Не только реалии нашей страны, но и мировые процессы заставляют нас уделять больше внимания проблемам религиозной сферы. В анонсе к этому интервью (в номере за 21 марта 2014) мы затронули некоторые аспекты этой деликатной области жизни в разговоре с заведующим отделом правового обеспечения и кадровой службы  Государственной комиссии по делам религий Кыргызской Республики, национальным экспертом по работе с религиозными организациями и государственно-конфессиональным отношениям Каныбеком МАМАТАЛИЕВЫМ. А поводом для такого разговора по душам стал прошедший 3 февраля 2014 года Совет обороны страны с участием Главнокомандующего. Наш эксперт считает заседание на высшем уровне беспрецедентным. Сегодня мы представляем читателю развернутую версию состоявшегося интервью с уникальным религиоведческим экспертом.

— Каныбек Каримович, мы с вами говорили об атеистическом вакууме постсоветского периода и о том, что независимый Кыргызстан прореагировал на него супердемократичными правовыми нормами в исполнении вероисповедания…

— Да. При этом я бы не сказал, что у нас в советские времена был такой уж тотальный запрет на религиозное служение. Действовали мечети, работали церкви. Другое дело, что они были, скорее, на полулегальном положении. Кыргызстан уже в 1991 году одним из первых принял Закон «О свободе вероисповедания», и только в 1993-м закрепил такое право в своей первой независимой Конституции. В условиях новых демократических реалий, конечно, почти все религиозные организации в стране получили свое развитие. Это был наш первый опыт, и потому случались и некоторые «перехлесты», когда свои представительства здесь открывали и некоторые запрещенные в других странах организации.

На мой взгляд, такие общественные процессы больше относились даже не к «всплеску религиозного самосознания», а стали ответом на возникший идеологический вакуум постсоветского периода. Потребность хоть немного упорядочить религиозные процессы в Кыргызстане возникла в 1996 году. Тогда был создан специальный государственный уполномоченный орган — Государственная комиссия по делам религий. С этого момента все религиозные организации и их представительства были обязаны проходить у нас учетную регистрацию.

Тогда Указ главы государства предусматривал временный порядок регистрации религиозных организаций, миссий и учебных заведений. После этого мы получили более или менее внятную картину религиозных процессов в стране. Без такой учетной регистрации в Госкомиссии они оказывались вне закона.

— То есть религиозные организации могут у нас начать действовать и без юридической регистрации в Минюсте?

— Хороший вопрос! Вот некоторые говорят, что у нас для религиозных организаций создана двойная регистрация. Нет, это не так. Обязательной у нас является регистрация в Госкомиссии по делам религий, в Минюсте она должна проходить регистрацию только в том случае, если намерена вести какую-то финансовую и хозяйственную деятельность, т.е. работать как юридическое лицо.

Если религиозная организация будет только совершать богослужения, такой обязанности — регистрироваться как юридическое лицо у нее нет. Так гласит закон. Другое дело, что юридическая регистрация, конечно, расширяет возможности и социальную значимость религиозной структуры. Они уже могут вести хозяйственную деятельность, совершать благотворительные акции, другие мероприятия. Некоторые организации со временем сами испытывают потребность в том, чтобы пройти юридическую регистрацию. Но их к этому шагу никто не принуждает.

Регистрация при Госкомиссии позволяет власти следить за соблюдением религиозными организациями элементарных норм и требований безопасности, ведь на богослужение собираются в помещении люди, а значит, надо обеспечить санитарные, противопожарные, технические нормы. И соответствующие органы  обязаны за этим следить. Хорошо известным стал неприятный факт в Сузакском районе, когда самовольно пристроенный второй этаж, служивший местом совершения намаза, рухнул и пострадали люди… Так что государственный орган должен быть предельно внимательным, поскольку власть в ответе перед своими гражданами в вопросах безопасности.

— Достаточно ли упорядочена законодательная база религиозных организаций в Кыргызстане на сегодня?  

— Надо сказать, что рост числа религиозных миссий в стране длился примерно до 2005-2006 годов. В конце 2008-го вышел Указ Президента и был принят Жогорку Кенешем того созыва новый Закон «О свободе вероисповедания и религиозных организациях в Кыргызской Республике» (он вступил в действие 16 января 2009-го). По нему мы сейчас и живем. Он несколько стабилизировал религиозную ситуацию в стране, урегулировал многие моменты, касающиеся возможности проникновения извне деструктивных радикальных течений.

— Несмотря на это, вы считаете, была необходимость на прошедшем заседании Совета обороны уделить самое пристальное внимание религиозной обстановке?

— Мало того, я бы сказал, что прошедший Совет обороны стал просто эпохальным. Настолько всеобъемлющего, откровенного и предметного разговора о религиозных проблемах, да еще на столь высоком властном уровне у нас никогда не было. Я был приглашен на него и сам мог видеть, насколько заинтересованной, озабоченной и аргументированной была эта встреча.

Кыргызстан не может отгородиться от мира и, конечно, подвержен всем рискам извне. Но и внутри страны существует немало проблем и рисков для отправления вероисповедания. Решения Совета обороны касались многих важных моментов. Участники заседания открыто признали, что государственные органы за годы независимости самоустранились от проблем религиозных организаций и верующих. В современных реалиях это недопустимо. Согласно конституционной норме, мы — светское государство, и религия у нас отделена от власти. Однако ответственности за гражданина и его права с государственных органов никто не снимал!

В свою очередь религиозные лидеры признали, что их организации зачастую отстают от потребностей общины, ее ожиданий. И им также необходимы реформы, чтобы сохранить, повысить свой авторитет у верующих.

В целом на Совете обороны участники единодушно признали, что ни власть, ни общество не могут далее безучастно наблюдать за развитием религиозных процессов в стране. Были приняты, как я уже выразился, поистине эпохальные решения, и они уже дают определенные результаты. Решения Совета обороны, я уверен, будут иметь принципиальные последствия для совершенствования духовной сферы Кыргызстана.

В реализации этих решений задействованы очень многие государственные органы. И это тоже принципиально новый подход. Были созданы рабочие группы и подгруппы, каждая со своими задачами, куда вошли представители экспертного сообщества, государственные служащие, сотрудники религиозных конфессий. Одна из групп работает над созданием новой редакции Концепции развития религиозной сферы Кыргызстана. Другая — пересматривает законодательную базу с целью ее оптимизации. Еще одна группа тщательно изучает правовую и профилактическую основу борьбы с религиозным экстремизмом, радикализмом и терроризмом, куда вошли представители ГКДР, ГКНБ, МВД, гражданского сектора. Четвертая группа экспертов, представителей ДУМК (Духовное управление мусульман) занята функциональным анализом деятельности религиозной общины страны и ее реформированием и оптимизацией.

Вообще надо констатировать, что разговор на Совете обороны был жестким, даже нелицеприятным, но однозначно эффективным по результатам. Когда речь идет об отправлении религиозных требований, то мы говорим прежде всего о рядовых кыргызстанцах и последствиях для их жизни. Так что никакого равнодушного созерцания со стороны у государства не может быть.

Каждый гражданин имеет право не только на свободу вероисповедания, но и на гарантию его безопасности. Государство обязано сделать все, чтобы он не становился жертвой радикальных политических сил, которые, прикрываясь псевдорелигиозными посулами, используя необразованность некоторых людей в вопросах религии, имели возможность вербовать их в ряды экстремистов, террористов и фанатиков. Власть обязана стоять на защите каждого.

— Чем занята рабочая группа, в которую вы лично вошли?

— Задача нашей группы — разработка новой Концепции государственной политики в религиозной сфере. Одна из первейших задач — дать понятие светскости государства. Очертить, где начинаются границы невмешательства или право вмешательства госорганов в деятельность религиозных организаций. Каким должно быть оптимальное и эффективное взаимодействие власти и религиозных организаций. С какого момента, в каких случаях начинается ответственность религиозных общин.

Задача любой религиозной организации лежит в самой сути религии — это социальная ответственность, помощь в гармонизации, адаптации гражданина в социуме, его идейно-нравственное совершенство. В этом смысле ни одна структура не может также успешно справляться с этой сложной и деликатной общественной миссией, кроме религии. Более того, в вопросах профилактики и борьбы с религиозным экстремизмом, терроризмом власть может найти самых эффективных партнеров в лице религиозных деятелей и местных общин.

— Вы затронули очень важный вопрос религиозного образования. Планируются ли тут реформы, от чего будет зависеть их успех?

— Я считаю, что в области образования необходимо начать с того, чтобы выработать внутриконфессиональные стандарты, которые бы вписывались в мировые образовательные требования и нормы. По нашим данным, в Кыргызстане на сегодня насчитывается 70 медресе, 10 исламских вузов, а если сюда включить и христианские учебные заведения, то их количество составляет 96. Это на более чем 5-миллионное население! Для сравнения: на весь Центральноазиатский регион с населением в 60 миллионов (включая Казахстан) действует всего 57 исламских учебных заведений.

Даже эти статистические данные наводят на мысль о необходимости упорядочить религиозное образование. Думаю, прежде всего за счет того, чтобы повысить его качество. Я вообще убежден в том, что религиозное обучение должно стать неким образцом, эталоном мировых образовательных стандартов.

Что мы имеем в реальности? Кыргызстанец заканчивает исламский вуз (условно говоря), он, возможно, и сведущ в вопросах религии, но абсолютно неконкурентоспособен как человек светский, имеющий востребованную специальность. Такого быть не должно! Необходимо, чтобы он получал и какую-то общественно-полезную специализацию и не подвергался стагнации от общества, мог найти свое место в сообществе. Зачастую его религиозное образование не гарантирует ему трудовую занятость. Случаются парадоксы, когда человек, окончивший религиозный вуз, в общеобразовательном плане останавливается на уровне 9-го класса.

Пусть у нас лучше будет в два раза меньше религиозных учебных заведений, и тогда их объединенные ресурсы, внедрение инновационных технологий, современных стандартов образования, знание нескольких иностранных языков, политических реалий мира давали бы ему свободу выбора своего будущего. К примеру, как университет Аль Азхар в Египте. Это очень прогрессивный вуз. Религиозные учебные заведения не должны ограничивать молодых людей, а, напротив, давать возможность получить самый высокий профессиональный уровень. Выпускники их должны получать не какой-то непонятный сертификат, а диплом государственного образца, тогда перед ним все двери будут открыты. Студенты таких вузов сами вправе выбирать — продолжить им дальше религиозное или светское служение.

Обращаясь к решениям Совета обороны, можно сказать, что сегодня уже для всех очевидно: социальное партнерство религиозных структур, гражданского сектора и органов власти дадут куда больший эффект, чем пресловутый принцип абсолютного невмешательства в вопросах образования или религиозного дресс-кода, например.

— Вы сейчас говорите о хиджабах?

— И не только! В Кыргызстане есть общественные организации, которые утверждают, что власть запрещает ношение хиджабов (покрывание женщинами головы платком в исламе). Но те же ревностные неправительственные активисты, выступающие в защиту этого права, должны признать, что они, к примеру, палец о палец не ударили для того, чтобы продвигать прогрессивные условия для получения качественного религиозного образования, да и образования вообще. Их, как мне кажется, должно было бы больше беспокоить, что у этих детей под хиджабом? Насколько соотнесен с высоким стандартом религиозного образования выбор этого ребенка? И это куда важнее простого дресс-кода, согласитесь! Но таких сложных вопросов они почему-то не поднимают.

К примеру, они даже не говорят о том, что необходимо дать возможность девочкам в хиджабах посещать религиозные учебные заведения и в то же время получить полное светское образование. Тогда логично, что  и одеждой они выражают свои религиозные убеждения.

Спекулируя на защите этих поверхностных прав и вопросов, мы упускаем что-то более важное. Куда большую пользу и гражданам, и стране такие активисты НПО принесли бы, если бы радели за качество услуг, оказываемых религиозными и учебными заведениями. Высокая социальная миссия религии — душевное равновесие и гармония социализации личности…

— Как вы относитесь к стремлению наших сограждан дать детям религиозное образование за рубежом?

— Я считаю, далеко не любое иностранное религиозное образование — это гарантия качества. Тут надо быть предельно аккуратным в выборе. У нас, например, был случай (и он не единичный, к сожалению), когда парень с 9-летнего возраста обучался в медресе Пакистана. Надо признать, что в этой стране многие религиозные учебные заведения совсем не контролируются властями. В 17 лет этот молодой человек оказался практически безграмотен. Там он жил в ужасающих условиях и регулярно практиковались физические наказания.

Я не поддерживаю стремление некоторых сограждан непременно обучать религиозным дисциплинам своих детей только за рубежом. Иностранное не всегда эквивалентно качеству. У нас в этом смысле легче найти   медресе (к примеру в Сузакском районе) или вуз (Исламский университет), где вполне цивилизованные условия жизни и неплохо поставлено обучение.

— Не могу не задать вопрос об одном из самых скандальных в исламской умме предмете — организации хаджей. Просто стыдно наблюдать за ежегодными конфликтами вокруг этого дела совести верующего. Ожидаются ли тут реформы?

— Согласен, вопросы организации хаджа весьма острые и дискуссионные у нас. Коррупционные скандалы вокруг паломничества не делают нам чести. Но, как мне кажется, и в Духовном управлении мусульман Кыргызстана  это понимание на лицо. Свидетельство тому недавний курултай мусульман страны, где духовные лидеры признали, что такое положение дел просто недопустимо. ДУМК сейчас в состоянии глубокой реформы. К процессу подключилось и гражданское общество.

ДУМК предложено создать межведомственную комиссию, задача которой — сделать все, чтобы избежать скандальных, коррупционных  ситуаций в вопросах организации паломничества.

Могу сказать, я тоже человек глубоко верующий. Мое личное мнение, не стоит делать из хаджа предмет личного статуса. Это глубоко духовное решение, принимать которое человек должен исключительно по совести, поставив перед собой высокую нравственную планку. Я лично мог бы совершить паломничество, но моя духовная планка, как мне кажется, еще мною не взята. Когда я почувствую, что готов, приму для себя это решение. Мое ощущение, в вопросах исполнения хаджа воля Всевышнего и собственная духовная зрелость и совесть — определяющие факторы!

— Каныбек Каримович, вы упомянули о внутренних    рисках в религиозной деятельности. Исходя из решений Совета обороны, какие тут необходимо предпринять меры против радикализации, экстремистских намерений, чтобы не допустить внутри кыргызстанской уммы (религиозного сообщества) таких течений?

— Да, спасибо за очень важный вопрос! Действительно, Совет обороны признал, что в предотвращении такого рода рисков просто неоценимую роль играют местные органы власти. И, когда я говорил, что некоторые решения Совета обороны уже целенаправленно воплощаются в жизнь, я именно этот аспект имел в виду. Так, например, любые религиозные, в том числе экстремистские настроения, начинаются с конкретного религиозного сообщества, снизу. И именно местные органы власти могут разглядеть отклонения и деструктивные действия первыми, помочь всем сообща предпринять профилактические меры.

Госкомиссия по делам религий сейчас особенно активно работает над тем, чтобы выстраивать тесные и понятные взаимоотношения с местными органами власти. Совместные областные мероприятия по этим проблемам уже прошли в Оше, скоро состоятся в Джалал-Абаде, в Баткенской области и других областных центрах страны. Между прочим, такая инициатива пошла именно снизу, стоило только сотрудникам Госкомиссии по делам религий обсудить с местными властями необходимость такого взаимодействия.

Самое важное в этом процессе не только инициатива местных органов власти и религиозных сообществ, но и то, что такое сотрудничество приобретает системный характер, происходит в масштабах страны. После коллегии в Оше мы сели за составление трехсторонних планов, то есть при взаимодействии местных органов власти и религиозных сообществ.

Каждый кыргызстанец в вопросах вероисповедания должен чувствовать не только свободу, но и защиту. Совет обороны дал мощный импульс и открыл новые возможности для построения принципиально новой формы взаимодействия в вопросах религии в Кыргызстане.

Интервью взяла

 Чинара АСАНОВА.