Никто не спорит, что одна из основных составляющих национальной безопасности — это борьба с коррупцией. Как с ней боролись при двух семейно-клановых режимах, мы в полной мере испытали на себе, столкнувшись с беспределом госчиновников, погрязших в клановости, воровстве и коррупции. Ни государственная власть, ни правоохранительные органы не были способны или не хотели организовать работу по выявлению и предупреждению коррупционных проявлений, все сводилось к декларативным заявлениям и показушным антикоррупционным кампаниям. С коррупцией не боролись, а, напротив, создавали условия для ее развития. Тяжелое наследство пришлось разгребать новому руководству страны. Выступая на заседании Совета обороны 30 января 2012 года, Президент Алмазбек Атамбаев ясно выразился: «Необходимо победить коррупцию, которая мешает развитию страны, сводит на нет все усилия государства и граждан. Ждать, что все как-нибудь само собой решится, мы не имеем права». Об основных направлениях новой антикоррупционной политики мы попросили рассказать секретаря Совета обороны КР Темира Джумакадырова. Повод для разговора — Международный день борьбы с коррупцией, который ежегодно отмечается 9 декабря. 

     — Темир Курмангазиевич, на чем сегодня строится стратегия Совета обороны по противодействию коррупции?
— Прежде всего на твердой политической воле главы государства, стремящегося освободить страну от коррупционной удавки. Наша задача — создать отлаженную систему по противодействию коррупции, соответствующую требованиям Президента. После 2010 года мы столкнулись с системной коррупцией, глубоко ушедшей корнями в общество. На первоначальном этапе было принято решение определить два основных направления борьбы с ней. Первое — это образование в 2011 году Указом Президента специализированной структуры — Антикоррупционной службы ГКНБ, призванной выявлять в системе госуправления коррупционные проявления и давать им соответствующую юридическую оценку. У нас было четкое понимание того, что устранение только последствий системной коррупции не принесет желаемых результатов, необходимо работать с причинами, создав эффективные механизмы по ее предупреждению. Для этих целей в 2013 году при Совете обороны создана рабочая группа, приступившая к реализации второго этапа — демонтажу коррупционных зон и рисков в государственных органах власти.
     — Вот об этом подробнее, пожалуйста…
— Другими словами, если раньше мы подходили к коррупции как явлению в целом, то сегодня рассматриваем ее предметно в каждом министерстве и ведомстве в зависимости от их функций и предназначения. Как правило, в них есть широкое поле для коррупционных проявлений. Есть проблемы на управленческом и функциональном уровнях, в органах регулирования, в разном толковании законодательства, ведомственных инструкций и другие. На сегодня рабочая группа проанализировала деятельность 20 госорганов на предмет выявления в них коррупционных зон и рисков. Для каждого из них в качестве рекомендаций разработан детализированный план пошаговых мер. В целом у руководителей этих        госорганов наблюдается искреннее желание освободиться от такого негативного явления.
     — Какие сферы жизнедеятельности страны, по вашему мнению, наиболее подвержены коррупции? 
— Если судить по оценке гражданского общества, особенно тревожит положение дел в правоохранительных органах и судебной системе. Но, как считает глава государства, традиционные методы борьбы с коррупцией в этой сфере не принесут положительных результатов. Поставлена задача реформировать всю правооохранительную систему страны. Другими словами, бороться с коррупцией в глобальном масштабе, а не в отдельно взятом милицейском ведомстве. Над этим мы сейчас работаем.
Если говорить о коррупционном рейтинге, то не последние места в нем занимают сферы образования и здравоохранения, но одна из самых проблемных — это государственные закупки. По рекомендации международных экспертов мы внедрили электронный процесс госзакупок. Он стал более прозрачным и информативным, что позволило существенно снизить уровень коррупционных рисков и закрыть лазейки для незаконных сделок.
     — Темир Курмангазиевич, вернемся к судебной системе. Как вы считаете, почему резонансные дела, связанные с коррупцией, в большинстве своем распадаются в судах, а не доводятся до логического конца? В чем причина? В слабой доказательной базе, заинтересованности служителей Фемиды? 
— Действительно, некоторые судебные вердикты по коррупционным преступлениям вызывают много вопросов. Не исключена, как вы говорите, заинтересованность судей. Но, с другой стороны, необходимо повышать качество следствия и оперативной работы при построении доказательной базы, чтобы у судей не было возможности манипулировать законом и находить лазейки для неправосудных решений.
Реформы, которые сегодня идут в судебной системе, должны работать на конечный результат: прозрачность, открытость, честность и высокий профессионализм судей.
     — Согласны ли вы с утверждением, что коррупция для наших высоких чиновников стала нормой поведения? 
— До 2010 года, как правило, главным фактором при назначении на большинство государственных и политических должностей являлись деньги с вполне определенной целью — извлечь прибыль. А номенклатурные связи открывали путь к обогащению с использованием административного ресурса. За последние четыре года в результате принятых нами комплексных мер число чиновников с маргинальным типом мышления и поведения значительно поубавилось. Они боятся принимать коррупционные решения из-за страха неотвратимости наказания.
     — Темир Курмангазиевич, как вы относитесь к идее создания единого органа по противодействию коррупции без дублирующих функций и «перетягивания одеяла» со стороны различных антикоррупционных структур, что сейчас практикуется в ряде стран СНГ?
— Мы неоднократно рассматривали вопрос и пришли к следующему мнению. Благое дело — перенимать положительный опыт.      Но наша задача, как уже говорил, создать свою кыргызскую антикоррупционную модель с учетом возможностей и главное — менталитета народа. Свой путь мы должны пройти самостоятельно. В этом нас поддерживает глава государства, считая, что борьба с коррупцией на конкурентной основе с участием различных антикоррупционных структур принесет больше результатов. Отмечу, что Совет обороны обеспечивает, скажем так, интеллектуальную составляющую по противодействию коррупции, а правоохранительные органы выполняют карательные функции.
Два года назад, когда мы приступили к борьбе с системной коррупцией, в том числе начали отслеживать работу всех структур, занимающихся так или иначе коррупцией, — 5-го ГУ МВД, Финпола и АКС, выяснилось, что у них не было четко поставленных задач и конкретных зон ответственности. Каждая структура работала на свой внутриведомственный результат. Сегодня положение иное. Первое, что мы сделали, — ввели показатель по выявленным коррупционным преступлениям в регионах, а затем в целом по республике.
В последующем поставили задачи по возмещению государству ущерба через Казначейство и усилению профилактических мероприятий. Сейчас такая работа проводится во всех госорганах, по ее результатам мы еженедельно заслушиваем руководителей антикоррупционных структур.
     — Год заканчивается. Поделитесь, пожалуйста, некоторыми результатами борьбы с коррупцией.
— Мы сейчас готовим годовой отчет и обязательно доведем его до СМИ и общественности. Назову лишь некоторые показатели. Впервые в истории страны по результатам 2014 года в рейтинге международной организации «Транспаренти Интернэшнл» по индексу восприятия коррупции мы улучшили свои показатели на 14 позиций и переместились на 136-е место. По сравнению с 2013 годом вдвое увеличилась раскрываемость коррупционных преступлений, в том числе в регионах, значительно выросла сумма возмещенного государству ущерба через Казначейство. Кроме того, удалось вернуть в правовое русло процесс обучения водителей и выдачи водительских прав в системе ГРС. По нашим рекомендациям в Дорожно-патрульной службе МВД внедрены пост-терминалы по уплате штрафов за нарушение правил дорожного движения. В 2013 году эта сумма составляла 12 миллионов сомов, а за 10 месяцев текущего — 65 миллионов сомов. Положительные результаты в борьбе с коррупцией отмечаются в системе образования, Соцфонде и Госгеологии, где по открытым аукционам на месторождения и их разработку в казну государства поступило более 400 миллионов сомов. По оперативной составляющей противодействия системной коррупции тоже достигнуты определенные результаты, но подробно рассказывать об этом не буду.
     — И последний вопрос, Темир Курмангазиевич, который волнует сегодня всех нас без исключения: это активизация деятельности международных экстремистских и террористических организаций. Какие меры принимаются по обеспечению безопасности и противодействию этим угрозам? 
— Мы постоянно анализируем ситуацию внутри страны и по внешнему ее периметру. По нашим прогнозам, активность ИГИЛ и других запрещенных религиозных организаций этой осенью была вполне ожидаемой. В сентябре состоялось заседание Совета обороны, ключевыми решениями которого стали приоритетные изменения в общей системе национальной безопасности, направленные на усиление мер по нейтрализации возможных террористических и экстремистских угроз. Их реализация находится под нашим постоянным контролем. Усилена охрана границы, транспортных коридоров и стратегических объектов. Поддерживаются тесные контакты с военно-политическим руководством соседних государств, их правоохранительными органами и спецслужбами. В рамках ОДКБ особое внимание уделяется сложной обстановке на таджикско-афганской границе, представляющей реальную угрозу не только Кыргызстану, но и южным рубежам СНГ.

Интервью брал
Сергей СИДОРОВ.