Дорога  к  Красной  мельнице  (The road to Red Mill) очень далеко отсюда. Она на другой половине земного шара, в небольшом городке Джонсоне, что в штате Вермонт  Соединенных Штатов Америки. Именно там находится Центр Арт Хаус, где жили художники, на берегу реки, и когда-то там и в самом деле была  старая мукомольня, выкрашенная в красный цвет.

Экспозиция Таланта Огобаева, представленная в галерее «Аль-Хайят», в этот раз состоит из двух проектов:  это «Дорога к Красной мельнице» и  Mail USSR («Почта СССР»),  но объединяют их воспоминания о том, чего уже нет.

Выполненные в технике коллажа восемнадцать листов акварельных фрагментов, рисунков пером, вырезок из газет и рекламных проспектов — это  своеобразное повествование о местах, где побывал художник из Кыргызстана, его впечатления, раздумья, эмоции. Старой мельницы на берегу реки нет, но это не значит, что хлеб перестали выпекать. Прошлое уходит, а что приходит на смену ему —  вот, кажется, одна из основных мыслей автора, которая также нашла отражение  в серии литографий «Лики» и  рисунках «Долгое ожидание снега в Вермонте».

Мы разучились писать письма. Об этом, скорее всего,  вторая часть выставки. Сообщения в две-три строчки в Одноклассниках  или на Фэйсбуке, или еще каких-либо ресурсах — вот и все. Понятное дело, жизнь сейчас проходит в ускоренном темпе, а  на хорошее интересное  послание нужно время. Это  наши  бабушки и дедушки на все его находили. Успевали и на работу ходить, и детей растить, и домашние дела, коих всегда в избытке, делать да еще и писали замечательные приветы своим родным, знакомым, любимым, которые хранили многие годы, перевязав атласной ленточкой. И читать их порой интереснее любого романа.

Безусловно, телефон, компьютер и Интернет — величайшие изобретения человечества.  Но разве смогли  бы узнать о  том, как любил Чехов Ольгу Книппер или Лика Мизинова самого Антона Павловича, если бы не писали они писем друг другу? Наполеон, которого привыкли считать бесчувственным солдафоном, писал исполненные нежности признания в своих чувствах  Жозефине; Лев Толстой — Софье Берс (а ведь любил когда-то);  Пушкин — Наталье Гончаровой, Альфред де Мюссе — Жорж Санд, Виктор Гюго-Адель Фуше, да и  Жюльетте Дрюэ тоже. Чарльз Дарвин -Эмме Веджвуд,  Вольфганг Амадей Моцарт — Констанце. Кто из современных мужчин сумел бы так объясниться в любви, как это делали Грибоедов по отношению к Нино Чавчавадзе, лорд  Нельсон — к леди Гамильтон, Джек Лондон — к Анне  Стански?  Или  необыкновенная  переписка Ван Гога к брату Тео… Мы и понятия не имели бы о том, как жили, чем дышали, что волновало этих людей, если б говорили они по телефону или Скайпу.   По письмам можно определить характер человека, потому что это видно по почерку, а вот в электронном письме уже  этого нет — у машины нет души.

Не помню,  кто сказал,  но мы продали Сети  свои сердца…   Кто из нас  вспомнит о том, когда получал в последний раз открытку к празднику по обычной почте? То-то и оно…

«Конверт со штампами, марками, надписями сам по себе живописен и графичен, — считает Талан Огобаев. — Кроме того,  несет печать времени. Потом, любое письмо содержит тайну, весть, радостную или грустную, это всегда ожидание. Все это я  пытаюсь вынести на поверхность конверта…»

 Пройдет еще немного времени, и, наверное, молодежь не будет знать, что существовал такой способ общения, как письмо на бумаге чернилами и  пером или шариковой ручкой.   Жаль,  что наши дети и внуки уже таких  писать не будут, и, возможно, не все семьи сохранят стопку посланий, перевязанную ленточкой.  И разлетятся  от ветра старые  пожелтевшие страницы, безвозвратно уйдут в прошлое. Великое множество новоявленных психологов и  эзотериков твердят нам, что не стоит задумываться о  том, что прошло, надо идти вперед, не оглядываясь.  Но это не совсем правильно. Кто мы без своего прошлого и своих корней? Вот на этом и сделал акцент в своей экспозиции  художник Талант Огобаев.

Галина МИХАЙЛИНА.

 Фото  автора.