Запоздавшее лето не спешило  занять свое место. И хотя год уже давно перевалил за свою вторую половину, дождь, как и весной, лил, не переставая. В том году в Оше жаркого солнца не видели…
Июльской темной ночью, тихо приблизившись к стенам города, монголы, ударной конницей пробив горные ворота, заняли Ош.
Орда, возникшая с запада, двигаясь на лошадях, на повозках, как саранча, кинулась в дома горожан, на базарах грабила торговцев, переворачивая вверх дном лавочки ремесленников, поджигая жилье с плоскими камышовыми крышами, устраивая драки в караван-сараях за тюки с шелком, мехами, кожей, табаком, драгоценностями, оскверняя мечети и медресе…
Крики мужчин, женщин, плач детей, дым, стелющийся над городом, лай собак, мычание и блеяние скота с утра до ночи заполнили этот черный день Оша.
Монголы набрасывали на шеи пленных арканы, тащили людей со связанными руками и сгоняли в кучи. Каждый монгол мечтал привести домой как можно больше пленных. Чем больше будет рабов, тем больше скота можно будет содержать, и тогда ты станешь богаче других…
— Эти мусульмане — искусные мастера, — говорили они. — Строят мечети, возводят мосты через реки, ткут ткани и ковры. Могут работать с металлом. У них есть искусные гончары, столяры и ювелиры. Их женщины в печах-тандырах пекут вкусный хлеб — лепешки…
Они искали пленных — каменщиков, кузнецов, ружейников, обещая им хорошую жизнь в Монголии, красивую монголку в жены.
Искусно и с любого расстояния накидывая веревки на беглецов, завоеватели тянули  их  за собой  и тащили к базару, где собирали пленных для самого Борака — главы улусов, правнуку Чагатая — второго сына Чингисхана. Сам Борак находился в Узгенде, отдыхал в резиденции наместника Масуд бека, приехавшего из своей ставки в Ходженте…
Воспользовавшись суматохой среди монголов, группа женщин с детьми, пробравшись через дворы, сумела дойти до реки Ак-Бууры. Путь к спасению был один: перейти на другой берег и уйти на север, в Медву (Мады), там монголов не было…
Но река кипела бешеной водой. Тонны влаги с ледников, соединяясь с грязными потоками  ливневых дождей с Памиро-Алая, угрожали гибелью.
Испуганные и растерянные женщины бегали вдоль берега, ища переправу, моля Всевышнего помочь им.
Жена кузнеца ждала ребенка, у нее уже начались схватки. Держась обеими руками за живот, она тихо стонала, боясь привлечь внимание монголов. Всем было тяжело от безысходности.
А огромный поток воды шумел, переворачивая на дне реки мощные валуны…
И тогда  жена оружейника приказала лоскутки со своих платьев  привязать к веточкам большого куста шиповника, что рос у берега, собрать в платок, расстеленный на земле, свои украшения — серебряные серьги, кольца, мониста с кораллами и бирюзой, браслеты, накостницы с серебряными монетами. Когда платок наполнился, жена оружейника связала его. Женщины, встав на колени, стали просить у реки:
—  О, Ак-Буура! Сестра наша! Ты — тоже женщина, помоги нам! Спаси нас! У одной из нас должен родиться ребенок, не дай ему умереть в чреве матери! Прими от нас подарок — эти украшения!
С этими словами жена оружейника бросила платок в воду.
Стало тихо-тихо. Женщины молча сидели у реки,  думали о своих детях, о своих домах…
Вдруг воды в реке стало все меньше и меньше.  Это заметила дочь гончара, она стала дергать за подол платья своей матери, которая успокаивала свою сестру. Женщины, дети, благодаря реку, быстро переправились на другой берег и скрылись в кустарнике. И  в реке вновь  стало много воды…
Поздно вечером при свете звезд на постели из мягких веток кустарника с мятой жена кузнеца благополучно разрешилась девочкой. Новорожденную назвали Юлдуз — Звезда…
А в реке, перекатываясь через большие камни, шумела вода. Иногда в этом шуме слышалось звяканье серебряных украшений, как будто река, торопясь, примеряла их.
Воды в реке становилось все больше и больше. На небе облака перемешались со звездами, и маленький краешек луны показался из-за большой серой тучи. Подул ветер. А это значит, что дождя сегодня не будет.
—  Странные существа, эти люди, — думала река, — быстро забывают о своих добрых делах. В прошлом году по реке шла гнилая вода с гор, погибла вся рыба, трава и кустарник вдоль берега покрылись скользким блестящим налетом, собирая несметное количество мошкары и мух,  местные воробьи не успевали расправляться с ними, а большие камни в реке покрылись ржавчиной. Но пришли люди, срубили пожелтевший кустарник, собрали сухую траву и сожгли все это, прочистив русло реки от грязи и мусора. И снова по реке пошла чистая прозрачная вода, зазеленели трава и кустарник…
А совсем недавно люди направили часть воды в прорытый канал и через чигири пустили воду по арыкам в огороды.
А в городе монголы искали убежавших женщин. Ведь среди них были искусные мастерицы. В Оше их не нашли, и монголы бросились к реке. С зажженными факелами они бродили вдоль берега, обыскивая каждый кустик, каждый камень, но тщетно: женщин след простыл.
Наконец, увидев куст с лоскутками и глиняную свистульку, оброненную ребенком, они поняли, что женщины уже на том берегу. От ярости, топая ногами, щелкая кнутами и крича друг другу разные ругательства, монголы убежали…
Небо очистилось от туч. Множество звезд и луна осветили захваченный и опустошенный Ош, Сулайман-Тоо и реку Ак-Бууру, в которой воды стало еще больше. Река ревела, огромный поток сносил мосты в арыках и затопил жилища вдоль берега…

Софья НУРМАТОВА.