Вот уже почти три месяца как российский режиссер, уроженец Кыргызстана Нурбек Эген представил отечественному зрителю свой новый полнометражный игровой фильм «Пустой дом». Конечно, поздновато говорить о премьере, но все же… Приятно, когда последнее слово остается за тобой (шутка!). Отчего-то все решили, что это кино об эмиграции. Но это не так.

Досье
Напоминать, кто такой Нурбек Эген, думаю, нет необходимости. Если его сугубо «российские» работы в Кыргызстане и неизвестны, то снятые здесь «Сундук предков» и документальный проект «Рождение Манаса как предчувствие» посмотрели многие. Оба фильма  неоднозначные. В последнем зацепила молодая девушка-кыргызка, работающая барменом в Москве и обеспечивающая родителей и братишек-сестренок, оставшихся на родине. Возможно, беседа с ней тоже натолкнула создателя на мысль снять фильм о гастарбайтерах (сам он говорит, что идея возникла после подслушанного на Казанском вокзале в Москве разговора кыргызской мигрантки с ее тетей: девушка призналась, что беременна не от мужа и собирается сделать аборт).

В одном селе, как в Санта-Барбаре
Отчего-то в кыргызских арт-хаусных картинах непременно есть село и устойчивая компания персонажей — нечестные дельцы из местных, олицетворяющие власть имущих, честные, беспомощные и пьющие бедняки, сильные духом женщины, любвеобильные юноши и переживающие первую любовь и пубертат подростки. Не исключение и «Пустой дом».
У Эгена богач-самодур наркоторговец Султан, так же, как и Бекзат в фильме «Свет-аке» Актана Арым Кубата, водит дружбу с дельцами из Поднебесной. Последний участвовал в «тюльпановой революции», а Султан организует митинг за дружбу с Россией, перерастающий в безобразную массовую потасовку. Ясно, что, изображая беспорядки, Нурбек Эген хотел напомнить о протестных страстях в стране, где действуют расценки за участие, используется «отряд баб особого назначения». Но непонятен намек, что русские зачем-то заказывали митинг с перекрытием трассы, к чему российский режиссер кыргызского происхождения вложил в уста Султана фразу, что «русские — не саяки, так много за митинги не платят»? Каких это саяков, финансировавших протестные акции, он знает?..
Однако у Эгена село — только вначале. А потом Асель, как и Мээрим в картине Эрнеста Абдыжапарова «Шахрезада из Кукушкина» (еще свидетельство, что один ветер нынче дует в головах у творцов), покидает родные места в поисках счастья. Правда, у Эрнеста-байке из-за его финансовых затруднений Мээрим доехала только до Бишкека, а у Эгена (работавшего в копродукции Кыргызстан — Россия — Франция — Великобритания) героиня попадает сначала в Москву, а потом и во Францию. И если сюжет в «Шахрезаде» сводится к несчастьям личного характера, сваливающимся на девушку, то Эген хоть и фоном, но показывает реалии мигрантской жизни, отчего его лента более жизненна и ценна. Зато обе девушки поют: у Абдыжапарова — рок, а у Эгена — фальшиво-фальшиво так песню «Эсимде» Огонбаева. И почему-то сразу вспоминается старый добрый советский «Карнавал», в котором провинциалка, мечтающая стать артисткой, выживала и не сдавалась в столице (глубоко, видать, эта история о девичьей судьбе засела в подсознании режиссеров). О чем мечтают наши кыргызские эмигрантки — неизвестно, но одна сдается без боя и ее просто спасают, другая пытается как-то устроиться, но, так как судьба к ней поначалу благосклонна, скорее плывет по течению, чем борется.
Дискуссия  вокруг «Пустого дома» разгорелась из-за эротических сцен. Прозвучали и обвинения в изображении убожества, выдаваемого за действительность. Справедливы ли такие претензии? Попробуем разобраться.
В новом творении снова прослеживается пристрастие режиссера к абсурду. У него богач Султан чудит и развлекается ролью ведущего сельского радио: усевшись на крылечке деревянного сооружения, похожего на смотровую будку, вещает в рупор «своему народу» о том, что надо брать с китайцев пример. На его свадьбе на почетном месте висит портрет Ху Цзиньтао. Марат глушит ревность водкой, растянувшись прямо на скатерти с разложенной для сушки курагой. Асель то везет вдрызг пьяного родителя на одноколесной тачке, то лихо зарезает барашка, чтобы набрать его крови в пузырек — для имитации потери девственности в брачную ночь. Странно наблюдать и как девушка разбивает себе в кровь лоб, подравшись на митинге, или сбегает от новоиспеченного муженька Султана, не снимая белого невестиного платка, а в Москве в туфлях-балетках гоняет с гастарбайтерами по пыльному двору мяч… Согласна, неприятно видеть нас такими. Но зато — честь и хвала Эгену! — без пафоса и «соплей» (достаточно того, что сама тема уже пафосна).
Что касается эротики, да, вместо романтики в кадрах — простая физиология, но ведь это не  мелодрама, у картины другая цель. Можно ли было обойтись без «постели»? Наверное. Но эти эпизоды не выглядят неуместными, они дополняют общую раздражающую атмосферу фильма.

Героиня нашего времени?
Асель — не паинька, с ужасом взирающая на мир и льющая ручьи слез из-за навалившихся на нее бед. Она может покривляться, выматериться, дерзко спросить «А че будет?», надавать «по башке» уличным хулиганам, не уступать в переговорах с потенциальной покупательницей ребенка Вирджинией, заставить ее принимать лекарства и раненая ползти по трассе. Этим, кстати, и интересна.
Девушка заботится о вечно пьяном отце и братишках. В селе одета слишком откровенно, в Москве ходит с вызывающим макияжем и высветленными волосами. Провинциалке повезло. Русская женщина Маша, практикующая подпольные аборты и заправляющая нелегальными же мастерскими и общежитием, в которых настоящая дружба народов (кыргызы, узбеки, таджики, китайцы…), сводит ее с француженкой, желающей купить ребенка, и устраивает домработницей к эксцентричному буржуа. Из ужасов мигрантской доли Асель доводится испытать только житье в переполненных комнатах. Милиция ее не трогает, а работодатель хоть и намерен с ней переспать, так вроде и она не против. И только во Франции грабитель, отобрав деньги, полученные за ребенка, бьет ее ножом под ребро.
Попробую угадать авторское послание. Чего девушка хотела и чего достигла?  Вернулась туда же, где и была. Всюду одно и то же. Дома — Султан, а в Москве — чудак-работодатель. Там люди спиваются от безысходности, тут сливки общества хандрят от пресыщенности. «Ехать на Запад? Кому я там на… нужен. А тут че? Вот че тут?», — говорит владелец роскошного особняка и антиквариата о городе, в который так стремилась Асель. А Франция — сказочная мечта для многих — оказывается к ней жестока… Так что же Нурбек Эген хотел донести? Не стоит рваться к чужим берегам?
По его словам, режиссер стремился рассказать о молодежи без цели, принципов, будущего. С пустыми душами… Минуточку! А ведь такое кино снимают на пространстве бывшего Союза еще с перестройки (вспоминается целый ряд картин). Выходит, за 20 лет ничего не изменилось?
Но после просмотра «Пустого дома» возникают совсем другие мысли: опыт, даже негативный, это и есть жизнь. Даже если Асель ничего не добилась, она была смела в попытке изменить судьбу, отказаться от навязанной ей модели существования, расширить границы мира для себя и быть свободной и независимой.
Выходит, что кино-то вовсе и не о миграции, а о женском характере. Нахальная бескультурная девчонка к концу фильма — по мере того как отрастают темные волосы, а без яркого макияжа ее лицо оказывается красивым, по мере того, как все больше мы узнаем ее — вызывает симпатию своей непосредственностью и уважение своей смелостью (и разве за это нельзя простить режиссеру изображение разных «кошмаров»?). Таких героинь в нашем кинематографе — единицы. Так что факт позитивный. И справляется с ролью молодая дебютантка (учится на ветеринара, но работает актрисой-кукловодом в кукольном театре «Рабаят») Марал Койчукараева отлично, что, опять же, наблюдается у нас не всегда.

Контекст
«Пустой дом» оказался актуальным в самый разгар споров о девичьей эмиграции. Не сказать, что история Асель типичная, но именно такой могла быть одна из многих в этом большом потоке. Например, одна из жертв группировки «Патриот» — как раз ровесница героини Нурбека Эгена. Как совсем юная девочка рассказала в интервью радио «Азаттык», она уехала из Кыргызстана после брака по принуждению. Нелюбимый муж вдобавок ее избивал. Ведь правда, похоже на то, как Асель против ее воли выдали замуж за  Султана? И важно, что появляется альтернатива сложившимся у части общества мнениям, будто наши мигрантки беременеют и рожают от граждан других стран, что виноваты только они, что нужно вообще запретить им уезжать… В кино у Эгена мужчина, который должен быть ответственен за Асель — ее отец, с этой ролью не справляется. И правда: если женщина делает некие вещи, то не потому ли, что ее вынуждают? Раз никто не хочет нести за нее ответственность, то почему такие большие к ней требования?
В картине показано (если кто не заметил) не только то, что ТАМ плохо, но и то, что нехорошо и ЗДЕСЬ: если люди бегут из страны, значит, что-то в ней не так. И если нам не нравится наша «пустая» молодежь, то разве это не называется «пожинать то, что посеяно»?..

Алия МОЛДАЛИЕВА.
Фото с официальной
странички фильма «Пустой дом» в Интернете.