В последнее время Бишкек проявляет некую прелюбопытную  тенденцию к проведению различных  фестивалей, международных в том числе: это и «Бродвей», и «Место в лоДке», и театральные праздники, и студенческие, и школьные… Наверное, это не совсем плохо —  иметь такое количество активных,  идейных и творческих граждан, которые могут  не только на других посмотреть, но и  себя показать, так легче доказать, что  в большом пласте мировой культуры мы тоже есть, и вовсе даже не на последнем месте. По крайней мере, смогли себя зарекомендовать. Может, поэтому и приезжать к нам стали чаще, чем в былые времена. Как, например, в эту осень, балующую  столичных жителей не только  золотыми париками крон деревьев, теплыми деньками, но  и мажорными  ритмами полюбившихся джазовых мелодий.

Театр оперы и балета, где проходил фестиваль  «Джазовая осень-2011» при поддержке  общественного фонда «Центральная Азия — Арт Менеджмент» (СААМ), посольства США и Фонда Кристенсена,  для музыки такого плана место странное, непривычное:  уж слишком много бархатных сидений, позолоченных рельефных виньеток в интерьере, росписей в стиле барокко на потолке, настраивающих на прослушивание классики. И вдруг — джаз. Но с первых звуков музыкальных произведений, прозвучавших в исполнении квинтета  Sault Peanuts («Соленые орешки») из Кыргызстана, понимаешь:  джаз — тоже классика, тем более что этому направлению уже больше ста лет.
Наполненное  импровизациями  прекрасного настроения, непредсказуемостью,  легкостью,  выступление   группы с первых аккордов вызвало дружные овации зала: любят у нас джаз, и поклонников его со времен знаменитого Эди Рознера, приезжавшего когда-то во Фрунзе,  становится  все больше.
В этом году пряно-остро-солено-перченному ансамблю под руководством Бакыта Кадыкбаева исполнилось десять лет. На бишкекской сцене он  не только старожил, но и пополнился яркой  солисткой Джанет Аджимарда. Кто знает, может, это будущая «леди соул», как Билли Холлидей или Элла Фитцджеральд. Несколько композиций в духе  фри- , свинг- ,  этноджаза    и перформансa —  плавные движения актера-мима в белых одеждах слегка сдерживали напористость вихревых композиций, неугомонную пульсацию ритмов  и внутреннюю энергию музыкальных сполохов —   поражали  своей мелодичностью, особенной привлекательностью, гармоничностью  и великолепным по технике  и эмоциональной окраске  исполнением. Надо сказать, что зал в состоянии полного драйва ребята держали.
Бишкекский джаз-банд Викрама Рузахунова, основанный в 2006 году, выступил на этот раз составом  из десяти музыкантов, которые смело экспериментировали, добавив  в попурри  из рок-джаза, в котором  издалека прослушивались народные мелодии, классические джазовые нотки времен Нью-Орлеана конца XIX века, клуба «Коттон» 20-х годов века прошлого.  Интересный вокалист, обладающий  необходимым потенциалом, добавил живописные моменты  в  четкий рисунок  джазовых произведений.
На вопрос, в каком стиле звучит музыка группы, Викрам ответил, что это по настроению: иногда  би-боп,  хот-джаз, иногда авангард, иногда фьюжн,  этно, комбо, а вообще, группа экспериментирует в разных направлениях. В последнее время есть желание поработать  над джазовой оперой, сделать что-то вроде  гершвиновской «Порги и Бесс», но на национальной основе.
И, наконец,  самая молодая группа — ее рождение отмечено в 2008 году — Paul Beaudry&Pathways (CША), позволившая  журналистам даже присутствовать на репетиции своего концерта, продемонстрировала  поклонникам джаза  его возвышенную энергетику, бесконечность, особый мир, в который если попал, то нет возможности его покинуть — это любовь навсегда.  Музыканты — Пол Бьюри (бас-гитара, вокал), Тим Армакост (тенор-саксофон, флейта-альт), Тони Джефферсон (ударные,  вокал),  Бэннет Пастер (клавишные) — синхронно чувствуют рождение мелодии, ритма — а в джазовых композициях это почти всегда импровизация, — сочетают оригинально аранжированные мелодии с экспрессивной ритмикой джазовой классики, грубоватым колоритом и интеллигентностью. Как это у них получается? Может, просто приехали с родины джаза, где слышали его с самого детства. По словам Пола Бьюри, он не задумывался о том, как прийти в джаз, — джаз сам его нашел, а уж эта «порода» музыки  знает, кого принимать в свои ряды.

Это интересно…

Версий и теорий появления на свет слова «джаз» много. Впервые это сленговое слово  появилось не на Восточном побережье США и не на Юге, где, по идее, джаз и пророс сквозь жаркие кварталы Нового Орлеана и Сент-Луиса, а на Западном в 1912 году. И к тому, что мы нынче называем «джазом», слово это никакого отношения не имело. Исследователи установили, что самое раннее употребление слова «джаз» приписывают спортсмену, pitcher’у, т.е. подающему бейсбольной команды Portland Beavers («Портлендские бобры»)  Бену Хендерсену. Он изобрел новый вид подачи, который сам назвал (отсюда попытка считать слово неологизмом) «джазом». Пресса писала о нем в 1912 году как о «бейсбольной джаз-подаче Бена»…
Слово «джаз»… Десятки версий происхождения, из которых ни одна не может считаться окончательной. Историк джаза и сам джазмен Билл Кроу вспоминает чикагского музыканта Джазбо Брауна, имя которого, кстати, красуется на обложке поэм Дюбоза  Хейуарда, автора «Порги и Бесс»…
В 1914 году на Тридцать первой улице в кафе «Шиллер», принадлежавшем Сэму Харру, Джазбо Браун со своими музыкантами  услаждал слух клиентов. Он играл одновременно на пикколо и корнете. А когда Джазбо приставлял коробку от томатов к раструбу музыкального инструмента, казалось, что эта музыка с ее дрожащей пульсацией доносится из другого мира. Посетители просили: «Еще, Джазбо!» или совсем просто: «Еще джаза!».  Вскоре манера мелодической фигурации и свободного синкопирования в исполнении Джазбо приобрела наименование «a’la Jazz». В 1915 г. она разнеслась по городам Соединенных Штатов. В 1918 г. ею исступленно восхитился Париж…

Галина МИХАЙЛИНА.