Никто не застрахован от того, что станет беженцем. События прошлого года — наглядное тому подтверждение. Точно так же, как мы надеемся, что  если, не дай Бог, судьба заставит нас искать защиты в другой стране, мы ее получим, беженцы-иностранцы в Кыргызстане надеются получить возможность вести полноценную жизнь. Но получают ли они ее на самом деле? Об этом беседа с представителем Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев в Кыргызстане Хансом Фридрихом ШОДДЕРОМ.

— Как складывалась ситуация с беженцами из других стран в прошлом году после апрельских и июньских беспорядков в Кыргызстане? Не ухудшилось ли положение тех, кто уже находился в республике? Может быть, после тех событий они пожелали покинуть республику? Не перестали  граждане других стран искать убежища у нас, считая, что здесь небезопасная ситуация?
— Июньские события определенно повлияли на положение беженцев и искателей убежища. Во-первых, насилие, происходившее в Оше и Джалал-Абаде,  вынудило нас эвакуировать беженцев, которые жили как раз в районах, затронутых беспорядками в Бишкек. Это была группа граждан из Афганистана. Во-вторых, события на юге в комбинации с некоторыми мировыми тенденциями привели к росту безработицы. Многим беженцам стало труднее найти работу, чтобы прокормить семьи. К сожалению, некоторые из них, в том числе и проживающие в Бишкеке, рассказывают об увеличении проявлений ксенофобии и нетерпимости по отношению к себе. В какой-то момент они боялись выходить из дома и подвергнуться нападению. А значит, тут же потеряли работу. Все эти факторы усложнили их положение в стране.
Сейчас не приходится говорить о значительном снижении количества заявлений о получении статуса беженца в Кыргызстане, потому что оно и так небольшое: приблизительно 250 заявлений в год. Конечно, бывают колебания: меньше прибывает граждан из одной страны, зато больше из других. Нелегко проанализировать, почему так происходит. Это зависит от многих факторов, например, ситуаций в стране их происхождения, в государствах, через которые им приходится проезжать, в самом Кыргызстане. От состояния экономики, положения в сфере предоставления убежища.
— В последнее время госорганы в Кыргызстане не регистрировали беженцев. Как сейчас обстоят дела, вы обсуждали с руководителями этот вопрос?
— Десять лет назад Кыргызстан предоставил защиту более чем 20 тысячам беженцев, в начале 2004 года — 6 тысячам. Сейчас этот показатель на уровне где-то 400 человек. В 1996-м  Кыргызстан подписал Конвенцию 1951 года о статусе беженцев и Протокол 1967 года к ней. В 2002-м был принят национальный закон о беженцах, и он хорош. Возможно, несовершенен, но если его правильно интерпретировать, республика будет выполнять все обязательства, взятые при подписании международных конвенций и протоколов. Роль УВКБ ООН заключается в мониторинге того, как Кыргызстан справляется со взятыми на себя международными обязательствами, а также в содействии их выполнению. К сожалению, с 2005-го по 2009 год пошел на спад процесс реализации закона о беженцах. Одна из причин уменьшения числа беженцев в том, что республика  успешно осуществила интеграцию и натурализацию, то есть предоставление гражданства, содействовала добровольной репатриации беженцев из Таджикистана. Однако с 2008 года почти прекратилась регистрация искателей убежища. Процесс не остановился совсем, но большинство новоприбывших не были зарегистрированы. Если в 2006 году получили статус беженца 28%, то в 2010-м — 0%. Никто. Возможно, это связано с недостатком политической воли в конце  правления Курманбека Бакиева для принятия таких решений. В результате УВКБ ООН в Кыргызстане пришлось выполнять работу, которую должно было выполнять правительство: регистрировать искателей убежища,  рассматривать возможность предоставления статуса беженца тем, чьи заявления правительство не рассматривало или отказало, а мы были не согласны с таким решением.
В 2010 году при подготовке Универсального периодического обзора, который составляется Советом по правам человека, мы дали конкретные рекомендации по вопросам беженцев, лиц, ищущих убежище и лиц без гражданства. Сейчас количество искателей убежища в Кыргызстане невелико — меньше тысячи, из них около 400 находятся под защитой правительства (почти 200  признаны беженцами), и около 600 — под опекой УВКБ ООН. Проводя собственную процедуру определения статуса беженца, мы рассмотрели около 700 дел, из них по 240 приняли положительные решения. И мы просим власти страны также признать эти 240 лиц беженцами. Что касается остальных из этой тысячи искателей убежища, либо их дела  на стадии рассмотрения, либо они будут переселены в другую страну.
Наши рекомендации таковы: возобновить регистрацию и обеспечение документами, защитить от принудительной высылки и предоставить все права, предусмотренные законодательством, улучшить темпы и качество процедур определения статуса беженца. Мы рекомендуем исправить недостатки, появившиеся в последние четыре года в сфере предоставления статуса беженца. 240 человек, о которых я упомянул, живут в Кыргызстане давно. Они разговаривают на языке этой страны, их дети ходят в школу.  В основном это афганцы. И мы просим правительство выдать им документы. Они дадут им возможность работать, получить доступ к услугам. С нашими документами они таких прав не имеют и могут рассчитывать только на гуманитарную помощь от нас.
Сейчас мы наблюдаем некоторое улучшение ситуации: большое количество искателей убежища получает регистрацию, документы, но процесс предоставления статуса беженцев не возобновился. Обсуждали  мы это положение дел с органами власти? Конечно! Им очень хорошо известны наше беспокойство и рекомендации. Важно понять, что это вопрос гуманитарного и правового характера, а не политического или связанный с безопасностью. Во время июньских событий тысячи граждан Кыргызстана стали беженцами, и предоставление им убежища было не политическим, а гуманитарным актом. Узбекистан открыл границы, и то, что этот вопрос не был переведен в политическую плоскость, помогло сохранить много жизней и стабилизировать ситуацию в стране.
— Считаете ли вы удовлетворительными темпы и качество предоставления гражданства Кыргызстана беженцам и должны ли, на ваш взгляд, существовать ограничения в предоставлении гражданства?
— В соответствии с Конвенцией 1951 года о статусе беженца лицам, признанным таковыми, создаются более легкие условия для получения гражданства, и в местном законодательстве это отмечено. В обычных случаях иностранцы  подают документы на получение гражданства страны после пяти лет постоянного легального проживания здесь. Беженцы же могут сделать это уже после трех. Конечно, им могут и отказать, к примеру, из-за имеющейся судимости. Ограничения в предоставлении гражданства есть, но они должны применяться открыто, без коррупции.
В прошлом Кыргызстан предоставил гражданство более чем 9 000 беженцев из          Таджикистана, и этот процесс завершился в 2008 году. Из 200 беженцев, признанных  властями страны таковыми  (большинство из них — афганцы), около 120 обратились за гражданством и ждут, 30 получили. Из-за событий прошлого года Комиссия по гражданству  реже собиралась на заседания. К тому же были уничтожены бумаги из-за нападения на ее офис, который находился в «Белом доме». А заявления действительны только в течение года. И, конечно, нам бы хотелось, чтобы как можно больше людей получили гражданство.
— Почему граждане тех или иных стран вынуждены искать убежища в Кыргызстане? Больше религиозных преследований или политических?
— Большинство искателей убежища и беженцев — афганцы, граждан других стран настолько мало, что в этом нет никаких тенденций.
— Как вы помогаете искателю убежища?
— В каждом случае по-разному.  Тем, которые получают все необходимые документы от правительства, намного легче  заботиться о себе,  им помогаем в профессиональной подготовке. Мы не создаем программы для беженцев, а пытаемся их интегрировать в существующие здесь. В первую очередь помогаем выучить кыргызский и русский языки, предоставляем медицинские страховки. Конечно, наши ресурсы ограничены, поэтому мы не можем полностью охватить их помощью, например, предоставить жилье. Конечно, бывают  сложные случаи, когда из-за проблем со здоровьем люди не могут работать и живут в крайней бедности. Им требуется больше внимания.
— Сколько всего в Кыргызстане детей-беженцев и сколько из них посещают школы?
— В стране 364 ребенка-беженца, почти 250 — школьного возраста. И приблизительно половина из них ходит в школу. Некоторые не могут отправить ребенка на занятия по экономическим причинам. Стараемся помочь им школьными принадлежностями, но не можем покрыть все затраты. В других  семьях дети вынуждены помогать родителям добывать средства на существование. Но ведь так же обстоят дела и в некоторых кыргызских семьях…
— Какую помощь сейчас вы оказываете пострадавшим в ходе прошлогодних июньских событий?
— Сначала предоставляли чрезвычайную помощь в спасении людей. Потом содействовали  тем, кто решил вернуться домой.  Помогали не только индивидуально, но и сообществам, потому что успешность реинтеграции зависит от состояния всего сообщества. Мы поддержали различные уязвимые группы, даже те, которые не были затронуты конфликтом. Все еще продолжаем помогать людям восстанавливать утерянные или уничтоженные во время беспорядков документы. Начали реализацию так называемых проектов быстрого результата на уровне сообществ: по улучшению инфраструктуры, условий и общения, например, по установке трансформатора или проведению спортивных мероприятий. Мы верим, что для мирного сосуществования необходимо в первую очередь общение, а во вторую — ощутимые дивиденды. Преимуществами мирной жизни должны быть хорошие условия для проживания, люди должны чувствовать, что мир улучшает качество жизни. Мы полагаемся только на добровольные взносы стран-доноров, не получая больших регулярных вливаний из бюджета ООН.
— Что вы думаете об идее заселять пострадавших в многоэтажные дома?
— Это зависит от их желания. Если они хотят жить на своей земле — это их право, если же согласятся жить в многоквартирном доме — хорошо, главное, чтобы это было добровольно. Если возникнет необходимость переселения людей, то в соответствии с национальными и международными стандартами их нужно заблаговременно проинформировать, проконсультировать, компенсировать стоимость земельных участков.
— Способствуют ли смешанные поселения пониманию и миру между этносами?
— Разве городские многоквартирные дома способствуют диалогу? Многие говорят о проблемах, возникающих именно в условиях городского проживания. Посмотрите на пригороды Парижа, к примеру.
— Что бы вы хотели сказать напоследок?
— Я надеюсь, что ситуация с искателями убежища и беженцами улучшится, то есть Кыргызстан начнет выполнять обязательства, взятые при подписании Конвенции 1951 года. Тогда мы вместо предоставления гуманитарной помощи сможем инвестировать средства в создание условий для интеграции.

Алия МОЛДАЛИЕВА.