Витебско-Оршанская операция — это наступательный марш Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов в ходе Великой Отечественной войны. Цель — разгром левого крыла немецко-фашистской группы армий «Центр» под командованием генерал-фельдмаршала Э. Буша…

Особенно жестокие бои прошли 23-28 июня 1944 года в ходе освобождения Витебска. В начале войны этот город подвергался массированным налетам немецкой авиации.     11 июля 1941 года в ходе жесточайших сражений советские войска оставили город, и фашисты установили в нем жестокий оккупационный режим. Были созданы два концлагеря для советских граждан и военнопленных, в которых осенью 1941 года находилось не менее 40 тыс. человек. Ежедневно гитлеровцы расстреливали 200-500 горожан. За время немецкой оккупации в Витебске погибло более 140 тысяч мирных жителей и военнопленных…

…Только что закончен бой за освобождение города, бой жестокий и страшный. Много убитых, раненых привозят на “полуторках”, повозках или просто приносят на носилках к уцелевшему зданию школы, где расположился госпиталь.

Отряды пехоты, построившись по трое, направляются за город. Возле своих танков раздетые танкисты умываются, поливая друг другу из большого цинкового ведра. Около разрушенного кинотеатра — разбитая вражеская техника. На пустыре возле догорающего дома у перевернутой телеги стоят женщины в рваных одеждах, замотанные платками по самые брови, у них на руках ребятишки. На их худых личиках голодные грустные глаза. Тут и старик с белой бородой, все смотрят, как солдаты заливают огонь водой…

Рядом с местным кладбищем хоронят павших. Много полевых цветов ложится на братские могилы.  Слова оставшихся в живых с клятвами отомстить фашистам, музыка похоронного марша завершаются солдатским салютом из автоматов. Воины в последний раз прощаются со своими бывшими однополчанами. Постепенно пустеет кладбище. У одной из могил сидит, склонив голову, пожилой солдат. Присев на корточки, он молится. Это Касым.

Солнце стремительно движется к закату, небо темнеет. Ветер несет над могилами бойцов тихие слова Корана. Касым несколько раз тихо называет имя Степан, который на днях был похоронен здесь. С ним он познакомился в одном из сибирских лагерей, куда попал по злому доносу своего дальнего родственника Калчоро…

Помнит Касым и то, как они со Степаном из лагерей попали в штрафной батальон в Подмосковье, где с оружием в руках и с криками «За Сталина!» завоевали право на жизнь.

За мужество, скосив лагерные сроки, их со Степаном перевели в обычный батальон. И они с еще большим воодушевлением сражались с фашистами, благодарили Сталина и молились за него.

Касым родом из Науката. Он очень давно не был дома. И родные не знают, жив ли он. Там у него сын, и Касым знает, что он ждет его.

Касым никогда не забудет того дня, когда ранним утром его приехали арестовать трое в черных плащах. И Сапаркуль с маленьким Жанторо на руках долго бежала за повозкой, кричала о том, что ее муж ни в чем не виноват и что она с сыном будет всегда его ждать…

Помнит он недоуменные лица своих айыльчан: в чем провинился их заведующий фермой?

Потом по ночам в лагере и сейчас, на войне в короткие минуты отдыха, ему снился один и тот же сон: летний день, родной айыл, голубое небо, зеленое джайлоо, табун лошадей, бегущих по зеленому пастбищу. Они легко забираются по пологому склону на вершину холма, а потом по крутым тропинкам медленно поднимаются высоко в горы… Вдруг становится темно, гремит гром, сверкают молнии: лошади срываются с узкой дорожки и превращаются… в наскальные изображения «небесных коней» Давани — древнего государства, существовавшего много веков назад на территориях древнего Оша, Науката и Араванской долины, славившейся особой породой лошадей, изображения которых до сих пор встречаются на наскальных рисунках на Айырмач-Тоо, Араванских скалах, Сулайман-Тоо, в долинах Науката и Абшир-Сая… Поджарое тело, высокие стройные ноги, длинная, плавно изогнутая шея с небольшой головой — признаки породистости лошади, которая во все времена служила объектом поклонения.

Даваньские аргамаки не давали покоя Касыму с давних пор. Он мечтал о таких лошадях с детских лет, запоминая рассказы о даваньских скакунах от своего деда — старого табунщика, который слышал о них от своего отца, а тот от своего…

О «небесных аргамаках» Давани знали и в Китае, почему и был открыт Великий Шелковый путь — для обмена китайского шелка на даваньских скакунов.

…Так вот, вся вина Касыма состояла в том, что он пытался вывести новую породу лошадей, не поставив в известность партийные органы…

Наутро несколько наших танков, урча моторами, двинулись по полю, на краю которого белели избы деревушки — там засели немцы. Залпы их орудий гулким эхом отдавались в соседнем лесу. За танками шла пехота.

Немцы стреляли точно. После очередного удара орудий на поле появлялись огромные воронки. В воздух взлетали большие столбы земли, густое облако тянулось над полем, забивая глаза, нос и уши солдат едкой пылью. Свист артиллерийских снарядов, разрывы бомб, уханье танковых пушек, стрекотанье автоматных очередей, жар от горящих танков… И капли пота на лицах бегущих и стреляющих солдат.

Немецкие орудия ни на секунду не останавливались. Было много убитых, раненых.

Один немецкий снаряд попал в танк прямо перед Касымом, и он видел, как машина загорелась. Из люка вылезли двое солдат, оба раненые, да так и остались лежать на горящем танке…

При виде всего этого Касыма охватила такая ярость, что он, подняв над собой автомат, с криком: «За Сталина! За Родину!» рванулся вперед.

За ним побежали солдаты. Возле солдата из Науката рванул снаряд, и взрывная волна с огромной силой подняла Касыма вверх, раскидав тело по черной земле…

— За Сталина! За Родину! — неслось над полем…

Софья НУРМАТОВА.