Софья Нурматова — наш давний автор. Она член Союза писателей республики, ею издано уже семь книг. Одна из тем Нурматовой: сражающийся тыл в годы Великой Отечественной войны. Впрочем, пишет Софья и «другим» пером — пером новеллистки и рассказчицы. Вот одна из ее новелл.

Голос Расула звучал по телефону требовательно. Вот так всегда, если он что-нибудь говорил, то Мастура подчинялась этому голосу беспрекословно.
— Ты должна выглядеть на все 200 процентов, — шелестело в трубке по-узбекски, — надень золотые украшения, те, что привез тебе Амир из-за границы, браслеты выбери помассивнее, а серьги побольше, не забудь про золотые кольца с бриллиантами. Самое главное, надень национальный узбекский наряд. Ведь ты должна танцевать для гостей весь вечер.
— Как я буду танцевать, у нас поминки по моему мужу и отцу моих детей…
— Ты должна произвести хорошее впечатление: решается судьба твоего сына Махмуда. Вечером я за тобой заеду, — закончил Расул.
Мастура прислонилась к стене: опять заныло сердце, боль сковала всю левую сторону, немела рука…
Видимо, это была прихоть тех, с кем связался ее сын, а может, способ свести счеты с ее семьей — семьей человека, недавно считавшегося большим авторитетом в городе.
Мастура попросила младшую дочь Рано принести лекарство. Еще и года не прошло со дня внезапной смерти Амира, а на них обрушился поток разных несчастий. Казалось, этой весной коричневая от грязи вода в Ак-Бууре несла в их дом беду за бедой…
Рано подняла жалюзи, задернула портьеру. Возле окна в большом аквариуме плавали рыбки — предмет увлечения и большой гордости Махмуда, которого сейчас нет дома, так как случилась большая беда. Говорят, по его вине арестовали их товарища и конфисковали весь груз — большую партию героина, в которую были вложены большие деньги. Махмуд вовремя и в нужном месте не сменил наркокурьера, и груз попал в руки правоохранительных органов.
Мастура не могла понять, как ее мальчик попал в это страшное дело, и попросила Расула помочь сыну выйти из этой страшной ситуации.
Расул — друг ее покойного мужа, они вместе учились в Самарканде и вместе ухаживали за Мастурой. Но красавица выбрала Амира, и они после окончания учебы и свадьбы переехали в Ош. Расул женился очень поздно, и у него сейчас дети очень маленькие.
— Скоро  Махмуд будет дома, — пообещал Расул. — У него ушиб плеча, но в общем здоров, как бык, и с нетерпением ждет встречи с семьей.
Поговаривали, что Расул в какой-то мере был виноват во внезапной смерти Амира, но Мастура не верила злым языкам…
Рыбки в аквариуме, собрав весь корм, насыпанный Рано, опустились пониже. Мелочь гонялась друг за другом, прячась в водорослях, те, что покрупнее, медленно и важно плавали посредине аквариума, как будто прогуливались после приема пищи. Особенно выделялись две из них. Они грациозно плавали около своих приятелей, а иногда, оторвавшись от них, делали такие круги и спирали, что рыбешка помельче пряталась за ракушками на дне аквариума.
— Как на танцплощадке, — подумала Мастура. — Надо готовиться, Расул просил не опаздывать.
Она еще не очень хорошо понимала, что ей предстоит делать сегодня вечером, но знала, что сына надо спасать, и очень за него беспокоилась, постоянно спрашивая себя: «Где Махмуд? Что с ним? Почему его не отпускают домой?».
Болит сердце. Мастура с трудом поднялась с большого кожаного кресла и вышла во двор. Их дом — один из лучших в махалле. Два года назад Амир достроил 2-й этаж, сделал евроремонт, во дворе заасфальтировал дорожки, посадил розы. Между зеленых веток свисали гроздья спелой крупной черешни, желтел урюк.
Лето, вздохнула она, скоро год, как умер муж, отец ее пятерых детей, и ей, в общем-то, не приличествует ходить по гостям в какие-то компании. Но сына надо спасать!
Она все может сделать ради сына, она убедит людей, что сын это сделал по молодости, не нарочно. — Они должны простить Махмуда. Сына Амира в городе знают все, — произнесла вслух Мастура…
Наступил вечер. Неугомонные рыбки все так же плавали в аквариуме, то ускоряя движение, то медленно группками опускаясь на самое дно…
Болело сердце. Мастура опять попросила дочь накапать валерьянки и прошла мимо аквариума в свою комнату одеваться. Открыла платяной шкаф. Ее наряды висели на плечиках, как бы упрекая хозяйку: «Почему ты нас не надеваешь, мы тебя всегда ждем!».
Оделась, как сказал ей Расул, и подошла к зеркалу. На нее смотрела еще молодая красивая женщина, только глаза печальны и возле губ появились  ранние морщинки. Национальный узбекский наряд был ей очень к лицу.
Рано помогла ей надеть украшения.
У дома засигналила машина: приехал Расул. Они быстро доехали до большого красивого особняка, там было много разных машин. Во дворе готовили шашлык, из казанов выкладывали плов.
— Приехали вовремя, — сказал Расул.
В большом зале за богатыми столами было много народу, в основном мужчины и несколько женщин. Они были в роскошных нарядах, при свете люстр сверкали бриллианты, подчеркивая ухоженность и макияж…
Когда Расул с Мастурой вошли в зал, все зашептались, некоторые с неподдельным интересом разглядывали ее. Потом тамада предоставил кому-то слово, позже пришли музыканты, заиграли «Андижанскую польку», и все пошли танцевать…
Со своих мест поднимались и шли к микрофону желающие сказать тост, они поздравляли с профессиональным праздником, дарили друг другу подарки.
Все обращались по имени-отчеству к одному мужчине, который сидел во главе стола в окружении очень «крутых» мужчин и часто говорил по мобильному телефону…
Застолье продолжалось. Какой-то молодой человек, ровесник Махмуда, качаясь, подошел пригласить ее на танец, она отказалась, но он не уходил и нагло говорил в лицо гадости… Расула не было, он куда-то вышел, потом пришел очень расстроенный.
— Тебя просят для всех станцевать, — сказал он.
— У меня болит сердце.
— Ради Махмуда ты должна!
Когда-то в школе она посещала танцевальный кружок, участвовала в разных фестивалях, конкурсах, очень хорошо получались узбекские танцы, она получала за это премии и призы…
Зазвучала музыка. Тамада объявил, что для всех будет танцевать Мастура. Послышались аплодисменты. Мастура заметила, что в зале остались одни мужчины.
Она встала и медленно прошла к проходу. Болело сердце. Тяжесть сковала левую сторону тела.
Мастура посмотрела в зал. За столами сидели беззаботные сытые люди, от еды и спиртного их лица лоснились…
Тут она вспомнила похороны мужа, зашедшуюся в крике свекровь, ее седые волосы, выбившиеся из-под платка. Рыдая, она звала свое дитя…
Музыка заиграла громче. Мастура медленно подняла над собою руки. И… вдруг перед нею все поплыло, грудь сжало тисками, в глазах потемнело, и она медленно стала опускаться на пол…
— Остановите музыку! Ей плохо!
— Скорее «неотложку»! Вызывайте «скорую»! — закричали в зале.
Все повскакивали со своих мест и окружили упавшую Мастуру.
Поднялась суматоха. Мастуру вынесли на воздух, положили на суру. Она слышала голоса гостей, но не могла пошевелиться.
…Вдруг она увидела голубое небо и большую дорогу. По ней навстречу бежал малыш. Это был Махмуд. Как когда-то в детстве, он смеялся и кричал что-то. И она заспешила ему навстречу, боясь, чтобы он не упал. Затем подхватила его, и они вместе, разговаривая и смеясь, пошли по дороге…

Софья НУРМАТОВА.