в жизни, где «мы выбираем, нас выбирают» и очень часто это не совпадает.

В юные годы Мария Урматова училась в кинематографическом институте в Ленинграде. Она была красива, многие молодые люди посвящали ей свою любовь, среди них и архитектор Аскар Исаев. Несмотря на его трогательные признания, Мария Урматова познакомилась в кинематографическом институте с молодым японцем, и между ними вспыхнул огонь любви.

Продолжительный роман закончился свадьбой, и молодожёны уехали в Японию, где у них родилась дочь. Если безответная любовь случается, то она делает нас своими заложниками, часто лишая здравого рассудка и парализуя нормальную ежедневную жизнь. Во Фрунзе в ответ на трогательную историю кыргызской девушки, вышедшей замуж за японца, архитектор Аскар Исаев и композитор Сардарбек Жумалиев написали песню, где основным мотивом служат строки «Сагынганда бир келээрсиў, эстегенде сермелээрсиў, Ала-Тоону кєргєндє» («Всё равно ты вернешься на родину, всё равно будешь скучать по Ала-Тоо, всё равно будешь думать о родимой земле»). К сожалению, через год японец бросил Марию Урматову с маленькой дочкой. Молодая мама осталась без крыши над головой. В это время Японию посетил председатель Союза кинематографистов Киргизской ССР Чингиз Айтматов. Мария Урматова встретилась с писателем, рассказала о своей горькой судьбе и, буквально умоляя, попросила вывезти её домой к родителям, к Ала-Тоо, так как вся измучилась от тоски, одиночества и ошибки молодости. Проявив сострадание к молодой девушке, Чингиз Айтматов взял её с собой, она благополучно вернулась в Кыргызстан, где благодаря ему устроилась секретарём в Союз кинематографистов. Чингиз Торекулович в то время тоже переживал личную драму, потеряв свою возлюбленную, великую кыргызскую балерину Бюбюсару Бейшеналиеву. Молодая и красивая Мария Урматова напомнила ему прекрасный образ легендарной балерины, и они поженились. Плодом их любви стали дочь Ширин и сын Эльдар…»

— Возвращаюсь опять к образу Керез Шамшибаевны: как она перенесла этот второй удар?

— Керез Шамшибаевна уже не смогла спокойно реагировать на очередную «измену» Чингиза. Когда она узнала не только о близких отношениях своего мужа с другой женщиной, но и о том, что они даже имеют детей, то, полагаю, между ними состоялся очень неприятный разговор, настолько тяжёлый, что даже могучий Айтматов сорвался и слёг в спецполиклинику. Узнав об этом, я тут же позвонил главному врачу клиники Т. Акимбаеву. Он сильно обрадовался: «Вы же его друг, приезжайте скорее, Чингиз Торекулович никого не пускает в свою палату, он просто закрылся». Я примчался из Сокулука за 30 минут. Айтматов находился на втором этаже в палате люкс. Я принялся стучать в дверь, никто не отвечает. Потом начал громко говорить: «Чингиз Торекулович, откройте, пожалуйста, это Джамин». Опять тишина. А затем он всё-таки подошёл к двери и тяжёлым голосом спрашивает: «Зачем ты приехал? Что тебе надо?» «Я хочу повидаться с вами, поговорить по душам, прошу вас, откройте дверь». Слышно было, как тихо повернулся ключ, и я вошёл в палату. Чингиз сразу закрыл за мной дверь. Я едва его узнал — небритый, непричёсанный, в каком-то длинном синем халате, угрюмый и злой. На столе вперемешку стояли бутылки из-под коньяка, стаканы, тарелки… Постепенно наладился разговор, и он рассказал мне всё. По понятным причинам я не могу раскрыть содержания беседы. Побыл я у него полтора часа и вроде бы успокоил. Убедительно попросил Чингиза Торекуловича пустить к нему врачей, чтобы они осмотрели и назначили, если нужно, лечение. «Ладно, пусть придут, ты только пока не уходи». Зашли врачи и обслуживающий персонал, навели порядок, принесли обед, чай, фрукты и цветы. Айтматов успокоился и разрешил мне уехать, сказав: «Можешь сюда больше не приезжать, я тут долго не задержусь». Действительно, через два дня он покинул больницу и сразу же уехал в Москву на какое-то важное мероприятие. Вроде всё уладилось, Керез отпустила его от себя, сыновей…

К чести Чингиза, он проявлял постоянную заботу о своей первой семье и особенно о Керез Шамшибаевне. Она ни в чём не нуждалась, работала и жила в окружении детей и внуков. Скончалась благородная и мудрая женщина 5 марта 1999 года в возрасте 69 лет, скошенная тяжёлой болезнью. И тогда Чингиз в очередной раз поразил всех широтой своей натуры и мудростью. Забыв всё, что было раньше, — обиды или разочарования, он взял на себя организацию похорон первой жены от начала до конца. Народу было много. Пришли не только родственники и близкие Керез Шамшибаевны, но и все, кто почитал Айтматова. Все три дня, как и положено, Чингиз Торекулович простоял возле юрты, где находилось тело усопшей. Рядом с ним стояли сыновья Санжар и Аскар. По этическим соображениям отсутствовали только вторая жена Чингиза Мария и их дети Ширин и Эльдар. Выразить свои соболезнования пришёл к Айтматову и тогдашний президент республики Аскар Акаев со своей свитой.

Власти предложили похоронить Керез Шамшибаевну на правительственном кладбище «Ала-Арча». Но оказалось, она оставила завещание (керээз) предать её земле на малой горе Боз Болток, недалеко от гумбеза Байтика Баатыра, на возвышенности. Чингиз выполнил её последнее пожелание. По-видимому, это было не случайное, а продуманное завещание. Дело в том, что Байтик Баатыр в своё время защищал Чуйскую долину и уездный город Пишпек от кокандских захватчиков, а Керез Шамшибаевна является дочерью этой золотой впадины.

— «Моральный кодекс строителя коммунизма», принципы коммунистической морали не допускали развода — семья считалась незыблемой ячейкой общества. Партийная организация республики каким-то образом отреагировала на поведение Айтматова, тем более что он был нерядовым коммунистом — членом ЦК Компартии республики, депутатом Верховного Совета СССР?

— Вы правы, партия и её органы на местах оберегали семейные очаги граждан, и особенно коммунистов, от их распада. При необходимости дело доходило даже до исключения некоторых из рядов КПСС. Но, как правило, проводились конкретные профилактические меры, что реально способствовало сохранению семьи. В случае с Айтматовым «Моральный кодекс строителя коммунизма» не сработал из-за его высокого авторитета и большого влияния на всё происходящее в республике. Москва смотрела на поведение писателя сквозь пальцы, а Центральному комитету Компартии Киргизии ничего не оставалось, кроме как проглотить горькую пилюлю. Да ещё Керез Шамшибаевна никуда и ни к кому не обращалась с жалобой.

— Перейдём к очень сложной теме: роли Айтматова в политике. Аскар Акаев в одном из своих интервью развенчивает легенду о том, что его кандидатуру в президенты страны предложил Чингиз Торекулович. На самом деле, как рассказывает он, Айтматов выдвигал его в председатели Верховного Совета СССР, а Акаев предлагал его кандидатуру в президенты Кыргызстана, но писатель этого не хотел. Вы упомянули в начале интервью, что Айматова и первого президента страны связывали «более чем дружественные отношения». Кем на самом деле был Айтматов для Акаева?

— Да, это действительно сложный вопрос. Во-первых, я твёрдо уверен в том, что Акаев не выдвигал кандидатуру Айтматова в президенты, так как эта высокая должность была голубой мечтой его самого. Если он и предлагал такое, то, по-моему, это было политической игрой, в которой Акаев всегда проявлял высокое мастерство. Чингиза Торекуловича хотели сделать президентом Кыргызстана некоторые депутаты «легендарного парламента» и в том числе я. После того как провалились все три ведущих претендента — А. Масалиев, А. Жумагулов и Ж. Аманбаев, мы были вынуждены позвонить в Москву Айтматову, чтобы он дал согласие на выдвижение парламентом его кандидатуры на должность президента страны. Он отказался, сославшись на необходимость заниматься литературным творчеством. Тогда мы спросили, кого он сам хотел бы видеть на этом посту. Чингиз Торекулович сразу назвал Аскара Акаева, особо отметив его преимущества перед другими: молодой, крупный учёный, не входит ни в какие кланы, 17 лет находился на стороне, в Ленинграде, честный и очень грамотный, работал заведующим отделом ЦК Компартии Киргизии, сейчас президент Национальной академии наук республики, да ещё депутат Верховного Совета СССР. На второй день ночью из Москвы прилетел Акаев, которого парламент и избрал первым президентом Кыргызстана. Мне думается, в подборе Акаева на высшую должность в республике сыграл немаловажную роль еще и КГБ Советского Союза. Потому что я сам был свидетелем того, как после избрания Акаева председатель КГБ В. Крючков лично поздравил его по телефону.

А выдвигал ли Айтматов в председатели Верховного Совета СССР его, мне неизвестно, тем более эту высокую должность в то время занимал ближайший соратник Горбачёва — Анатолий Иванович Лукьянов. Чингиз Айтматов был для Акаева опорой и надеждой. Как новый руководитель республики, тот хотел заручиться поддержкой Айтматова и использовать его высочайший авторитет в своих корыстных целях.

— Как вы считаете, кем на самом деле был Акаев для Айтматова?

— Акаев являлся для Айт-матова самой сильной и главной политической фигурой страны, позволяющей беспрепятственно и оперативно решать любые вопросы. Это было, если можно так выразиться, взаимовыгодным тандемом. И этот тандем тогда одобряла вся общественность республики, веря в свежего человека во главе государства и надеясь на практическую пользу от разумных советов Чингиза Айтматова.

Кифаят АСКЕРОВА.
Продолжение следует.