Президент Алмазбек Атамбаев, приветствуя  вновь избранный состав Конституционной палаты Верховного суда, заявил, что главная задача судебной сферы — вернуть доверие граждан и общества. Но как этого добиться? Тем более учитывая то, что вся история правосудия нашей страны как раз демонстрирует отсутствие такого доверия! 

Бабло побеждает зло… 

Вот уже два десятка лет как в Кыргызстане пытаются реформировать систему. Штудируются наработки  ведущих стран  Востока и Запада,  сканируется опыт коллег по СНГ, мы прислушиваемся к рекомендациям  партнеров и грантодателей.  Но до идеала, ох, еще топать и топать. Взять ту же Конституционную палату ВС КР. Скажите, стоило ли в 1993 году создавать Конституционный суд, тратить миллионы на содержание этого громоздкого и малоэффективного органа, чтобы затем, революционной весной 2010 года, дружно упразднить структуру, а сейчас, спустя три года, возродить?!

Систему продолжают сотрясать скандалы. Мелькают в криминальных  сводках цифры о судейских взятках; непонятно, почему раньше срока выпущен на волю Азиз Батукаев; члены Верховного хотят наказать коллег из столичной инстанции, принявших скандальный вердикт по делу лидеров «Ата-Журта», и т.д. и т.п.

Нынче мы вроде как строим  капитализм с демократическим лицом. Но судебная  машина все так же дает сбои из-за ржавчины коррупции, мудренной казуистики законов, давления ОБОНа, непрофессионализма слуг Фемиды и других негативных факторов. Однако не на пустом же месте все это возникло, верно? Верно, потому что многие судьи продолжают использовать   порочные методы  вершителей судеб ушедших веков. Мы никак не можем избавиться от родимых пятен прошлого: азиатчины и порочной идеологии, господствовавших прежде.  У нас же кочевники сразу перескочили в «светлое будущее». А законы бытия остались те же — общинно-феодальные!

Кому грозит секир-башка? 

В старые времена у тянь-шаньских племен действовали два инструмента регулирования отношений внутри социума:  адат и  шариат.

Адат — это система юридических правил и обычаев, по которым жили горцы и степняки. Поэтому адат называют еще обычным правом. Положения его не фиксировались, а передавались из уст в уста в виде кратких изречений. Многие нормы, увы, были неизвестны смердам, а бии из числа старейшин рода толковали их как заблагорассудится. Очень напоминает поговорку  «Закон — что дышло, куда повернул, туда и вышло». Кое-кто из нашего судейского корпуса так и поворачивает до сих пор…

Бии руководствовались адатом при  рассмотрении  как гражданских дел, так и уголовных. Хотя  беспредела тогда практически не было. Убийства, например, чаще носили форму кровной мести. А грабежи и кражи больше напоминали молодецкие набеги лихих джигитов. В патриархальном обществе ведь очень боялись людского гнева, не то, что сейчас.  Впрочем, «романтики с большой дороги»  тоже встречались:  их называли каракчы и тоноочу. Летучие банды состояли из разбойников и отщепенцев. Лютовали они в основном на проезжих трактах, обирая караваны. В случае поимки налетчикам грозила секир-башка.

Кстати,  у нас с тех времен  так и остались неискоренимыми  явления типа  ала качуу, то есть умыкание невесты, скотокрадство (барымта),  пленение заложников (институт аманатства), несанкционированное многоженство   и прочая «экзотика». Хотя наказания за них и предусмотрены, однако многие статьи УК КР попросту не работают, а судьи такие дела рассматривают редко. Между тем та же полигамия, согласно Конвенции ООН о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, рассматривается в цивилизованном мире как ущемление прав слабого пола. А похищение невесты  оставляет за собой множество искалеченных судеб и даже приводит к случаям самоубийства среди молодых женщин, не желающих мириться с судьбой украденной  «вещи». Счастья по насилию быть не может!

Согрешил? Возмести! 

Бий судил и рядил как душа пожелает. Например, букара (беднота) и карапаи (чернь) не могли рассматриваться как равные баям или манапам, то есть аристократии. Учитывался и пол. Поэтому так называемый кун — выкуп за кровь — зависел не только от того, был ли убитый мужчиной или женщиной (за прекрасный пол выплачивали лишь половину куна), но и от статуса жертвы — баем он являлся, нукером  или рабом. Кун за голову  «крутого»  олигарха увеличивался обычно в девять раз. Например, когда в 1855 году бугинцы убили сарыбагышского феодала Ормон-хана, виновники вынуждены были откупиться 100 девушками на конях в полном убранстве. Тогда вообще практически всякое дело завершалось уплатой штрафа в пользу потерпевшей стороны. Ну какой, скажите, прок от смертной казни виновника? Пусть лучше ущерб возмещает! К примеру, вор за каждую похищенную скотину должен был отдать девять голов КРС или МРС. За изнасилование полагалось востребовать  25 голов. За смертоубийство — еще больше.

Такая система компенсации — айып — была введена в свое время  в  Уголовный кодекс КР и обычно уплачивается в тройном размере. Но что-то не слыхать, чтобы данная система работала как следует…

Между прочим, в айылах тогда почти вся торговля была меновой, безвалютной. Всеобщим эквивалентом чаще выступали… бараны. Их дарили, меняли, долги погашали. Ими же и взятки давали. До сих пор дают!

С приходом ислама наши предки параллельно стали применять и нормы мусульманской юриспруденции. Система шариата  регулировала жизнь правоверного от колыбели до могилы и содержала  несколько  разделов. Здесь право и религия сливаются в одно целое, поэтому нарушение норм  расценивалось как вероотступничество.

Шариат преобладал в основном среди оседлого населения юга Киргизии, где во главе судов стояли казии, юристы-богословы. Применявшаяся ими юриспруденция рассматривала проблемы семьи и брака, выплаты налогов, вопросы экономики, политических выборов, джихада, морального кодекса, уголовных деяний и т.д.

Меры наказания по приговору казиев были жестче. К примеру, за прелюбодеяние холостяков — 40 ударов палкой. Если же грешили супружные люди — смертная казнь, чаще — через побитие камнями. Шариат предусматривал также тюремное заключение (в зиндане), конфискацию имущества, отсечение руки (при   кражах), штрафные санкции и даже амнистию.

Не дашь бакшиш — получишь шиш!

В XIX столетии Киргизия вошла в состав России как часть Туркестанского края. В 1867-1868 годах в свет вышел ряд царских распоряжений об управлении регионом, и наряду с адатом и шариатом стали действовать общеимперские законы. Добавились военный и царский суды, позже — мировые судьи, облсуд и Правительствующий сенат.  Территорию нашей республики обслуживали окружные органы, находившиеся в Верном (сейчас — Алматы) и Скобелеве (ныне Фергана. — Прим. автора).

И что же, полный ажур? Как бы не так!

Махрово цвело мздоимство. Младший чиновник по особым поручениям при губернаторе Семиреченской области Бердыбек Сыртыков писал в докладной: «В настоящее время между народными судьями как при единоличном решении, так и при решении дел на чрезвычайных съездах — волостном и уездном — распространено взяточничество…». Право слово, знакомая картина!

Судьи тогда определенного жалования не получали и потому произвольно определяли для себя размер так называемого бийлика — вознаграждения. По сути то была доходная статья служителей Фемиды.

Даже царский министр внутренних дел вынужден был признать: «Для уничтожения заинтересованности их (судей)  в материальных выгодах процесса бийлик надлежит упразднить, а вознаграждение судей сделать вполне определенным и отнести за счет сумм земского сбора…». Ничего не вышло, бийлик сохранился!

Большие планы большевиков

А затем пришел год 1917-й.  После залпа «Авроры» был создан Временный революционный суд, состоявший из представителей Совнаркома, солдат, рабочих и крестьян, где дела разбирались с участием присяжных — сотрудников различных организаций. «Старорежимная эксплуататорская система» затрещала по швам.  Полномочия казиев постепенно сужались и были окончательно ликвидированы в 1927 году. Кыргызстан стал жить уже по общесоюзным правилам.  Как говорилось в официальных документах тех лет, сделано это было «в целях создания единого народного суда и укрепления его достойными представителями трудящихся Совнаркома Туркестанской Республики».

Принятие в декабре 1936 года новой советской Конституции предопределило преобразование Киргизской АССР в ССР. Были закреплены ведущие положения в организации  деятельности суда и прокуратуры.

Да, много с тех пор воды утекло. Но гладко отнюдь не стало! Кыргызстану предстоит решить еще массу проблем, так как вкупе с доставшимся в наследство правовым нигилизмом это стало негативно сказываться на общем состоянии юридической  грамотности населения, повлекло рост преступности, нарушений общественного порядка, падения нравственности…

Кого обскакал аксакал?

 Говоря о наследии прошлого, трудно обойти тот факт, что со временем суды биев у нас трансформировались  в… суды аксакалов, и теперь они есть во всех семи областях и в столице Кыргызстана. В основном за ними  сохранены  функции разруливания тех ситуаций, где официальное вмешательство затруднено либо просто бесполезно. Например, старики решают судьбы семей дебоширов, пропесочивают  хулиганье, стыдят падших женщин. Эти слуги Фемиды совмещают обязанности третейских судей, общественного надзора и арбитража. В меру дозволенного милуют, советуют и внушают.

Однако они не везде действуют эффективно, и их вердикт вовсе не обязателен для джамаата, то есть общины.

В летописи Кыргызстана отмечено два вопиющих случая, когда при попустительстве органов правопорядка произошли акции линчевания, и в результате внесудебных расправ были фактически казнены три человека. Оба факта наблюдались в Таласской области. В 1995 году в селе Бакаир решением стихийного схода был приговорен к смертной казни местный рэкетир, затерроризировавший дехкан. Его привязали к дереву, закидали камнями, а в финале утопили в арыке. Второй случай самосуда произошел два года спустя в селе Озгоруш. Там при большом стечении народа с одобрения большинства жителей молодежью были забиты насмерть арматуринами братья Мендибаевы — Темир и Талант (кличка Рэмбо), представители криминалитета. Действия зачинщиков самосуда (в кыргызском языке подобные групповые экзекуции называются таш баран, то есть — побитие камнями) аксакалы не смогли пресечь,  более того, многие дали добро, благословив эти внесудебные расправы!

Именно поэтому ныне так важны фактор авторитетности того или иного органа правосудия, вопрос компетентности его членов, степени их уважения в обществе, готовности людей прислушаться к их мнению. Здесь президент Атамбаев прав на все 100 — судьям надо постараться вернуть доверие граждан и авторитет во всех слоях нашего общества!

Канат  ИБРАЕВ.