Мало кто знает, что художественный фильм «Волчья яма», снятый известным режиссером Болотом Шамшиевым в эпоху «кыргызского киночуда», мог вообще не появиться на экранах. Он рассказывал о проблеме наркомании, а в те годы по установке партии было положено считать, что ее вообще не существует в Советском Союзе. По требованию отдела агитации и пропаганды ЦК Компартии Киргизии режиссер фильма изменил сценарий, но тем не менее в каждом из его эпизодов отчетливо проходила тревожная мысль о надвигающейся на страну наркоэкспансии. А поводов для тревоги имелось предостаточно (на фото — сотрудники ОБХСС Управления милиции МВД Киргизской ССР, 1967 г.).

В шестидесятые годы прошлого столетия Киргизия являлась единственной республикой СССР по плановому производству опия-сырца в медицинских целях. Только в Иссык-Кульской области его посевные площади составляли более шести тысяч гектаров. Добыть наркотик не составляло особого труда. Достаточно было остановиться у опийных плантаций по дороге Рыбачье — Пржевальск и набрать маковых головок, сколько душа пожелает. В 60-е годы хищения опия-сырца в соответствии с тогдашним Уголовным кодексом квалифицировались как спекуляция и посягательство на народное добро, поэтому наркопреступлениями занимались отделы борьбы с хищениями социалистической собственности (ОБХСС).

Поскольку проблема наркомании в Союзе оставалась закрытой для общества, сотрудники милиции вели борьбу с социальным злом, которого как бы и не существовало. Но год от года оно росло бешеными темпами, вовлекая в свои сети большое количество молодежи и не только в Кыргызстане. То же самое происходило в Туркмении, Узбекистане, куда доставлялся похищенный у нас опий-сырец для дальнейшей его транспортировки в Россию и далее. Кроме того, наркомания стала благодатной почвой для совершения тяжких преступлений и ухудшения криминогенной ситуации в целом. Осознав, что наркоэкспансия представляет серьезную социальную угрозу, в 1962 году руководство республики приняло ряд мер по усилению борьбы с хищением, сбытом и хранением опия. Повышалась ответственность руководителей макосеющих хозяйств за его хранение, Уголовный кодекс дополнили тремя новыми составами наркопреступлений. По просьбе первого секретаря Компартии Киргизии Турдакуна Усубалиева, ежегодно, в период сбора урожая опия, на охрану плантаций Москва выделяла около 800 курсантов из школ милиции союзных республик. Кстати, Турдакун Усубалиевич первым поставил вопрос о прекращении производства опия-сырца в республике. Однако эту просьбу отклонили из-за дефицита валюты в государственной казне.

Вернемся к наркоситуации, сложившейся в те годы на Иссык-Куле. Как вспоминает ветеран органов внутренних дел, известный журналист Леонид Зеличенко, в период массового сбора конечного продукта опия-сырца (застывшего после надреза маковой головки латекса) число его сборщиков доходило порой до 50 тысяч человек, в том числе привлеченных школьников и посторонних людей. В таких условиях обеспечить надежную охрану плантаций было просто невозможно. Хищения не могли остановить ни облавы, ни аресты, ни сторожевые вышки. Как правило, участниками преступных групп становились целые звенья, члены которых состояли в родственных отношениях. Семейный наркоподряд стал обычным явлением для Иссык-Кульской котловины.

Вот что говорится в аналитической справке под грифом «Секретно», подготовленной в 1963 году ОБХСС МВД для руководства республики: «Практически в каждом селе Прииссыккулья есть свой негласный лидер, контролирующий поставки в столицы союзных республик похищенного опия. Наркотики похищают на перевалочной базе в Рыбачьем, со складов во Фрунзе и на самом фармзаводе в Чимкенте, куда они доставляются. Опий воруют граммами и флягами, а их перевозка осуществляется в термосах и чемоданах с двойным дном, в книгах, в колбасе, хлебе и куриных яйцах…».

А вот история, случившаяся в 1964 году с одним из водителей рыбачинской базы «Автовнештранс». Как-то он подобрал на трассе голосовавшую молодую женщину с ребенком, попросившую довести ее до Фрунзе. Во время пути обратил внимание, что малыш не подавал голоса, а мать ни разу не пыталась его покормить. На посту у Красного моста водитель рассказал о своих подозрениях сотрудникам милиции. Оказалось, что женщина попросту везла детский трупик, начиненный 3,5 килограмма опия…

На какие только изощрения не шли наркокурьеры, чтобы любой ценой доставить свой «ценный» груз. Прятали опий в прическах, в пеленках грудных детей, расфасованный в мешочки, приматывали к ногам портянками. В те годы сотрудники ОБХСС не имели наработанного опыта, специальной подготовки и спецсредств для расследования наркопреступлений, выручали оперативное чутье сыщика и преданность своей профессии. Сотни, если не больше, раскрытых преступлений на счету Л. Килина, А. Батыршина, Б. Орозова, Е. Атаханова, Т. Яхъярова, Б. Молдокулова и других. Начиная с 1963 года с их участием за пять лет удалось ликвидировать около 700 наркогрупп, задержано более 300 наркокурьеров, изъяты больше тонны опия-сырца.

По мнению известного специалиста в области противодействия незаконному обороту наркотиков, полковника в отставке Александра Зеличенко, в середине 60-х годов контроль над сферой криминального наркобизнеса от наркодельцов-одиночек перешел к организованным преступным группировкам. Одну из таких банд разоблачили в конце 1966 года во Фрунзе с «филиалами» в Ташкенте и Намангане.

…В один из мартовских дней в 4-е отделение Фрунзенского наркодиспансера с диагнозом «передозировка» поступил житель Кара-Балты Александр Н. Дежурный врач и санитарка обнаружили в его одежде записку с текстом, насторожившим их: «Товар прибыл. Забери у собаки». Бдительные медики передали ее сотрудникам милиции…

Спецоперация под кодовым названием «Коробочка», не имевшая до этого аналогов по масштабности привлеченных сил и средств, проводилась в условиях строжайшей секретности. За поставленным врачами на ноги наркоманом установили негласное наблюдение. Задержали его в тот момент, когда из собачьей конуры во дворе своего соседа он вытаскивал, как позже оказалось, 50 килограммов опия-сырца, расфасованного в ученические пеналы. «Кололи» задержанного лучшие опера-обэхээсэсники. По его показаниям вышли на след других членов группы. Оперативно сработали узбекские коллеги, одновременно арестовав ташкентских и наманганских наркодельцов и задержав 50 опийных дилеров. В ходе обыска по их месту жительства в общей сложности изъяли более 100 килограммов переваренного опия, большое количество золотых изделий, рассыпного золота, морфия, кокаина в таблетках, героина и 10 единиц огнестрельного оружия. Тогда лидеру группировки рецидивисту Алексею Панкратову удалось скрыться. Задержали его позже, в одном из подпольных наркопритонов в Кузнечной крепости, как одного из организаторов нападения и поджога здания УВД г. Фрунзе во время так называемого базарного бунта на центральном колхозном рынке в мае 1967 года…». Многие тогда говорили, что местонахождение Алексея Панкратова якобы выдал милиции его сын, секретарь комитета комсомола средней школы №10. Но это официально не подтвержденная информация. Как рассказал на днях автору этих строк председатель Государственной службы по контролю наркотиков Рафик Мамбеталиев, эта и другие разработанные оперативниками ОБХСС спецоперации по обезвреживанию устойчивых наркогруппировок в 60-е годы сейчас стали учебными пособиями для сегодняшних наркоборцов и курсантов Академии МВД.

Со временем для борьбы с наркобизнесом в республике внедрили новые методы оперативной работы с использованием специальных средств. В марте 1966 года у наркоборцов появились разыскные собаки, специально обученные на обнаружение наркотиков. Четвероногие «нюхачи» хорошо зарекомендовали себя в работе, и сегодня ни одно антинаркотическое мероприятие не обходится без их участия.

Особое беспокойство проблема наркомании у руководства бывшего Союза вызвала после того, как в 1966 году оперативно-следственная группа из Москвы с участием наших оперативников выявила в Чолпон-Ате устойчивый маршрут наркотрафика по поставке крупных партий опия в города Средней Азии, Дальнего Востока и Восточной Сибири. Был даже случай, когда один из руководителей макосеющих хозяйств предложил оперативникам чай с опиумом, так сказать, для расслабухи. Масло в огонь подлило раскрытие уголовного дела под кодовым названием «Бацилла». Преступная группировка (около 200 человек), действовавшая в системе Министерства здравоохранения, путем маркировки запускала через аптечную сеть республики и за ее пределами пришедшие в негодность особо ценные лекарства и сильнодействующие психотропные препараты. Сознавая, что наркомания перешагнула границы Центрального региона и стала общегосударственной проблемой, в апреле 1966 года руководство Киргизской ССР вновь внесло предложение в центр об остановке производства опия на территории республики как главного поставщика сырья для медицинской отрасли, но опять ему в этом отказали. И только в 1974 году с разрешения Москвы ЦК Компартии Киргизии принял решение о прекращении посевов опийного мака. А пять лет до этого функции организации борьбы с наркопреступлениями приказом МВД СССР передали подразделениям уголовного розыска, а уже через год в системе внутренних дел появились отдельные структуры, специализирующиеся только на борьбе с незаконным оборотом наркотиков (ОБН).

Борьба с этой чумой всех времен — одна из самых ярких страниц истории кыргызской милиции. К сожалению, многих из оперов от бога, с которыми я имел честь встречаться в разные годы и на чьих рассказах основан этот материал, уже нет в живых. Это были профессионалы, которые отдавали своему нелегкому, порой опасному делу все силы и душу.

Сергей СИДОРОВ.