В истории человечества есть периоды, когда внешняя опасность заставляет до предела напрягать силы, сплачиваться вокруг власти во имя сохранения общества и жизни. Именно такие моменты открывают нам деятельность и саму жизнь отдельных личностей, которые сами по себе представляют явление общечеловеческой важности.
Замечательный дирижёр и композитор Асанхан Джумахматов свою творческую жизнь очень кратко выразил в собственном эссе: «Мой «оркестр» — это те события, эпохальные и не очень, свидетелем и участником которых пришлось быть. Репрессии, осиротившие меня вместе с тысячами сверстников, ранняя потеря и новое обретение Родины, последний бой под Сталинградом, «расцветы» и «застои», наконец, распад Советского Союза и трудное становление суверенного Кыргызстана…»
За неделю до начала Великой Отечественной войны — 16 июня 1941 г. Асанхану Джумахматову исполнилось 18 лет. В то время он одновременно работал в трёх оркестрах — Кыргызского музыкально-драматического театра, Госоркестре СССР и дунганском народном ансамбле, успевая выступать ещё в госпиталях, колхозах, на заводах.
За плечами юноши была непростая судьба.
В 1930 г., когда А. Джумахматову было 7 лет, он оказался на Украине вместе со своими братом и матерью. Их выслали как семью врага народа. В 1932 г. в Одесской области было образовано село Чалбасы, куда переселили всех ссыльных кыргызов. Взрослые работали в поле, а детей «распределили» в детский дом, где они занимались ремеслом. Там же были и музыкальные кружки. Школа находилась в пяти километрах от детского дома. Каждый день эти километры проходили строем под школьный оркестр, а Асан Джумахматов был в нём барабанщиком.
Семья вернулась в Кыргызстан перед самой войной. Здесь шестнадцатилетний Асанхан продолжил своё образование в педагогическом техникуме. Знакомство с В. Целиковским – дирижёром Кыргызского музыкально-драматического театра, стало поворотом в жизни Асанхана Джумахматова. Студенту педтехникума с абсолютным музыкальным слухом и чистым голосом, владеющему гитарой, балалайкой, мандолиной и даже скрипкой, предложили работу ударника в оркестре театра.
Асанхан усиленно занимался, проходя ускоренный курс музыкальных дисциплин. Его первый наставник Д. Соколов — главный литаврист, бывший военный дирижёр много рассказывал о великих музыкантах и их произведениях.
Много времени Джумахматов отдавал занятиям и скоро стал играть в оркестре на ударных инструментах наравне с опытными музыкантами.

В 1939 г. Асанхан Джумахматов вместе с театром принимал участие в первой Декаде кыргызской литературы и искусства в Москве, которая сыграла свою определяющую роль в творчестве музыканта.
Началась Отечественная война. В первые недели спектакли проходили по расписанию, но потихоньку всё больше артистов хора, балета отсутствовали — они уходили на фронт. Оркестр получил бронь — освобождение, но многие артисты уходили на фронт добровольцами. В ноябре 1941 г. уходит и Асанхан. Свою службу А. Джумахматов начинает на Кавказе — в Грозненском военном училище, в Чечено-Ингушской автономной республике. Даже те военные дни он вспоминает с добрыми чувствами, рассказывая о том, что Грозный — красивейший город, где бьют фонтаны боржоми, нарзана, а леса полны фруктовых деревьев. Специальный взвод собирал яблоки, груши и варил целые котлы компота.
Из воспоминаний А. Джумахматова: «С мая 1942 г. нас перевели в горную местность, расположенную у реки Сунжа… С одного берега на другой был перекинут качающийся мост, по которому мы учились переходить с полным грузом обмундирования. Здесь было важно смотреть только вперёд, на другой берег… можно было упасть. Внизу всегда стояли спасатели, которые должны были вылавливать тонущих».

«В Грозном мне дали под начало взвод из сорока бойцов, все они из разных концов страны… В мае 1942 г. я был принят в компартию и пробыл в её рядах 49 лет, кстати, одного года не хватило до золотой медали «50 лет в КПСС».
Война продолжалась. Часть, в которой служил Джумахматов, перебрасывали из одной мест- ности в другую. Приказ всегда был один: «Ни шагу назад!» В ожес-точённых боях гибли тысячи солдат, особенно новобранцы. В одной из контратак Асанхан Джумахматов был контужен и отправлен в госпиталь. После лечения он вернулся в свою часть. И снова бои за каждую пядь земли.
В последних числах июня 1942 г. курсантов ночью подняли по тревоге и отправили на фронт. Первый бой они приняли на железной дороге Тихорецк — Котельниково. Эта дорога была стратегической и вела прямо к Сталинграду. Далее Асанхан Джумахматович вспоминал, как из вагонов выбегали растерянные курсанты: «Мы бросились спасать вагоны, где хранились продовольствие и новое обмундирование. Многое удалось спасти. После мы переоделись в новую форму, а продовольствие раздали всем поровну по взводам и отделениям. Согласно приказу, мы оставили вагоны, потому что ожидали повторную бомбардировку, и расселились по пустым домам Котельниково…

…Однажды к воинам пришёл одичавший баран. Кто-то из ребят предложил зарезать барана и сварить его. Так и сделали: раздобыли большой котёл и сварили барана. Все ждали с нетерпением вкусного мяса, но, как оказалось, не было соли, и есть такое мясо невкусно. Дали команду снять гимнастёрки, ведь они были просто просолены собственным потом! Каждый солдат свой кусок мяса обернул своей гимнастёркой… Такого вкусного мяса я никогда не ел».
В 1942 г. 17 июля началась битва за Сталинград. Земля дрожала от артиллерийских раскатов пушек и миномётов. Весь воздух был буквально напичкан пулями. Используя приёмы психологической атаки, немецкие солдаты шли в бой, не сгибаясь, и стреляли из автоматов, не целясь.
В ходе ожесточённого боя 11 августа А. Джумахматов был тяжело ранен в плечо разрывной пулей. От большой потери крови Асанхан потерял сознание. Его нашли и уложили на конную бричку, которая вывозила мёртвых с поля боя.
Из воспоминаний А. Джумахматова: «Очнулся я от того, что две молоденькие медсестры стояли надо мной и разговаривали. «Ведь он дышит — значит, живой!», — говорили они. Оказывается, они подбирали мёртвых и складывали в отдельно отведённое место. Почувствовав, что я живой, они решили доложить об этом врачам. Врачи осмотрели меня и решили наложить шину на раненую руку».
В октябре 1942 г. солдата перевели в город Троицк, где располагался эвакогоспиталь №17-31. «Главным врачом госпиталя была замечательная женщина-полячка. Её звали Сусанна Иосифовна Удрис. Посмотрев рентгеновский снимок руки Асанхана, она сказала: «Молодой человек, к сожалению, вашу руку придётся ампутировать…» В то жестокое время человека, который к несению военной службы уже был не пригоден, не было возможности долго лечить. «Я плакал и просил сохранить мне руку, так как собирался стать дирижёром!!! Тогда Сусанна Иосифовна посмотрела на меня, в мои плачущие глаза и сказала: «Хорошо, я постараюсь в порядке эксперимента вылечить вашу руку. Но это будет очень долго. Почти три года!»
Впоследствии Сусанна Иосифовна оформила Асанхана переводчиком для не владеющих русским языком раненых кыргызов, казахов, узбеков, башкир и татар.

За три года пребывания в госпитале Асанхана оперировали три раза, так как свищ, образовавшийся на руке, не закрывался. Наконец, в конце 1944-го свищ всё-таки закрылся. Подлежащего демобилизации как «негодного к строевой» Асанхана выписали из госпиталя. Сложная гипсовая конструкция была снята, но рука так и осталась «под углом». Требовалось много времени и упорства для её разработки.
Новый 1945 г. Асанхан встретил дома, во Фрунзе.
Асанхану было 22 года. Надежду на будущую музыкальную жизнь давали молодость и оптимизм. И, конечно же, здоровая правая рука.
После возвращения домой Асанхан разработал свою собственную методику тренировок, которые продолжались многие месяцы и даже годы… А пока, имея, как говорил сам, «полторы руки», он по-прежнему надеялся стать дирижёром и не искал себе другой работы.
Искусство имело большое значение в жизни республики, особенно в годы войны. Ещё в сентябре 1944 г. было принято Распоряжение Совета Народных Комиссаров Союза ССР, в котором «в целях дальнейшего развития национального искусства в Киргизской ССР Комитет по делам искусств при СНК СССР был обязан принять очень конкретные меры. В частности:
s направить в 1944 г. на постоянную работу в Киргизскую ССР 39 специалистов музыкально-театрального искусства;
s выделить в IV квартале 1944 г. Управлению по делам искусств при СНК Киргизской ССР 15 пианино и концертный рояль;
s реорганизовать киргизское отделение Московской консерватории в Киргизскую государственную консерваторию;
s восстановить в г. Фрунзе художественное училище на 50 учащихся;
s приравнять артистов национального оркестра и хора Киргизской государственной филармонии по ставкам заработной платы к артистам оркестра и хора театров первой категории».
Подобные меры центральной власти способствовали повышению значимости мастеров искусства и их авторитета, развитию национального искусства.
Это распоряжение сыграло свою роль и в жизни дирижёра.
День Победы Асанхан, солдат Великой Отечественной, встретил в Театре оперы и балета, сформированном в военном 1942 г., войдя в «семейный оркестровый круг».
Асанхан Джумахматов по-прежнему не мыслил себя вне музыки и в августе 1945 г. вместе со своими товарищами Абдраевым, Тулеевым и Аманбаевым поехал в Москву. При Московской консерватории была открыта национальная студия. Именно в неё на дирижёрское отделение композитор и педагог В. Власов посоветовал поступить Асанхану.
Из-за раненой на фронте руки Асанхана вначале не приняли. Понадобилось обращение в военкомат, и лишь благодаря его ходатайству Джумахматов всё-таки был принят в студию.
Любовь к музыке, молодость и оптимизм придавали много сил. Учёба, кстати, очень успешная, совмещалась с активной общественной работой. А. Джумахматов был секретарём комсомольской организации национальной студии Московской государственной консерватории.
На летние каникулы Асанхан приезжал домой во Фрунзе. Здесь он довольно часто вставал за пульт оркестра оперного театра. В его репертуаре были Пятая симфония Чайковского (1947 г.), фрагменты из музыкальных драм, которые исполнялись вместе с известными артистами Анвар Куттубаевой и Абдыласом Малдыбаевым.
Во время очередных каникул тогдашний дирижёр Кыргызского театра оперы и балета Семён Кинков внезапно заболел. Спектакль нельзя было отменять, и директор театра Джапар Садыков предложил Джумахматову, знающему оперу «Айчурек» наизусть, встать за дирижёрский пульт. Спектакль был сыгран блестяще. После этого случая руководство театра доверило ему дирижировать спектаклями «Кыз Жибек» Брусиловского и «Аршин мал алан» Гаджибекова.
В июле 1948 г., после окончания с отличием национальной студии, А. Джумахматов возвращается на родину и становится дирижёром Кыргызского театра оперы и балета. Полученные знания и энтузиазм позволили вывести театр на общесоюзный уровень. Создаётся репертуар с мировой классикой, позволяющий поднять профессиональный уровень труппы, активизируется сотрудничество с композиторами. Опера «Кармен» стала первой работой Асанхана Джумахматова, а вскоре на сцене оперного театра прошли премьеры: «Пиковая дама», музыкальная комедия Абдраева и Аманбаева «Ким кантти» («Кто что сделал»), опера «На берегах Иссык-Куля» В. Власова и В. Фере. Снова ставятся «Кокуль» Раухвергера и «Алтынкыз». В каждом театральном сезоне на афишах появляются три-пять новых названий.
В 1953 г. Асанхан Джумахматов уезжает в Москву для продолжения учёбы. Он поступает в Московскую консерваторию. В течение первых двух лет учёбы занимался в классе Лео Гинзбурга — одного из основоположников советского симфонического исполнительства.
Совмещая учёбу в консерватории с работой, Асанхан Джумахматов становится главным дирижёром театра им. Моссовета в Москве. В то же время дирижирует студенческим оркестром Московской консерватории. Для А. Джумахматова музыка стала жизнью. Всё своё время он проводил или на учёбе в консерватории, или на работе в оркестрах.
Много рассказывал Асанхан Джумахматов об оркестре Всесоюзного комитета кинематографии, где стал литавристом. «Оркестр работал фактически круглосуточно: вернее, были три оркестра, и они работали посменно. Ночной состоял из консерваторских преподавателей, которым, очевидно, не спалось, да и оплачивалась эта работа хорошо», — вспоминал Асанхан Джумахматович.
В присутствии и с участием Асанхана была записана музыка к фильмам «Большая жизнь» Леонида Лукова в двух сериях с музыкой Никиты Богословского, «Здравствуй, Москва» Сергея Юткевича с музыкой Анатолия Лепина, «Небесный тихоход» Семёна Тимошенко — Василия Соловьёва-Седого и ещё ко многим фильмам. В эти годы фактически зарождалась экранно-песенная классика: «Спят курганы тёмные», «Мы идём и поём», «Первым делом — самолёты»…
С благодарностью вспоминает Асанхан Джумахматович о больших музыкантах, с кем работал в те годы. «Блок буквально охотился за студентами с Кавказа, из Сибири, республик Средней Азии и покупал у них за хорошие деньги народные напевы, которые потом аранжировал для художественных и документальных фильмов. Не обошёл он своим вниманием и меня. Благодаря нашему сотрудничеству я попал в «святая святых» — московский Дом кино, где избранная публика смотрела трофейные немецкие, французские, итальянские картины…» В этих трофейных, «не наших» фильмах Асанхан услышал иной музыкальный мир…
За свою жизнь дирижёр встречал много интересных людей. Асанхан Джумахматович вспоминал, что в 1950-х годах познакомился с Д. Шепиловым, который часто бывал в театрах и филармонии. Интеллигентный человек, поклонник высокого искусства быстро нашёл общий язык с А. Джумахматовым. Снятый с поста министра иностранных дел СССР Д. Шепилов был фактически сослан в Кыргызстан. И хотя в документах обозначено: «в связи с переходом на другую работу», все знали, что сослан он был за критику Н. Хрущёва. Через год его отозвали в Москву, а тех, кто слишком тепло и дружески общался с ним, в том числе А. Джумахматова, ещё долго потом приглашали на «беседу» в соответствующие органы.
Асанхан Джумахматов всегда был честен и в музыке, и в жизни, и в работе. В 1962 г. он отказался включить в состав участников гастролей в Алма-Ате одну из актрис, и после гастролей был отстранён от работы с коллективом.
Сразу же Асанхан Джумахматов рассылает своим друзьям телеграммы: Тургуту Осмонову — в Алма-Ату, Хыдыру Алланурову — в Ашхабад, Мухтару Ашрафи — в Ташкент, Ниязи — в Баку, Эдику Айрапетяну — в Душанбе. На следующий день получил столько же ответов: «Приезжай!» Выбрал Баку, вскоре был зачислен в штат театра и встал у дирижёрского пульта. Вскоре из Фрунзе пришла правительственная телеграмма с требованием «немедленно возвратиться». Турдакун Усубалиев, вступив в должность первого секретаря ЦК Компартии республики, узнаёт, что Джумахматов блестяще «гастролирует» в Баку, и тут же требует его возвращения в Кыргызстан.
Асанхан Джумахматов практически начинает всё сначала. Теперь он возглавляет оркестр народных инструментов. В 1972 г. А. Джумахматов возвращается в Театр оперы и балета, где становится главным дирижёром. В те дни работа проходила очень трудно, поскольку театр находился не в лучшем состоянии. И всё же дирижёр справился с поставленной задачей. В 1975 г. на сцене Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко в Москве в честь 30-летия Победы выступает Кыргызский театр оперы и балета. Единственный «периферийный» театр! Репертуар был посвящён юбилею Великой Победы: «Материнское поле» К. Молдобасанова, «А зори здесь тихие» К. Молчанова, «Июльская ночь» П. Хаджиева, «Прометей» Аристакесяна, «Бессмертие» Нурымова.
За свою большую творческую жизнь Асанхан Джумахматов дирижировал со многими оркестрами, среди которых были Большой симфонический оркестр Всесоюзного радио и телевидения, Академический симфонический оркестр Московской филармонии, государственные симфонические оркестры Казахстана, Узбекистана, Латвии, Украины.
День Победы Асанхан Джумахматович встречал с особыми чувствами. Вспоминая 9 мая 1997 г., он рассказывал, как в Таласе родители родившегося накануне мальчика захотели, чтобы имя ему дали гости. Недолго думая, дирижёр сказал: «Конечно, Асанхан! А почему бы и нет». «Я вернулся с войны, на которой погибли мои братья и ещё 20 миллионов человек. Прожил большую, непростую, удивительную жизнь. Я счастливый человек. И очень хочу, чтобы мальчишка, наречённый Асанханом, вырос достойным гражданином своей молодой страны. Будь счастлив, тёзка!»
В. ПЛОСКИХ.