Тонкий, как тростинка, высокий, очень юный внешне и в то же время взрослый не по годам. Так можно охарактеризовать моего собеседника. Вот этот контраст и поразил в нем: выглядит от силы на двадцать лет, но никак не на свои двадцать четыре года, и в то же время по рассуждениям, по пережитому тянет на все пятьдесят.

Специально не выбирала его — так получилось, что из списка награжденных нагрудным знаком «Апрель элдик революциясынын баатыры» («Герой апрельской народной революции») время и возможность встретиться для интервью на тот момент нашлись у него. Разговаривать с пареньком оказалось тяжело — от осознания, что ему физически больно. Боль в районе позвоночника не позволяла ему ни спокойно сидеть, ни стоять — так, по его словам, давала о себе знать застрявшая в его теле пуля. Последние два дня в Бишкеке стояли хмурые, а рана обычно реагирует на изменения в погоде. Пулю Нурбек Темирбеков получил 7 апреля 2010 года. Тогда ему еще не было и 18 лет.

— Расскажи, пожалуйста, о себе. Чем сейчас занимаешься?

— Студент 5-го, последнего, курса Академии государственного управления при Президенте Кыргызстана. Учусь по специальности «Госмуниципальное управление». Кроме того, офис-менеджер общественной организации «Айкол-Ала-Тоо», объединяющей раненых в апрельских событиях.

— Какие планы на будущее?

— Найти работу здесь, в Кыргызстане. Уезжать не собираюсь.

— Практику по специальности проходил? Полезная была?

— Да. В Департаменте индивидуального жилищного строительства мэрии Бишкека, в Министерстве труда и социального развития.

— А для дипломной работы какую выбрал тему?

— Совершенствование органов социальной защиты населения Кыргызской Республики и процесса оказания помощи.

— Ты знаешь, как их совершенствовать?

— В первую очередь, работники системы должны быть компетентны. Во-вторых, их нужно заинтересовать, чтобы работали добросовестно, установить соответствующую зарплату, создать условия труда. И, конечно, выделять достаточно средств из бюджета на пенсии, пособия и т. д.

— Ты родился и вырос, насколько знаю, в Бишкеке. А корни откуда?

— Родители оба родом из Джумгальского района. Отец умер в 2007 году, мама поднимала меня одна.

— Вспомни, пожалуйста, 7 апреля. Как начинался день?

— Я тогда учился в 10-м классе бишкекской средней школы № 14, что на пересечении Дружбы и Жукеева-Пудовкина. Утро начиналось как обычно. Но ближе к обеду нас отпустили с уроков — сказали, чтобы шли домой и никуда не выходили. Дома я включил телевизор и увидел, как на площади избивают и убивают демонстрантов. Из новостей я знал, что в стране возникли очень серьезные причины для протестных настроений: большая часть населения жила очень бедно, невзирая на это, в очередной раз подняли тарифы на электрическую и тепловую энергию, еще и плату за соединение абонентов сотовой связи ввели… К шести часам я уже был на площади. Там творилось невообразимое: стрельба, горящие машины, лужи крови, «скорые», люди падали и помогали друг другу, снайперы на крыше Белого дома, как суслики, — то появляются, то куда-то ныряют…

— Почему ты остался, не ушел? Страх не появился?

— Нет, страха я не ощущал. Было желание помочь людям. Власть, способная стрелять в свой народ, должна уйти. В такие моменты особенно сильно ощущаешь свою спаянность с народом, и это чувство заставляет идти до конца. Тогда я впервые осознал, что такое патриотизм. …Примерно в 6.40 меня ранило в брюшную полость. Очнулся уже на второй день в реанимации. Обрадовался тому, что вижу близких, узнал, что власть пала, и это стало главным — значит, пули мы получили не зря. Потом в палату приходили разные люди — совсем незнакомые, приносили продукты, цветы, выражали сочувствие. Это поддерживало. Через две недели, как раз ко дню рождения, меня выписали из больницы.

— Удалось установить, чем тебя ранили?

— Врачи сказали, что из автомата Калашникова калибра 5,45 мм. Пуля прошла через ребро, печень, селезенку и 12-перстную кишку. Селезенку мне сразу же удалили, в дальнейшем несколько раз ложился в больницу, лечился. Но боль не проходит. Чувствую, что пуля сидит во мне.

— Почему ее до сих пор не извлекли?

— Рентген, сделанный сразу после ранения, не выявил пулю. В последующем сделали томограмму — тоже не обнаружили. Советуют снова сделать томограмму… Но, во-первых, она недешевая, во-вторых, боязно — выявят что-то, придется ложиться в больницу, а у меня учеба, защита диплома на носу… Не хочется прерывать, терять время.

— Ты не пытался обследоваться и получить лечение за рубежом — в Китае, Турции..? Ведь нескольких раненых прооперировали за границей.

— Не-ет, это нереально, лечение за рубежом получили единицы — самые тяжелые. А чтобы добиться таким, как я, нужно обивать пороги — не полгода даже, а год.

— Сколько таких, как ты, — неизлеченных, недообследованных, с неизвлеченными пулями?

— Много.

— Вы получаете какие-либо пособия, пенсии?

— Сразу после апрельских событий, как известно, всем пострадавшим в зависимости от тяжести ранения дали по 100 или по 50 тысяч сомов. В течение первого года выделяли по линии соцзащиты то 2, то 5 тысяч сомов, какую-то помощь оказывали акимиаты, делались скидки при лечении, в оплате лекарств… В последние годы никакой материальной помощи не оказывают, если не считать небольшие разовые суммы в честь очередной годовщины «апреля».

Ежемесячные социальные пособия в размере 3 700 сомов получают только те, кого признали инвалидами в результате полученных ранений, — таковых несколько десятков.

— Что ты думаешь о сегодняшнем положении в стране?

— Есть некоторые изменения к лучшему, но уровень жизни населения по-прежнему невысокий, безработица, процветает коррупция… Хотелось бы, чтобы все структуры власти в стране работали так, как положено по закону, чтобы они не просто принимали решения, а контролировали их исполнение.

— Как думаешь, Президент Атамбаев на своем месте?

— Думаю, что на своем. Не скажу, что все оправдалось, но, по крайней мере, он, в отличие от других, старается и на самом деле беспокоится о народе. …Для того чтобы все изменилось к лучшему, мало работы одного человека — нужно, чтобы и парламент, и правительство действовали в одной связке, как цепь.

— Сколько человек состоит в вашем общественном объединении «Айкол-Ала-Тоо»?

— 520.

— Какие цели вы ставите перед собой?

— В первую очередь помогать пострадавшим, особенно инвалидам. Некоторые из них трудились, к примеру, строителями, сейчас не могут, а другой профессии не имеют. Ищем для них подходящую работу.

Добиваемся, чтобы на законодательном уровне четко оговорили регулярное бесплатное медицинское обследование и профилактическое лечение всех, кого ранили. А не так, как туманно говорится в Законе «О социальной защите членов семей погибших и пострадавших лиц в результате событий, произошедших в апреле-июне 2010 года»: «…в рамках Программы государственных гарантий по обеспечению граждан Кыргызской Республики медико-санитарной помощью».

Добиваемся также, чтобы каждый раненый получал ежемесячное социальное пособие. Чтобы одну из центральных улиц столицы назвали именем 7 апреля, кроме этого выделили землю для парка в честь погибших, создали музей или для начала — постоянно действующую экспозицию в Государственном историческом музее, и каждый приходящий туда мог бы ознакомиться с документами, увидеть фотографии…

— У тебя интересная должность в общественном объединении — офис-менеджер. У вас есть свой офис?

— Да, мы арендуем помещение.

— Из каких средств оплачиваете аренду?

— Из членских взносов. Правда, далеко не все платят их, хотя они и составляют всего 100 сомов в месяц. Не у всех есть деньги даже на обед.

— А в чем заключаются твои обязанности?

— Принимать, регистрировать заявления, организовывать встречи, при необходимости — консультации…

— Почему ты выбрал профессию госслужащего?

— Многие беды у нас из-за недобросовестного управления. Хочу помочь изменить эту систему, чтобы улучшить жизнь народа.

— Работу уже подыскиваешь?

— Нет, пока на руках нет диплома, никто и говорить не желает.

— В Академии скидки в оплате обучения предоставляют?

— Годовая стоимость контракта составляет 28 тысяч сомов. Мне делают 10% скидку как потерявшему кормильца и как пострадавшему в апрельских событиях.

— Сейчас, спустя шесть лет, не жалеешь, что пошел на площадь тогда, в 2010-м?

— Нет, хотя и есть серьезные проблемы со здоровьем. Кто-то должен был сделать то, что сделали мы ради своей Родины. Ведь будущее Кыргызстана зависит от каждого, как бы высокопарно это ни звучало. Мы остались в истории. Хотелось бы, чтобы об этой трагедии, ее причинах и о принесенных жертвах больше говорилось в школах. Было очень тяжело пережить то, что перенесли мы, у многих погибли дети, родители… Кровавая весна 2010 года никогда не должна повториться.

— Ты упомянул парк в память о погибших. Где можно было бы его разбить?

— Например, в конце улицы Советской, где начинается Южная магистраль. Там есть пустующая земля.

— Как обычно вы проводите день 7 апреля?

— Утром собираемся, отправляемся на «Ата-Бейит», читаем там Коран, потом проводим поминки. Дома тоже читается Коран в поминовение погибших.

— Ты женишься, родится сын… Если все же «апрель» повторится, отпустишь сына на площадь?

— Нет. Лучше сам пойду.

Назгуль АСАНАЛИЕВА.
Фото Нины Горшковой.