(Начало в предыдущем номере)

     На минувшей неделе торага Жогорку Кенеша на пресс-конференции рассказал об итогах очередной сессии. Зачитав письменную информацию, спикер ответил на вопросы журналистов.

     Так, не выделив какой-то один или несколько принятых в отчетный период законопроектов как самые важные, Асылбек Жээнбеков напомнил о различных аспектах Национальной стратегии устойчивого развития, решениях Совета обороны, которые парламент поддерживает законодательно.
На вопрос о том, почему право повышения тарифов на электроэнергию депутаты оставили за правительством и нельзя ли рассматривать такой шаг как снятие с себя ответственности, глава парламента ответил, что считает его правильным: раз министры подотчетны и подконтрольны законодательному органу, значит, в конечном итоге он и ответственен за их решения.
Торага признал, что практика устройства в Государственную налоговую службу консультантов парламентариев — нехорошее явление и одна из причин недобора налогов — ненадлежащая работа кадров. По его мнению, в тени остаются 60% ВВП. Однако, по мнению Асылбека Жээнбекова, нельзя винить во всем только депутатов, поскольку у руководства ГНС, по его словам, должна быть воля не принимать на работу чьих-то протеже.
Далее Асылбек Шарипович пояснил свое недавнее заявление о неэффективности деятельности Фонда госимущества. По его словам, тому свидетельство — убыточность государственных предприятий, обладающих большим экономическим потенциалом.
Представители прессы несколько раз тем или иным образом затрагивали недавно принятое парламентом постановление о направлении в Верховный суд ходатайства об изменении меры пресечения депутату Ахматбеку Келдибекову. Один из корреспондентов напомнил, что Жогорку Кенеш прежде неоднократно отказывался снять со своих коллег депутатскую неприкосновенность. Однако торага заявил, что в тех случаях депутатские комиссии приходили к выводу, что доказательств вины парламентариев собрано недостаточно. Упомянул Асылбек Жээнбеков и «корпоративное чувство». А по поводу последнего постановления спикер хоть и напомнил, что отсутствовал в момент его принятия, но в то же время попытался защитить решение законодательного органа, заявив, что оно не является давлением на судей с требованием оправдать Келдибекова, в нем речь идет лишь о том, чтобы отпустить обвиняемого под домашний арест.
Признал торага, что формирование партийных списков на парламентских выборах 2010 года имело свои минусы, сказывающиеся ныне на работе депутатского корпуса, но выразил надежду, что партии извлекут уроки и следующий состав парламента окажется качественнее.
Журналист одного из изданий поинтересовался, можно ли считать деятельность парламента неэффективной и не стыдно ли Асылбеку Шариповичу, как спикеру, за это. Ответ последовал: «Мне, как спикеру, очень даже не стыдно». Идеализировать, по его словам, нельзя ничто, недостатки у законодательного органа есть, однако «стараемся, чтобы их не было». А рассмотрение важных, острых, резонансных вопросов в Жогорку Кенеше, принятие соотвествующих постановлений, по мнению Асылбека Жээнбекова, свидетельствуют об эффективности.
И еще один острый вопрос: о спецпредставительстве ЖК в Москве, учреждение которого, по данным Генпрокуратуры, произошло с нарушением закона. Торага заявил, что через девять дней  после своего избрания на пост ликвидировал эту структуру.
Правительству надо дать поработать, считает спикер. Так он ответил на вопрос: не отправит ли осенью парламент кабмин в отставку? Далее он сказал, что считает правильным решение о продаже активов «Кыргызгаза» и посетовал, что пока страна не может обеспечить себя ни газом, ни электроэнергией. Без топлива невозможно развитие промышленности, однако что там говорить, коли не хватает ни электричества, ни голубого огонька для населения. Вместе с тем торага — сторонник переговоров с Узбекистаном о поставках газа: а к радикальным методам вроде перекрытия воды, как предлагают некоторые, не прибегать.
Асылбек Жээнбеков сообщил, что законодательный орган старается экономить, и парламентарии отправляются в рабочие вояжи не чартерными рейсами, а обычными. Более того, по его словам, ныне Жогорку Кенеш как никогда экономен. По своей инициативе ни одну машину не купил. В этом созыве только половина законодателей пользуется служебными автомобилями, остальные разъезжают на собственных, а 10 кадиллаков поступили от Управделами Президента и правительства (а туда — в дар от КНР для саммита ШОС): «Жогорку Кенешу действительно нужен хороший парк автомобилей, например, для лидеров фракций, так как они протокольные фигуры».
Что касается других привилегий, то таких, как раньше, по мнению спикера, сейчас у законотворцев нет. Служебные квартиры они сдадут по окончании срока полномочий, а все остальное — только необходимое для обеспечения качественной их работы.
Асылбек Жээнбеков не считает, что законопроекты поступают в Жогорку Кенеш от инициаторов — парламентариев — сырыми. Весь процесс, по его словам, открыт и прозрачен, проекты вывешиваются на сайте ЖК для общественного обсуждения, хотя по просьбе правительства порой эту процедуру парламент укорачивает. Документы проходят три чтения, затем поступают на рассмотрение к Президенту, так что, считает спикер, есть много возможностей для их доработки и устранения недостатков. Третьей инстанцией, которая может вынести свой вердикт, является Конституционая палата, напомнил он.
В целом же, по убеждению Асылбека Жээнбекова, Жогорку Кенеш выполняет свою миссию на 90%. “Нельзя ничто идеализировать, — повторил спикер. — Мы далеки от мнения, что он идеален”. А вообще, считает он, не нам его судить, а лишь история рассудит.
От автора. По поводу тарифов. Если новая тарифная политика правительства вызовет недовольство населения, как поступит парламент: самораспустится или ограничится отставкой кабмина? Тогда что можно называть ответственностью?
О постановлении о ходатайстве об изменении меры пресечения Ахматбеку Келдибекову. Никому, даже врагу, не пожелаешь попасть в СИЗО. Однако дело не в этом депутате, а в том, что его коллеги не могут ходатайствовать в суде об изменении меры пресечения. Вот что гласит статья 122 Уголовно-процессуального кодекса КР: «Лицам, занимающим государственные политические и муниципальные политические должности, а также членам Совета по отбору судей Кыргызской Республики запрещается ходатайствовать в суде об изменении меры пресечения». Здесь не указано, что нельзя просить об оправдании или осуждении, говорится о запрете на ходатайство именно об изменении меры пресечения. Что парламентарии и сделали. И нарушили таким образом закон.
О «корпоративном чувстве», под которым Асылбек Шарипович, видимо, подразумевает солидарность депутатов Жогорку Кенеша. Мне казалось, что парламентарии должны быть солидарны и чувствовать корпоративную связь с избирателями, со всем народом Кыргызстана, поскольку именно им они и избраны для представления своих интересов…
Об «экономности» парламента. Да, это похвальное достижение, что только половина законотворцев использует государственный автотранспорт (правда, всплыл случай использования его сыном одного депутата и консультантом другого). Однако в других странах, например, в Дании или Финляндии, нардепы приезжают в парламент на велосипедах (мы уже как-то публиковали снимок депутатской стоянки), а то и вовсе приходят пешком. Хорошо, вот пример «поближе»: депутаты Законодательного собрания Санкт-Петербурга собираются пересесть на велосипеды и уже дважды совершили показательную велопрогулку.
О законопроектах. Мы в нашей газете разобрали «по косточкам» не один законопроект или другие документы (проекты постановления и т.д.), выявляя противоречия Конституции. Мы не станем перечислять все их снова. Мне кажется непонятным: зачем парламенту, аппарату Президента, Конституционной палате тратить время на устранение недостатков или ветирование, отмену несовершенных законов? Асылбек Шарипович сообщил, что недавно сформированная Конституционная палата предписала пересмотреть всего 4 закона (да и то 90-х годов принятия), но почему-то умолчал о количестве возвращенных с возражениями в ЖК Президентом. Самый последний пример: на обсуждении одной из депутатских инициатив в комитете приглашенные лица указали на то, что инициаторы пытаются обосновать необходимость законопроекта информацией из Википедии (которая не является заслуживающим доверия источником). Если же разработчики не могут обосновать, доказать жизненную важность документа, то, может быть, он на самом деле и не нужен? Зачем вообще его рассматривать, не то что принимать?..
На самом деле мне глубоко все равно, есть в здании Жогорку Кенеша намазкана или ее нет. Я даже была бы за то, чтобы законотворцы повышали свои знания об исламе (потому что кажется, что они не знают, по крайней мере, одного его важного принципа «В религии нет принуждения») в нерабочее время. Мне от присутствия или отсутствия молельной комнаты ни жарко, ни холодно. Однако предлагаемые и принимаемые депутатским корпусом документы всех нас касаются. Именно поэтому мне (и многим другим людям, которые фотографируются на фоне парламента с плакатом «Я живу в светском государстве») не все равно, что законодатели нарушают Конституцию, а именно провозглашенный в ней принцип светскости государства. Никакая религия никак не может, не должна влиять на процесс законотворчества. А меж тем мы видим, как парламентарии прямо на заседаниях пускаются в теологические споры, выясняя, соответствует законопроект канонам ислама или нет. Но ведь не соответствие или несоответствие какому-то вероучению является причиной одобрения законопроекта, а его жизненная необходимость и целесообразность! Пожалуйста, проведите референдум, примите новую редакцию Конституции — тогда можете в ЖК вести религиозные споры. Нет? Тогда как можно, прикрываясь исламом, препятствовать бездетным кыргызстанцам иметь детей?!
И, наконец, о том, что нельзя судить парламент. А оценки вроде «ЖК выполняет свою миссию на 90%» или четверки за работу (поставленной Асылбеком Шариповичем депутатскому корпусу за 2012 год) — это разве не суждение? А в июле 2013-го торага говорил, что острая критика в адрес депутатов — свидетельство демократии. А как же статья 31 Конституции, гарантирующая, что «каждый имеет право на свободу выражения своего мнения, свободу слова и печати» и что «никто не может быть принужден к выражению своего мнения или отказу от него»?
В статье 70 Основного закона указано, что «Жогорку Кенеш — парламент Кыргызской Республики — является высшим представительным органом, осуществляющим законодательную власть и контрольные функции в пределах своих полномочий». А вот значение термина «представительный орган» из энциклопедического словаря «Конституционное право»: «Обобщенное и издавна принятое наименование коллегиальных органов государственной власти или местного самоуправления, состоящих из депутатов (представителей), избираемых населением. Назначение коллегиального органа — выражать (представлять) интересы населения, принимать, исходя из этого, соответственно законы государства или субъекта федерации, решения органов местного самоуправления, бюджет территории; формировать или участвовать в формировании иных органов государства, местного самоуправления; выполнять функции контроля за выполнением законов и других актов, за состоянием дел на данной территории и за определенными сторонами деятельности других органов».
А значит, и назначение Жогорку Кенеша — выражать (представлять) интересы населения. И оно имеет полное право оценивать и судить, выражает ли парламент его интересы. Кстати, заимствованное слово «парламент» происходит от французского «парле» — говорить. В парламенте представители говорят от имени представляемых ими кругов.
Определения слов «представитель» и «депутат» в толковых словарях свидетельствуют о том, что депутаты — это и вправду «слуги народа», как их иногда называют. Не элита, не каста брахманов, а всего лишь навсего посредники между исполнительной властью и гражданами, избранные последними для представления, защиты своих интересов. Что должно по логике происходить, если представитель не справляется с порученной ему задачей? Например, адвокаты? От их услуг отказываются, их заменяют. И хотя разработчики последней редакции Конституции «удружили» избирателям, не предоставив им возможности отзыва неугодных представителей или инициирования роспуска всего Жогорку Кенеша, все-таки в ней указано, что народ Кыргызстана является единственным источником государственной власти в Кыргызской Республике и что государственная власть в Кыргызской Республике основывается на принципах верховенства власти народа, открытости и ответственности государственных органов перед народом и осуществления ими своих полномочий в интересах народа.
Не доказывает ли все это, что граждане имеют право судить свой парламент, если подозревают, что его решения негативно скажутся на их жизни, а не дожидаться прошествия времени, когда «история рассудит»?..
А о том, как они — избиратели — судят, легко узнать, если посидеть немного в соцсетях, пролистать интернет-форумы или провести уличный опрос.

Алия МОЛДАЛИЕВА.
Фото пресс-службы ЖК.