Оно  — о жизни и трагедии человека, отдавшему всю свою жизнь  любимому  делу — получению шелка. Смирницкий Митрофан Петрович работал в двадцатые годы прошлого столетия  агрономом на Ошской кокономотальной фабрике, которая после  Великой Отечественной войны  действовала в статусе Ошского шелкокомбината имени ВЛКСМ и  являлась предприятием союзного значения.

В восьмидесятые годы  объем производства шелка-сырца комбинат довел до 138 тонн в год, здесь трудилось более  5 тысяч человек,  выполнялись договорные поставки тканей  на 66,8 млн. рублей. Много шелка вывозилось за рубеж.
Вот одна из многочисленных историй о шелке. Китайская императрица Си Минг Чи любила пить чай в саду. Как-то столик поставили под шелковицей, листья которой в ту пору образовали большую крону,  от нее шла большая тень. Подул легкий ветерок, и в чашку императрицы упал кокон. Си Минг Чи дернула за нить, чтобы вытянуть кокон, но она  все тянулась и тянулась. Кокон разматывался.
Так была получена первая шелковая нить. В благодарность за это императрица была возведена в ранг божества Небесной империи.
В  первой половине двадцатых годов прошлого столетия советское правительство приняло решение о промышленном шелководстве на юге Киргизии. В Оше  заложили корпуса кокономотальной фабрики, построили рабочий городок,  гренажный завод. Остался нерешенным вопрос  создания базы для  выкормки тутового шелкопряда. Для решения этой неотложной задачи требовалось в течение трех-четырех лет создать сеть тутовых плантаций из высокоурожайных сортов шелковицы. Эта ответственная задача была поручена агроному  «Туршелка» Митрофану Петровичу Смирницкому, откомандированному в город Ош из Узбекистана.
Под промышленный тутовый питомник отвели около 12 гектаров земли на южной окраине Оша между нынешними улицами  Э. Алиева и Курманджан датки. Северной границей участка являлась улица Полевая (ныне улица Фрунзенская), а с юга он подходил к небольшому кишлаку, который располагался за русским кладбищем.
Весной 1924 года на пустыре, который служил выпасом для скота, загудел единственный в городе трактор «Фордзон-путиловец», распахивая землю под первые делянки тутового питомника. Под восторженные крики  глазеющих мальчишек «стальной конь» легко поднимал почву двухлемешным блестящим плугом.
Вскоре по схемам заведующего питомником Смирницкого были образованы отдельные карты оросительных каналов, строгих делянок с грядками, разделенных между собой пешеходными и траспортными дорожками. Установили таблички с указанием сорта посевного материала и года высева.
Все эти работы проводились  в строгом соответствии с руководством по агротехнике выращивания посадочного материала шелковицы на посевных землях. Смирницкий описал  всю технологическую цепочку — от получения семян, их сохранности до посадки двух-, трехлетних саженцев. Были подробно указаны различные схемы посева семян в определенной пропорции с песком, ширина грядки лент высева, глубина задела семян, способы мульчирования (прикрытия) посевных лент, методы борьбы с сорняками и болезнями саженцев…
Митрофан Петрович принимал на эту работу десятки девочек и мальчиков. Платил он по действующим расценкам —  25-30 копеек в день. В то время это был немалый заработок. Многие дети гордились тем, что к началу учебы облачались в новые костюмы и  обувь, заработанные своим трудом в тутовом питомнике.
Таким образом, под руководством Смирницкого за три года напряженного труда на пустом месте было создано мощное государственное тутоводческое хозяйство, обеспечивавшее юг республики качественным  посадочным материалом.
Сотни тысяч двух- и трехлетних  саженцев продавали  колхозам и совхозам, где закладывались первые промышленные плантации высокоурожайных сортов шелковицы, служившей основной кормовой базой шелководства. Неутомимый знаток и энтузиаст Митрофан Петрович весной и осенью выезжал в районы, помогал выбирать места закладки плантаций и консультировал по уходу за растениями.
По его инициативе впервые были выращены саженцы японских высокоурожайных сортов. И сейчас кое-где на юге Кыргызстана можно  встретить отдельные островки прошлых плантаций как памятник их создателю.
Около 20 лет Смирницкий руководил Ошским тутовым питомником,  выращивая миллионы саженцев для районов области. Зная его отличные организаторские способности, руководство «Туршелка» зимой 1930 года командировало его в братский Таджикистан, где также требовалось создать сеть тутовых питомников и плантаций. Там у небольшого кишлака Чиптура за год упорного труда создали единственный в этой республике тутовый питомник.
Отмечая заслуги Смирницкого в развитии шелководства, нельзя не охарактеризовать его как личность далеко не ординарную. Так, не имея высшего образования, Митрофан Петрович  сумел самостоятельно постичь секреты и тонкости агрономической науки, обладал поистине феноменальной памятью.  Он наизусть знал            А. Пушкина и Т. Шевченко, со стихами  которых никогда не расставался.
Внешне Митрофан Петрович походил на заурядного артельного десятника — невысокий  кряжистый мужичок  с большой  коротко остриженной головой, с длинными усами и бородкой клинышком. Его серые проницательные и добрые глаза выделялись на загорелом лице. Весь летний сезон Смирницкий ходил в неизменно длинной, почти до колен, «толстовке» с громадными накладными карманами, в которых помещались вся его «канцелярия»  в виде толстой тетради,  махорочный кисет и  курительные принадлежности, включая длинный самодельный мундштук  из вишневой ветки.
Строгий и требовательный в деле, Митрофан Петрович был на редкость добрым и внимательным человеком. Он высоко ценил исполнительность и честность. Особенно любил  шутки и острое словцо.
Среди рабочих особенно отмечал людей местной национальности, к которым относился с дружелюбием и внимательностью. У него было много друзей кыргызов, узбеков и таджиков, которые ему отвечали взаимностью.
Интересы дела Смирницкий ставил превыше всего. Заботы о семье, личный комфорт отодвигались на второй план. Все были удивлены, когда он в свои шестьдесят лет сразу же согласился поехать в Таджикистан. А ведь там пришлось жить сначала в палатке, затем в глинобитной мазанке; мало того,  изнуряли приступы тропической малярии — «папачи», мириады комаров и москитов осаждали людей.
И еще  Митрофана Петровича отличали прямота и бескомпромиссность суждений. Кривить душой и лицемерить он органически не мог, что часто приводило к конфликтам. Один из них стал роковым…
Как-то, искренне возмущенный вероломством Гитлера, Митрофан Петрович в присутствии подчиненных в сердцах выпалил: «Этот хитрец (одна сотрудница вскоре донесла: мол, Митрофан Петрович сказал «молодец»,  а не «хитрец») обманул наших руководителей и выкачал из страны сколько хотел хлеба, нефти… а теперь напал на нас». Кто-то донес об этом разговоре, и «дело» завертелось. Начались вызовы, допросы, очные ставки, и, наконец, арест и суд. Смирницкого в 1942 году приговорили  к длительному сроку  заключения и отправили на принудительные работы в совхоз села Покровского (Куршаб).
Через полтора года пожилой и больной Митрофан Петрович, не получая нужной медицинской помощи, скончался. Его похоронили в саду совхоза, за которым он ухаживал.
А вскоре пришло уведомление, что дело Смирницкого пересмотрено и приговор отменен. Так нелепо и преждевременно оборвалась жизнь одного из замечательных  ошан.
Шелк, в былые времена появляясь в разных  местах земного шара, превращался то в пышные парадные одежды китайских императоров, то в яркие  японские кимоно, то  в сверкающие чалмы индийских раджей, то в ослепительные тоги и роскошные накидки римских правителей, то в блистающие одеяния русских царей, то в великолепные атласные халаты эмиров и ханов Средней Азии.
Со временем материал стал более доступным, из него шили наряды женщины всего мира. Между  тем шелк  во все времена был плодом тяжелого  труда простых тружеников, и в первую очередь — выращивающих коконы тутового шелкопряда.

Софья НУРМАТОВА
(по материалам архивов).