Конечно похоронят, не оставят же лежать на улице. И поэт Тарас Шевченко, чьи слова мы вынесли  в заголовок, тоже мечтал о покое и тишине. Как и мы, простые смертные: чтобы в тени дерева, цветочки, скамеечка. Хотя тем, кто там, внизу, все равно. Это нужно нам,  кто еще пока жив.

Вспоминаю один из рассказов Бунина, где он описывал выбор  места для погостов в прежние времена: чтобы на опушке леса было солнечно и сухо. И объясняет, почему на опушке, — до сорока дней души умерших сидят на ветвях и ждут свидания с родственниками. Не дай Бог опустить гроб в могилу, где на дне вода.  Во снах замучают погребенные,  будут приходить и просить сухую одежду. Сказки? Может быть, но в них  намек.
Кто-то из великих сказал: «Как  мы относимся к своему прошлому, таким будет наше  будущее». А наше прошлое — это не только  литература, история городов, всевозможные БАМы и космические корабли, имена великих людей. С великими проще. У них  по большей части особые условия и при жизни, и после  нее. Великих — единицы, потому к ним такое отношение. Они почести заслужили. А как быть  с абсолютным большинством — обычными людьми?  Они тоже  умирают. И тоже хотят, чтобы в их вечном доме и вокруг него были покой, тишина и  порядок. А если на погосте еще и красиво, то совсем хорошо.

Таких погостов в Бишкеке — пять: в Чон-Арыке (состоит из двух Юго-Западное) и коммерческое через дорогу, тоже действующее), воинское в Кызыл-Аскере, дунганское, Ала-Арчинское (для великих), Северное (у рынка «Дордой», закрытое). Если повезет, умерших бишкекчан еще похоронят на  сельских кладбищах в Маевке, Ново-Покровке, Васильевке. А умирать стали больше. Жизнь труднее. Население города увеличилось. В январе, например, в мир иной ушли почти 600 горожан. Для мегаполиса-полуторамиллионника  это нормально.
Тело усопшего буквально вырывают друг у друга три конторы по оказанию ритуальных услуг. Еще бы: похоронный бизнес в Кыргызстане самый выгодный. Судите сами: государство выделяет на погребение в общей   сложности 10 тысяч сомов. Это официально, а сколько  в действительности стоят похороны?  Недавно один мой знакомый хоронил отца через фирму  «Радамант». Затраты, по его словам, — более 75 тысяч сомов. Это без излишеств, только-только… Не будем останавливаться на том, стоят ли этих денег оказанные услуги. Об этом разговор в другой раз. А вот о разнице в 65 тысяч  сомов сейчас. Где они осели? Итак, место для могилы — 12 тысяч (запомните эту цифру, она нам пригодится),  бальзамирование — 6 тысяч, гроб, венки, катафалк, отпевание — 23 тысячи. Поминальный стол — еще 30 тысяч. Отдельно покупаются новая одежда, обувь для усопшего. А позже, скажем, через год — оградка, памятник. И вот набежали все 100 тысяч сомов. И смех, и грех: получается, что смерть — затратное событие  даже для богатых или, с позволения сказать, чистое разорение для родственников со средним достатком.
В приведенных выше цифрах  меня насторожили 12 тысяч  сомов  за место для могилы. Честно сказать, не поверила.

Ведь меня  и в мэрии, и в агентстве ритуальных услуг «Бару» уверяли, что этот клочок земли  в два квадратных метра  человек заслужил перед государством всей своей жизнью. А тут вдруг такие деньги за то, что  полагается нам в конце земного пути БЕСПЛАТНО.
Чтобы проверить  слухи о поборах, едем на действующее  Юго-Западное кладбище в Чон-Арыке. Красивые ребята встречают нас доброжелательно.  Мы просим подобрать место для якобы «усопшего» (прости меня Господи) получше, поудобнее, а  не в «отрогах Хан-Тенгри», куда только что мимо нас  проехала траурная процессия.  Махнув в сторону рукой, сопровождающий нас работник  уточнил — там  (в горах) бесплатно.  А здесь, внизу, предложения такие:  можно поблизости от  вагончика-конторки, можно в  междурядьях, правда, подальше,  а можно и на коммерческом  (когда ехали сюда, этот участок с крестами  и полумесяцами по ходу справа). И в зависимости от этого цены  от 15 до 25 тысяч сомов. Делаем вид, что согласны. Лица собеседников еще больше  добреют — сделка пахнет деньгами. А нам не до улыбок — даже худшие опасения подтвердились — люди здесь умеют делать деньги, опомниться не дают. Есть еще варианты, если мы, конечно, со средствами. Как говорится, любые прихоти за  ваши деньги. Можно по центру от въезда (пока еще асфальтированного), но тогда 1 000 долларов. На наш вопрос: «Чего же так  дорого?» последовал очень убедительный  ответ: «Я же делиться  буду с заведующим, директором». Вы думаете, я все это придумала?  Ан нет.

Однажды в Библии я прочитала такие слова: «Чтите и помните, ибо жизнь есть и будет, пока чтим память предков, ибо там, где  не чтят мертвых, там не любят живых».

Свидетелями диалога  были несколько человек. Надеюсь, они  не откажутся. Очень чесались руки составить  соответствующий акт. Сделать это, впрочем, никогда не поздно.
Решили получить разъяснения у К. Чикеева, директора агентства ритуальных услуг «Бару», этой конторе принадлежат все городские  погосты.

Он начинает издалека:
— Согласен, положение с  санитарным состоянием  наших кладбищ неважное, хотя каждый год весной перед родительским днем своими силами убираем территорию. Силы у нас  невеликие: на все про все 69 человек. Да и те работают за  честное слово. Судите сами, кто пойдет к нам, если   зарплата сторожа 1 400 сомов, только  месяц назад повысилась до 2 800. На поддержание порядка  на кладбищах не выделялось никогда ни одного   сома. А здание нашей  конторы видели? Сравнять с землей не жалко.  Только единожды много лет назад были выделены  целенаправленно 11 миллионов сомов на  ограждение Северного кладбища. И  больше денег  ни на что от государства мы не  получали. Вот и выходим из положения  как можем. Часто ума не приложу, как выкрутиться,  залатать дыры.
…А вот тут мы вам, Кадырбек   Буржиевич, согласны помочь. Так как безвыходных ситуаций не бывает. Когда-то давно, (люди  постарше, думаю, помнят) в «Литературной газете» была рубрика «Если  бы директором был я…». Понимаю, до этого места меня  никогда не допустят. При всей  мизерности зарплаты  желающих занять должность директора кладбища очень много.  Но хочется  хотя бы помечтать для пользы дела. Лет 14 назад выделили под погост 9,5 гектара земли. То, что справа,  назвали «коммерческим». Думаю, предполагалось его   обустроить, проложить дорожки, водопровод, посадить  деревья, огородить. Земля здесь мягкая. Выдернутая из севооборота площадь ровная.  А за место  планировалось брать 10 тысяч сомов (поддерживаю как несостоявшийся директор. И место здесь стоит уже не 10, а 15 тысяч сомов).
Вот вам и деньги  для содержания и благоустройства всех  кладбищ. Но задумки не всегда осуществляются. Средства в кассу конторы не пошли. А вот погост  коммерческим все-таки стал.   Не знаю, в курсе ли этого директор агентства ритуальных услуг.
Если бы все сложилось,  полученных денег  хватило бы  с гаком  на благоустройство нового кладбища, которое откроется  недалеко от села Гроздь Аламудунского района. Насколько мне известно, на  «излишества» финансы  не заложены.

А нас в агентстве уверяли, что поймать и разогнать взяточников невозможно. Или нет в этом  интереса?
Когда мы узнали, что кладбище готовится  к закрытию, стало понятно, о каком вскрытии асфальта шла  речь. Вы же помните ту площадь, что раскинулась внутри кладбища. Мы не поленились (хотя это было и небезопасно), измерили  ее — 500 м в длину и 60 в ширину. Итого 30 000 квадратных метров. Сколько  могил, какие деньжищи
(1 000 долларов за каждую)! И все мимо кассы.  Не догадываетесь куда?! И вообще,  зачем эту площадь закрывать крестами? Оставьте все  как есть, поставьте здесь  скамеечки, фонтанчики с водой.
Поэтому прошу  лично мэра  Бишкека И. Омуркулова. Иса  Шейшенкулович, пожалуйста,  проследите за двумя вещами:  чтобы эту площадку не заняли  могилами. А если это невозможно, чтобы деньги   за погребение на  этом  месте перечислялись в кассу агентства ритуальных услуг. Обещаем своим  читателям, что и мы попросим Счетную палату и Государственную службу по борьбе с экономическими преступлениями отследить, куда течет эта полноводная денежная река.

На Юго-Западном кладбище Бишкека за первую половину 2012 года захоронено более 1 тыс. человек при возможности погоста в 700. Представляете, как хорошо  «уплотняли», если предали земле почти в два  раза больше. А последствия такого  «уплотнения» мы испытали на себе: когда хоронили здесь коллегу,  к отведенному месту  добирались  прямо по могилам, перешагивая через  оградки, так здесь плотно, без всяких дорожек  или хотя бы тропинок. Санитарные же  нормы  предполагают размещение могил не менее чем через 1,5 метра друг от друга.  На одной из таких аллей, где не могут  разъехаться встречные машины, увидела могилу  своего  первого учителя и наставника Глеба  Артемьевича Гончарука, орденоносца, участника  Великой Отечественной войны. В советские годы — бессменный ответственный секретарь  газеты «Советская Киргизия». Он и при жизни-то был небольшого роста, а холмик у края дороги  вообще казался  детским. И надо так случиться, что встречные машины разъезжаются именно здесь.  Представляете, что будет через год-два, могилу  вообще вотрут в землю. Чудовищно!

Сколько громких фамилий,  какие знаменитые люди покоятся в этой  земле. И вот о чем подумалось: может быть, стоит придать этому кладбищу статус мемориального?  Тогда   и отношение к нему будет другое, и деньги на содержание  и охрану должны найти. А пока у этих денежек (деньжищ!) другие адреса. Да ладно бы брали, может, хоть трошечки приглядывали бы за погостом. А то во многих местах забор повалился, образовав огромные проходы, чем не преминули воспользоваться люди, шагая прямо по могилам. Прошлогодний мусор не вывозится, а сжигается на месте, отчего только в прошлом  году обгорело, а то и совсем уничтожено почти 100  памятников.
Скажу, положив руку на сердце:  по-человечески понятно — жизнь тяжелая,  зарплата мизерная у людей этой службы. Но если кто-то столько кладет себе в  карман, пусть имеет совесть — делится. И простительно, если видишь, что погосты  ухожены, почищены, по дорожкам  можно пройти или проехать на  машине.

А что у нас? На Северном  кладбище у “Дордоя” — лесоповал. Вырубают и вывозят на доски  добротные деревья. А когда они падают, а потом их вывозят — разбиваются   памятники, мнутся оградки. У одного из  таких заготовителей,  застигнутого на месте преступления, мы отобрали топор.  Всюду срублены  столбы  электропередачи, разворочены водоколонки. А ведь все  это еще на моей памяти светило, давало воду…

Вспоминаю, как бабушка учила меня никогда  ничего не брать с погоста и не приносить домой, не есть вблизи могилы. То, что оставляют  здесь, —  не для людей, это предназначено птичкам и белочкам. Так было испокон веков. На вопрос:  почему? — она отвечала: «Все болезни умершего домой принесешь…». Об этом наставлении я вспомнила, когда приехала в один из  религиозных праздников на Северное кладбище помянуть своих близких. Исчезают последние деревья, что росли вдоль аллей. Спилены карагачи и тополя возле могил, и не просто спилены:  падая, они рушили памятники, корежили оградки. На  одной из  опубликованных фотографий это видно. Полностью исчезло и место захоронения военнослужащего  Максима Игнатьева (так повествует табличка). Бедный защитник Отечества, ты погиб, защищая родину. А вот его могилу  защитить от варваров некому. Я представляю  истерику родных, когда они придут сюда однажды.

Идя  по этому погосту, невольно все время спотыкаешься. Казалось бы, откуда взялись эти канавы, кто и что здесь ищет, ведь кладбище закрыто уже     лет 35 лет. Хотя, постойте, частенько мелькают  в этом месте совсем свежие могилы. Вот, скажем,  захоронение, появившееся  в прошлом году. Территория захвачена с размахом.  Или вот другое — в январе, марте уже этого года. Так вот, к вопросу о канавах. Оказывается, их разрывали, чтобы вынуть из земли водопроводные трубы. Не стало труб —  разворочены все колонки. Сторож здесь есть, проживает с семьей,  разводит курочек, открывает за 10 сомов ворота въезжающим машинам. Но стережет плохо, потому что из нового  кирпичного  забора уже выламывают ажурные  металлические решетки.
Не могу винить во всем нового директора агентства. Он работает всего несколько месяцев. Но высоковольтные провода, что тянутся через все Северное кладбище и висят в метре от земли, убрать пора бы и ему. И не верю, что нет никакой возможности навести  физический и финансовый порядок на погостах. Если в этом есть чья-то личная заинтересованность, то тогда нельзя.
Однажды в Библии я прочитала такие слова: «Чтите и помните, ибо жизнь есть и будет, пока чтим память предков, ибо там, где  не чтят мертвых, там не любят живых».  Готова подписаться под каждым  словом. Докажите  обратное, если сможете.

Татьяна САМОШИНА.
Фото Игоря САПОЖНИКОВА.