Недавно в республике прошел День печати, а значит, нашелся  повод поговорить о том, что происходит в нашей профессии сегодня. Как ни странно, освещая жизнь страны,  мы редко говорим в своих материалах и сюжетах  о трудностях, с которыми приходится сталкиваться.
Программа «Майдан» в День печати пригласила в студию медиаэксперта Эрниса МАМЫРКАНОВА, чтобы порассуждать, куда  и как движется отечественная журналистика. Представляем вашему вниманию его ответы на вопросы ведущего и телезрителей.

— Сегоня  власти говорят, что во времена К. Бакиева зажимали СМИ,  диктовали информационную политику. Когда пришел к власти сам       К. Бакиев, то же самое говорили про А. Акаева. Как вам кажется, стали  СМИ свободнее за последние годы?
— Если говорить о свободе слова, то надо отметить, что и при А. Акаеве, и при К. Бакиеве печать и телевидение в принципе были свободные. Другое дело, когда мы говорим о внутренней самоцензуре, о позиции каждого журналиста: на что мы идем в своей профессии, чем рискуем и что ставим во главу угла. В этом отношении хочется отметить, что качество продукции  СМИ в последние годы оставляет желать лучшего, а количество изданий  все меньше и меньше. С другой стороны, очень часто наблюдаю, как участились перепалки между желтой прессой и теми изданиями, кто причисляет себя к серьезным.

— У нас есть одна проблема, которую замалчивают, но она существует: некоторая часть кыргызскоязычных СМИ все чаще и чаще ударяется в откровенный национализм. Что это: выражение мнения определенной части населения, позиция  владельцев изданий либо газеты печатают то, что  желает  читатель?
— Отчасти мы возвращаемся к началу разговора, когда говорили о качестве газет. А еще это касается профессиональной этики,  будь то кыргызскоязычные, русскоязычные газеты, желтая пресса или серьезные издания. В любом  случае правила должны распространяться на всех. И надо понимать, что журналист выражает не чье-то мнение или позицию,  мы — общественный рупор, наши действия могут иметь определенные последствия. Вспомните события 2010 года, когда сюжеты двух телеканалов стали своего рода детонатором событий. Хотя там просто были показаны интервью оппозиционеров. Мы должны понимать, что  свобода слова и демократия — это в определенной степени ответственность за все наши действия. Сегодня под лозунгом патриотизма отдельные люди начинают поднимать вопрос национализма, который в принципе не гарантирует стабильности, развития.

— Понятно, что свобода слова есть свобода, но почему не предпринимается ничего, чтобы призвать к порядку такие издания?
— Вот здесь проблема возникает, связанная с законом о СМИ. Лет десять уже  мы спорим: менять его или нет? Закон приняли в 1992 году, и  он регламентирует базовые вопросы  создания СМИ, их функционирования, но  не регулирует деятельность самих редакций и телеканалов. Противники изменений опасаются, что депутаты или чиновники начнут вносить для себя определенные статьи. Такая опасность есть на самом деле. Но, с другой стороны, почему медиосообщество не  консолидируется, чтобы отстоять свои интересы? И если мы все-таки решимся на то, чтобы  не номинально, а фактически ввести этический кодекс журналиста и определенные нормы, которые регулируют  эти вопросы, в закон о СМИ и начнем внедрять их под постоянным контролем, думаю, ситуация будет более благоприятная.

— Давайте вернемся к тому, о чем говорили.  Я работал на нескольких каналах, бывали и такие, где существовала четкая информационная политика по звонку из аппарата правительства или Президента. Среди прочего  запрещалось освещать межнациональные споры и конфликты. Нужна ли цензура или телевидение и пресса должны говорить обо всем, что происходит?
— Межнациональные, межрелигиозные вопросы — тема  очень щепетильная. Чтобы их освещать, должна быть хорошая профессиональная подготовка. У нас  же этим занимаются по редакционному заданию:   кто свободен, тот и идет. Причина в том, что многие редакции и каналы экономически  недостаточно развиты, чтобы содержать специальные редакции. Но это не дает им права погружаться  в очень специфические темы. Думаю,  все-таки нужно  пересматривать законы. У нас есть  достаточно нормативных документов, которые уже регулируют  эту сферу. Помимо закона о СМИ есть законы о профессиональной деятельности журналиста, об издательской деятельности, о телевидении и радиовещании. Можем потихоньку законодательно продвигать этические нормы.  Должен быть и орган самоуправления среди журналистов. В свое время у нас неплохо  развивалось общественное объединение «Журналист». Почему-то сейчас нет  Союза журналистов, был, кстати, еще и профсоюз.  Почему сегодня мы не можем объединиться  и сами создать систему, как в других развитых странах,  в которых журналистское сообщество может порицать своих же коллег, нарушающих профессиональную этику?

— Один из самых обсуждаемых вопросов в нашем медиасообществе — это переход на цифровое вещание. Какова ситуация сейчас?
— Цифровое телевидение в плане регулирования вещания в целом меняет подход. Сегодня  мы столкнулись с тем, что  пора делить вещателей. Те, кто  транслирует сигнал, уже не будут иметь прямого отношения к телевидению. Если оно само транслирует, пакетирует и показывает, то в будущем оператор связи  будет владеть мультиплексом из 16 каналов. И он станет предоставлять эту площадку каналам.  Трансляция  попадет  под их ответственность.
В ноябре 2011 года было принято постановление правительства о переходе на цифровое вещание, утвердили программу, но мы  от нее отстаем.  Наши соседи Узбекистан и Казахстан вовсю разворачивают сети цифрового  вещания.
С одной стороны, опоздание было нам на руку. Допустим,  когда в 2009 году мы запускали пилотный проект появился новый формат, все, наши соседи делали это в старом формате.  Сейчас все сети  меняют его со старого на новый, а это дополнительные затраты.
На сегодня у нас несколько проблем в области перехода на цифровое вещание. Первая — это так называемый социальный пакет. Должен быть один мультиплекс, бесплатный для 95% населения. Как это сделать — головная  боль государства. В прошлом году, когда велись расчеты, стоимость проекта вместе с тремя дополнительными мультиплексами сводилась к $ 26 миллионам. Таких денег, конечно, у нас нет. Буквально недели две назад снова все подсчитали  с учетом того, что технологии развиваются и дешевеют. Вышло  уже $ 15 миллионов.
Но мы не можем оттягивать процесс. 17 июня 2015 года весь Центральноазиатский регион плюс Россия и ряд стран СНГ должны выключить аналоговое вещание. То есть независимо от  готовности, если наш аналоговый сигнал мешает сопредельным государствам, мы обязаны его выключить. Думаю, что какие-то работы к тому времени у нас проведут. Но сможем ли охватить сразу 95% населения вещанием — вот в чем вопрос. Более или менее можно обеспечить телепрограммами 70% жителей, оставшихся — проблематично из-за особенностей нашего горного региона. Вот поэтому государство сегодня  рассчитывает, как можно это все реализовать в будущем. Пока нашли простое решение.  «Кыргызтелеком» по вышеназванному постановлению правительства получит мультиплексы  и развернет сети цифрового вещания на большей части территории страны. У нас сегодня действует 26 частных вещателей, о которых государство тоже должно позаботиться. В программе указано, что два мультиплекса  отдадут частникам,  но пока нет механизмов их раздела. Да и  экономически все это накладно для телекомпаний. Эти  вопросы сейчас решаются.

— Существует  ли  угроза информационной безопасности со стороны сопредельных государств?
— Точнее это называется информационной экспансией, когда количество  иностранных телеканалов превышает число отечественных. Плюс  к этому большинство местных вещателей занимается ретрансляцией зарубежных каналов.  Если учесть, что по стране распределят 14 мультиплексов, а в каждом  из них можно включить до 16 каналов, то  можно представить, чем большая часть из них  заполнится. Конечно, это опять ретрансляция. Но есть и положительный момент. Сегодня всю нашу территорию охватывает вещанием одна — ОТРК. А с введением цифрового вещания все 16 телеканалов станут  доступны зрителям.

— Насколько успешен был эксперимент с преобразованием КТР в Общественную телерадиокорпорацию?
— Это успешный проект. Я участвовал в работе аппарата правительства и изнутри знаю, как дистанцировались отношения между редакцией и государственными органами. Раньше директор канала назначался Президентом, соответственно это человек зависимый и он не может уклониться от указаний сверху. Сейчас  он  назначается наблюдательным советом, в котором  представлены законодательная, президентская власть и общественность. И деятельность совета выступает барьером для влияния на работу канала. Насколько на ОТРК эту возможность используют — другой вопрос.  Но, судя по тому, что говорят мои друзья и знакомые,  программы ее стали намного свободнее.

—  Как вы оцениваете  уровень профессиональной подготовки журналистов по сравнению с коллегами из  других стран?
— На самом деле уровень плачевный, потому что многие корифеи и профессионалы или ушли в мир иной, или переехали в другие страны. А новое поколение не созрело, но оно есть. Проблема в том, что у нас система обучения журналистов не идет в ногу с потребностями  телеканалов и редакций. В стране есть два-три вуза, которые могут похвастать тем, что у них прогрессивные методики подготовки. Все остальные обучают по старинке.
Мы часто спорим с коллегами и с представителями НПО: нужен ли госорган, который бы все эти нюансы регулировал, наподобие Министерства информации, которое просуществовало год с лишним, потом его закрыли, а департамент информации так и не создали? По сути, с 1992 года развитием СМИ никто не занимается.

—  Каким вы видите будущее средств массовой информации?
— Мне кажется, что большинство программ  переориентируется  на развлечение зрительской аудитории. Об этом можно судить по большинству каналов, которые мы получаем из-за рубежа. Инвесторы ставят во главу угла прибыль.  А программ и изданий, стремящихся  формировать общественное мнение,  станет меньше. Потому что делать качественные программы — это очень дорого. Я посмотрел, как каналы, претендующие на мультиплексы, формируют свои программы, и увидел, что 90 процентов — это развлекательные передачи, образовательных  почти нет. И, кстати, у нас  до сих пор нет ни одного успешного образовательного телепроекта.

Записал Дмитрий АЩЕУЛОВ.