Из Оша в Баткен я добралась на такси почти за четыре часа: прямиком через узбекский анклав Сох. Те, у кого паспорта не в порядке, предпочитают ехать в объезд. Но у нас, меня и троих других пассажиров, проблем не возникло. Таксистов, которые курсируют часто, узбекские пограничники хорошо знают и особо не придираются.

Близость узбекской территории сыграла со мной шутку в Кадамджае, откуда я пыталась позвонить в Баткен. Оказалось, что в области сеть Fonex недоступна. И мой телефонный аппарат, в других странах самовольно настраивающийся на местные мобильные сети, как только потерял связь со своим сотовым оператором, вдруг перевел часы назад. Я не обратила на это внимания, пока в трубке вдруг не услышала вместо гудков приветствие службы «Перфекто мобайл» на русском, узбекском и английском языках. Оказалось, у абонентов, пытающихся позвонить в Кадамджае, деньги со счета автоматически уходят и в Кыргызстан, и в Узбекистан.
Баткенская область — это сплошные сады. Жаль, что не доводилось бывать здесь весной, наверняка в это время  местность похожа на сплошное облако цветущих урючин, абрикосовых, гранатовых деревьев… Сады, сады, потом саманные домики, саманные же сарайчики с плоскими крышами, поросшими травкой, ограды из камней или глины, смешанной с саманом, потом снова сады, сады, и на протяжении всего пути — горы, горы.
Наконец въезжаем в Баткен. Водитель оставляет пассажиров на автовокзале и везет меня по маленьким улочкам среди одноэтажных домов к гостинице Арзыкан-эже — лучшей в городе, как мне сказали. Это частный дом, гест-хаус, как их называют, в формате «постель и завтрак» с несколькими комнатами, залом, кухней, раздельными ванной и туалетом, горячей и холодной водой круглосуточно. Факт немаловажный, ведь во всем Баткене воду в дома, подключенные к центральному водоснабжению, подают только на два часа в день. Потому женщины, стирающие в тазах во дворах, жители, набирающие воду из «крантов» (то есть колонок) в ведра и канистры,  — явление обычное.
Поселившись, отправляюсь погулять по окрестностям, купить чего-нибудь на обед. Ближайший павильон разочаровывает скудным ассортиментом. Макароны, колбасы, конфеты на развес. Шоколадные плитки только узбекистанские, да и то двух видов: «Лола» и «Юлдуз Усманова». Это было неожиданно. Песни Юлдуз Усмановой, значит, запрещены, а шоколад ее имени — нет. Зато можно объедаться фруктами и ягодами: здесь дешевле, чем в Бишкеке.
Выхожу к двухэтажным домам. Во дворах — сарайчики со стопками хвороста на крышах, с тандырами, палисаднички с обвалившимися оградами. Дверные и некоторые оконные проемы без дверей и окон, большие лужи, козы… Вот улица. Оказалось, что я прямо в центре города. Тут и ФОМС, и суд, и представительство омбудсмена, и монумент «Эркиндик» — точь-в-точь такой, как в Бишкеке. Скульптор Тургунбай Садыков — родом из Баткенской области, и потому подарил ее главному городу копию своего знаменитого творения.
А дальше — кинотеатр «Октябрь», административные здания… Вручную сделанные вывески торговых точек, редакции газеты «Баткен таны».
Найти базар было несложно:  я просто проследовала за людским потоком, попала в него и влилась в гомон и толчею. Прямо у входа торгуют на развес популярными кукурузными палочками, тандырными самсами (по шесть сомов), вареным горохом (кесе, то есть коса на местном диалекте, по 25 сомов). Как объясняет мне торговка, его добавляют в аш, то есть плов, как здесь его называют.
А дальше — огурцы, помидоры, нават, свежий канибадамский урюк и знаменитые баткенские курага (меня угощали сортом «сникерс») и рис (лучшим считается ак-сайский, объяснили мне, хотя ак-турпакский выглядит привлекательнее)… Чего только нет! Вот деревянные расписные сундуки, низкие столики (судя по рассказам, таджикистанские). Вот кетмени. Вот ляйлякские ковры красно-черной расцветки, которые должны быть в каждом доме. Такой ковер — обязательный элемент приданого для невесты. Заговариваю с продавцом. Зовут его Кудус Кенжаев. Ковры, что он принес на продажу, делает его супруга Зарипа Базарбаева. С ней поговорить не удалось: она отправилась покупать продукты. Поэтому рассказывал о семейном деле Кудус-байке. По его словам, жена его родом из Ляйляка, там и постигала мастерство с отрочества. Сейчас ей помогают ткать ковры еще три женщины. На изготовление одного уходит месяц: мастерицы покупают шерстяную пряжу, моют ее, красят, а затем ткут с помощью станков. Стандартные изделия длиной четыре метра и шириной — почти три. Один такой ковер стоит до 20 тысяч сомов. На него уходит примерно пятнадцать килограммов пряжи, столько же — хлопковых ниток и два килограмма краски. В день, по словам Кудуса Кенжаева, можно продать два-три ковра. А потом нужно рассчитаться с работницами. Дело не очень прибыльное.
Вместе со мной в такси ехал координатор ОБФ «Бабушка Эдопшн» по Баткенской области Алмаз Рахманов, который живет как раз в Ляйляке. Мы с ним разговорились о коврах, и он рассказал, что их фонд помогал местным мастерицам продавать ковры на авиабазу «Манас» в Бишкеке.
У выхода с рынка замечаю небольшое скопление людей. Оказалось, врачи прямо здесь проверяют людей на сахарный диабет. Так мне сообщили люди из толпы, самих медиков решила не отвлекать от работы. Прохожие охотно обследовались, а я порадовалась такой нужной акции и отправилась продолжать фотоохоту и знакомство с городом, в котором  доброжелательные, открытые, прекрасные жители.
Даже забрела на какое-то застолье. Думала — свадьба, сфотографирую местные обряды, оказалось, председатель областного суда уходил на пенсию.
Во дворе одного из двухэтажных домов (для учителей) разговорилась с жительницей. Мне повезло: она оказалась моей коллегой — корреспондентом Баткенского областного телевидения Чолпон Бердыкуловой, потому хорошо осведомленной о ситуации в городе и регионе.
— Много здесь очередников на жилье? — спрашиваю я.
— Много, — отвечает она. — Уже лет пять-шесть в Баткене не дают участки под огороды. Земли для индивидуального строительства нет, если и есть, то без условий: электричества, воды. В домах тоже нет удобств.
— В вашем доме есть?
— Газопровод, оказывается, проводили когда-то, но газ не поступает. Канализации никогда не было. Электричество отключается в ветреную погоду.
— В мэрию жаловались?
— Да, мы обращались. Они заключили договор с одной НПО и собираются в этажные дома в городе провести канализацию, вроде уже и грант перечислен, но наш дом не подпадает под этот проект.
— Какие еще есть проблемы в городе?
— Не хватает садиков, типовых школ. В одном классе по сорок учеников занимаются, а в детсадах в одной группе — по пятьдесят. Воспитатели сдвигают три-четыре кровати и укладывают по шесть детей. В больницах нет условий. Воды нет, туалеты внутри не работают. В роддомах из-за нехватки палат женщин выписывают на следующий день после родов. Медиков тоже не хватает.
— А учителей?
— Учителя есть, но по специальности не работают.
— Где и как вы отдыхаете?
— Есть драмтеатр, там ставят спектакли и по праздникам — концерты (я видела в городе афиши концертов Асемы и Каныкей. — Прим. авт.). Кинотеатр есть, но работает недостаточно хорошо, он старый. Баткенцы туда и не ходят почти.
— А какие фильмы показывают?
— Кыргызские. Недавно открылся парк с аттракционами.
— А дороги?
— Сейчас строится дорога Пульген — Бургенду, завершена трасса Ош — Исфана.
— Найти работу в Баткене можно?
— Да, работа есть. Это новая область, здесь создаются новые структуры. Но миграция большая — в другие регионы, Бишкек, Россию. С января уже пять тысяч жителей выехали из области, это больше, чем прежде. Работающих заводов, фабрик у нас, конечно, нет. Люди заняты в торговле, мы же соседствуем с Таджикистаном и Узбекистаном, потому торговля у нас оживленная. С другой стороны, это и плохо. Граница — наша самая острая проблема. Конфликты в приграничье происходят очень часто, мы, тележурналисты, часто там снимаем. На кыргызско-таджикской границе местные жители ссорятся из-за земли, воды. Что касается отношений с Узбекистаном, то там проблемы государственного уровня. К примеру, только недавно оттуда депортировали несколько девушек из Бургенду, которые были там замужем, но имели гражданство Кыргызстана. Их мужья и дети остались в Узбекистане, а сами они живут в Баткене. Хорошо бы государству больше внимания уделять проблеме границ. Ошская трагедия ведь стала для всех уроком. А ситуация в Баткенском регионе тоже очень опасна. Постоянно происходят конфликты, сразу прибывают руководители Исфаринского района и Согдийской области Таджикистана, встречаются с нашим губернатором.
Еще моя собеседница советует мне как-нибудь съездить в Сулюкту: прежде цветущий, а ныне умирающий город. И говорит, что могла бы сводить меня в редакцию, ознакомить со своей работой. Но я последующие дни провела в приграничье.
Вот и последний день. С утра за мной заезжает таксист, которого послал тот, который привез меня. Такая забота трогает. Но, оказалось, тут таксисты вынуждены гоняться за клиентами, а не наоборот, потому что местные жители предпочитают добираться более дешевыми маршрутками. Уже полдень, а желающих составить мне компанию и прокатиться до Оша быстро все нет. Начинаю волноваться: ведь у меня регистрация на самолет в полшестого. В итоге решаю ехать с пересадкой в Кадамджае.
«Ну как, вам понравилось в Баткене?» — спрашивали меня, и я отвечала, что да. Красивая природа, там все зелено. Мы с сотрудниками Фонда развития сельской местности (Rural Development Fund) выезжали в горные села, наблюдая по пути захватывающие дух пейзажи: огромные отвесные горные стены, Торткульское водохранилище, радугу после дождя. Чистый воздух, отсутствие суеты, неторопливая, спокойная жизнь…
Город просто умиротворяет. Уже мечтаю о следующей командировке сюда.

Алия МОЛДАЛИЕВА.
Фото автора.