Жизнь человека, отпущенная ему то ли свыше, то ли природой, до обидного коротка. И состоит как бы из двух частей. Одну мы проживаем сами. А вот вторую за нас доживает оставленная нами память. Поэтому, наверное, почти у всех народов мира существует выражение, что люди живут и после кончины столько, сколько сохраняется память о них.

Сегодня Мирсаиду Миррахимову, признанному в мире ученому-клиницисту, физиологу, основоположнику высокогорной медицины и кардиологии, создателю отечественной школы в этой отрасли, исполнилось бы 86 лет.

Английский философ, выдающийся мыслитель эпохи Просвещения Джон Локк заметил в одном из своих трудов, что память — это медная доска, покрытая буквами, которые время постепенно и безжалостно стирает, если не возобновляет их резцом.

В предлагаемом читателям интервью мы вместе с Талантбеком Сооронбаевым, одним из многочисленных учеников и последователей школы Миррахимова, постараемся освежить тем самым «резцом времени» память о достойнейшем из сыновей Отечества, великом самородке земли нашей.

Школа академика Миррахимова

Урок 1. Плохой врач — союзник болезни

— Талантбек Маратбекович, вы общаетесь с супругой вашего учителя?

— Да, перед нашей встречей я позвонил Нелли Ярулловне и сообщил, что «Слово Кыргызстана» намерено ко дню рождения ее мужа подготовить материал о нем. Внешне она как будто бы успокоилась, но чувствуется, что где-то у самого сердца боль живет и не отпускает по-прежнему. Нелли Ярулловна всегда была в курсе всех дел супруга. Знает, как много Мирсаид Мирхамидович сделал для страны, развития в ней здравоохранения и какой ценой это достигалось. Поэтому она немного обижена, что вклад академика, по ее мнению, недостаточно оценен. Впрочем, с нею согласны и мы, его ученики. Жизнь и дела таких людей, как Миррахимов, должны освещаться гораздо шире, а не от повода к поводу. Не боюсь нисколько показаться пафосным, но это пример настоящего служения народу и науке, ведь в стране подрастает новое поколение, которому нужны достойные жизненные ориентиры. Особенно это касается начинающих врачей.

Лично для меня уход академика — огромная потеря. У нас с ним было столько идей, столько совместных планов и проектов…

— Думаю, вы просто обязаны в память о любимом учителе все задуманное реализовать. Теперь уже без него…

— Безусловно, этот долг мною и движет. Но если бы Мирсаид Мирхамидович был с нами, все осуществлялось бы куда быстрее и эффективнее. Часто вспоминаю наши с ним долгие разговоры о работе, жизни, долге врача, проектах. У меня сохранилось множество записей после встреч с ним. К счастью, еще в годы пребывания в ординатуре я взял за правило конспектировать наши беседы. Теперь перечитываю и всякий раз, представьте, нахожу в них что-нибудь такое, что ведет к решению существующей задачи, подсказывает идею, является полезным для отрасли, в которой работаем, больных и наследия в целом.

— Вы можете обозначить жизненное кредо своего учителя?

— Коротко, пожалуй, нет. Но академик всегда напоминал нам:

«Никогда ты не станешь хорошим врачом, если ты плохой человек. Но и быть хорошим человеком без профессионализма тоже мало». В понятие «хороший человек» он вкладывал высокую порядочность, образованность, доброе отношение к людям (коллегам, друзьям, больным). Он сам и был именно таким.

— Слышала, что Миррахимов, невзирая на свой статус и мегазанятость, никогда и ни одному человеку не сказал: «Приходите завтра. Я сегодня очень занят».

— Я не раз бывал тому свидетелем. Нередко без предварительной договоренности к нему на прием приходили и приезжали издалека совершенно незнакомые люди. Входит секретарша и докладывает: мол, такой-то из города или села просит вас принять его. Мирсаид Мирхамидович тут же сворачивает разговор со мной и просит  посетителя войти. Для него в этот момент первостепенным был тот человек за дверью, который нуждался в помощи врача.

Однажды из глубинки в очередной раз обратился к нему чабан. Академик не предложил мне уйти, а в моем присутствии принял его. Позже я понял, что это был показательный урок и для меня. Он доброжелательно встретил вошедшего, предложил сесть поудобнее и стал расспрашивать, откуда тот приехал, как им живется там, и только потом поинтересовался, какая проблема его беспокоит. Вообще-то он часто говорил с больными на отвлеченные темы, чтобы те сначала прониклись к нему доверием. Затем приступал к осмотру, не торопясь, подробно узнавая характер тревожащей пациента боли. До последних дней он ни разу не изменил себе в отношении к тем, кто ждап от него поддержки. У него все были в равном положении: и чабан, и учитель, и строитель, и министр. Не признавал он и регламентов на осмотр. Мог потратить на обследование больного не менее 40 минут, а то и час. При этом рекомендации его были непременно разноплановыми: обязательность физической нагрузки, изменение питания, режима жизни, а не только лекарства. Например, нашим легочным больным назначал дыхательную гимнастику. Сам поднимался из-за стола и показывал, какие надо делать движения, как вдыхать и выдыхать, как складывать губы.

Когда академика не стало, я постарался собрать по памяти все эти упражнения, и мы издали «Дыхательную гимнастику по академику Миррахимову». Она применяется сегодня не только в Кыргызстане, но и в других странах. Более 500 больных, которых мы ведем, отзываются о ней как об эффективной.

Я думаю, что у Мирсаида Мирхамидовича было удивительное сочетание высокого научного профессионализма и какого-то, наверное, природного дара. В его руках, словах, голосе была сильная положительная энергетика. И он обладал способностью делиться ею с теми, кто общался с ним. Не раз наблюдал, как самые тяжелые больные уходили от него не только с надеждой, но и с воодушевлением.

Да что там говорить о пациентах, когда я сам, войдя в кабинет учителя не в лучшем настроении, покидал его почти на крыльях.

Сегодняшнее поколение врачей, к сожалению, мало уделяет внимания пациентам не как больным, а как нуждающимся и в моральной поддержке людям.

— Отсюда и темы для острословов: «Больной нуждается в уходе врача, и чем дальше тот уйдет, тем лучше», «Время лечит, не тратьте его на врачей», «Больной от вскрытия отказался», «Если пациент очень хочет жить, медицина бессильна».

— Согласен, что нам перестали верить, и это одна из причин повального обращения населения за помощью к знахарям, травникам, экстрасенсам. Хотя Миррахимов учил: перво-наперво следует расположить человека своим вниманием к нему.

Когда он возвращался из загранкомандировок, всегда делился своими наблюдениями, что хорошего увидел на Западе, но при этом подчеркивал, что наша медицина отличается и сильна именно вниманием к личности больного: беседой с ним, консультированием. Побывав в Швейцарии, я убедился в правоте мнения академика. Общение с пациентом у них сведено к одной теме — его болезни. В школе же Миррахимова приоритетом являлся страдающий от недуга человек. И необязательно искать для него какие-то особые слова, он почувствует и без них отношение врача к себе, если оно доброжелательное и искреннее.

Очень строг Мирсаид Мирхамидович был к врачам-грубиянам. «Никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя говорить громко, грубо и раздражительно с людьми, -наставлял он, — которые обратились к вам за помощью». Еще одной положительной чертой школы академика было доброжелательное отношение к коллегам, готовность помочь, если в том есть необходимость, увидеть, услышать, почувствовать, даже когда о помощи не просят. То есть речь о спокойном микроклимате в коллективе, располагающем к научному творчеству.

Урок 2. Ни дня без информации

— Миррахимов — автор почти 700 научных работ. Это сколько же надо времени и труда, чтобы сначала перерыть тонны кем-то исписанной бумаги, потом убедиться в правоте чьих-то слов на практике, и ради чего? Ради вспышки собственного озарения?

— Действительно, академик был удивительно организован и трудолюбив. Когда б ни пришел в его кабинет, на столе всегда стопа новых журналов и книг. Причем в большинстве своем на английском языке. Он, может быть, единственный из плеяды наших академиков, кто мог читать свободно на этом языке. И никогда не кичился своими знаниями. Правда, меня нередко мягко корил: «Талант, вы мало читаете. Вот видите (на столе всегда было не менее 15 журналов и книг), я все это просматриваю и читаю за день». Прочитав, Миррахимов делал выписки и пометки. Не для себя, а для нас, учеников.

В конце разговоров со мной он, как правило, протягивал мне книгу или журнал со словами: «Я для вас это отобрал. Обратите внимание на места с моими закладками. Они касаются вашего профиля. Прочитаете, потом обсудим».

С английским я тогда не ладил. Неделями сидел, переводил, иногда прибегал к помощи переводчиков, но обязательно старался выполнить задание вовремя и точно. Потому что академик при всей своей доброте был еще строгим и требовательным. Признаю, что завремя работы с ним я от него получил литературы больше, чем находил сам, но зато и обрел главное — умение находить в огромном потоке информации ценное для себя, что могло бы послужить толчком к рождению собственных идей, мнений, взглядов, практического применения, наконец.

Когда думаю об этом удивительном и прекрасном человеке, восхищаюсь, насколько тактично и безболезненно для самолюбия он сделал мне «прививку» понимания того, как важно работать системно. «Врач, — говорил он, — это такая профессия, в которой нельзя работать над обновлением знаний от случая к случаю. Ничего из вас не выйдет при таком подходе к делу. Нет у нас фиксированного рабочего времени, оно длится круглые сутки».

Урок 3. Против встречного ветра

— Если бы не проницательность и не быстрая реакция Мирсаида Мирхамидовича в годы после развала Советского Союза, мы бы сегодня не имели центра кардиологии. Это правда, что он уберег от гибели свое детище?

— Да, ситуация была сложной: разрыв существовавших связей, проблемы с финансированием, остановка одного за другим предприятий. Кризис накрыл и медицину. И тут академик мобилизует свой новаторский тапант и первым в республике внедряет государственно-частное партнерство. В центре открылись хозрасчетные палаты. Появились внебюджетные средства, а с ними и возможность повысить зарплату медсестрам, врачам, санитаркам. Так был сохранен коллектив. Однако новшество тогда многими не только не одобрялось, но и осуждалось. Но вскоре время родило и последователей Миррахимова. А наш центр не просто выжил, он стап развиваться интенсивно. Академик, используя связи и доверие к нему зарубежных партнеров, вновь первым стап привлекать инвесторов, внедрять новые современные технологии. К нам стали приезжать медики из разных стран. Именно в тот нелегкий для Кыргызстана момент он стал и нас отправлять на учебу в зарубежье. Обязательным условием подобных учебных поездок должно было быть возвращение с полезной информацией. «Выбирайте самое интересное, записывайте», — инструктировал он перед каждой поездкой. Помню свою первую командировку в Варшаву, когда в руках оказалась стипендия в 1 000 долларов, которых я до той поры не имел возможности лицезреть в реальности. Но дело не в деньгах, а в пользе этих командировок для нашего профессионального роста.

Сегодня уже без него мы удачно осваиваем проложенный Миррахимовым путь. Нами налажены контакты с 10 центрами в очень развитых странах, таких, как Германия, Китай, США, Швейцария, Великобритания, Малайзия и других. Академик большое значение придавал сотрудничеству с Россией. Москву он считал важным центром мировой науки. «Талант, — советовал он мне, — ты старайся
поддерживать связь с московскими коллегами, работающими с тобой в одном направлении. Особенно со своими ровесниками. Это очень важно».

Для меня ныне первостепенным является не только сохранение отлаженных учителем связей, но и развитие их в перспективе. Так, близкий друг Миррахимова Александр Григорьевич Чучапин, директор московского НИИ пульмонологии, взял над нами, можно сказать, шефство. Каждый год приезжает к нам, относится как к своим ученикам.

В 2011 году мы учредили золотую медаль академика М. Миррахимова, и первым лауреатом этой международной награды стал именно академик Чучалин. Медаль изготовлена из кумторского золота, и она штучна. Мы хотим, чтобы ею отмечались только действительно очень большие заслуги в области медицины. Вторую думаем вручить американскому ученому Клоду Лангфану, вицепрезиденту Всемирной лиги по артериальной гипертонии. Надеемся, что с учреждением этой награды имя нашего учителя будет продолжать работать на развитие успехов в мировой медицине.

Ассоциация легочных врачей-специапистов также учредила стипендию и образовательный грант имени Миррахимова. Первая вручается лучшим молодым ученым, второй дает право на поездку на один из научных конгрессов за пределами Кыргызстана.

Мирсаид Мирхамидович прославил своих учителей тем, что стал их великим учеником. Наш долг — не подвести наставника и продолжить его дело.

Беседу вела Тамара НЕШКУМАЙ.