(Продолжение. Начало в №№ 103, 106)

…Античный театр Бодрума, или, как его называли в древности, Галикарнаса, построенный ещё в IV веке до нашей эры, считается особенным — в нём, единственном среди античных театров Турции, сохранился алтарь. Из белого мрамора, который очень любили древние греки, и, конечно, богато отделанный резьбой, он стоит на краю сцены, которую в те времена называли «орхестрой» (от слова «танцую»), отделяя от зрительных рядов или, «театрона», как именовали их греки. Вот откуда произошло слово «театр», в основу которого положен глагол «смотрю». В алтарь собирали жертвоприношения, которые обычно делались перед началом представлений или гладиаторских боёв с участием хищников. Для театров выбиралось самое красивое место, если имелось море, то обязательно с видом на него. Сейчас вдоль галикарнасского театра бежит автомобильная трасса, по её ту сторону — обрывистый склон, и по нему спускаются к морю дома традиционной греческой архитектуры: с белоснежными стенами, плоскими крышами и синими рамами. Наш гид Хусейн рассказывает, что греки были низкорослыми, поэтому зрительные ряды устраивали в форме ступеней. Они вырублены прямо в горе и облицованы мрамором. Профессор истории, на лекциях которого Хусейн постигал особенности древнегреческой архитектуры, просил своих слушателей различать понятия «амфитеатр» и «античный театр». Далеко не каждый античный театр можно назвать амфитеатром. Галикарнасский является античным. Во всём мире сохранились единицы древних театров, соответствующих критериям амфитеатров. В Турции их всего два. Один из них мы увидим через пару дней в окрестностях Антальи — древнем городе Аспендосе.

А пока направляемся ещё к одной исторической достопримечательности Бодрума — воротам Миндоса. В древние времена они были частью оборонительной стены, окружавшей Галикарнас. Отсюда открывались ворота в сторону другого античного города — Миндоса. Они вошли в историю тем, что не поддались даже великому полководцу Александру Македонскому. В конце концов он попал в Галикарнас другим образом и в отместку приказал разрушить его. Сейчас от мощнейших стен осталась лишь часть. Зато хорошо сохранилась выложенная камнем дорога, по которой выезжали в сторону Миндоса колесницы. Можно пройтись по ней, представив себя, при большом воображении, на месте Македонского. Возле стены в высохшей траве остатки какого-то мазара, но он более позднего, римского периода.

…Остались в памяти ветряные мельницы. Они построены на замечательном месте — на холме. Отсюда открывается вид на острова: справа высится греческий — Кос, по центру турецкий — Караада. Строиться в Турции на островах запрещено, потому что хотят сохранить их первозданность. Мельницы по сравнению с античностью, можно сказать, наши современники — построены в XVIII веке, и ещё в 70-х годах прошлого века на них мололи зерно. Некоторые из них восстановлены, другие ещё нет. Поднимаемся к ним по склону, поросшему колючкой и другой высохшей растительностью, напоминающей нашу, степную. Хусейн говорит, что хозяин мельниц — частник, и он пока не спешит вкладываться в их реставрацию и обустройство прилегающей территории. Вход свободный.

Население Бодрума небольшое — всего несколько десятков тысяч человек. Но постепенно оно растёт: сюда стремятся переехать из других регионов Турции те, кто устал от суеты и пробок больших городов. Земля дорогая, «золотая», по выражению Хусейна. Проживание в отелях более дорогое, чем, скажем, в Анталье. Поэтому сюда приезжают отдыхать в основном богатые европейцы и россияне. На вопрос, есть ли среди жителей Бодрума граждане СНГ, Хусейн отвечает, что есть — украинцы и россияне. Они покупают особняки и приезжают сюда отдыхать. В остальное время дома пустуют. «Это очень богатые люди. Они не нуждаются в деньгах, поэтому, уезжая, даже не сдают жильё в аренду, чтобы не портить имущество», — поясняет Хусейн.

Дома в Бодруме — трёх-четырёхэтажной застройки. И в этом тоже его колорит и преимущество. Такие же невысокие дома мы увидим в Миласе и Мармарисе, которые тоже относятся к провинции Мугла. Вся территория провинции считается зоной высокой сейсмичности. Трясёт здесь часто. Не далее как минувшим летом сильно тряхнуло в районе Мармариса — очаг землетрясения магнитудой 5,4 находился в 18 километрах от него, в море. Поэтому строительство высоких зданий в провинции запрещено. На территории провинции Анталья, которая следует на побережье сразу за Муглой, поспокойнее, поэтому в её столице — курортной Анталье, мы видели десятиэтажные и выше дома.

Из Бодрума мы держим путь вглубь провинции Мугла — на северо-восток, где расположен другой античный город, не менее, а может, даже более значимый своей стариной, потому что был столицей Карии ещё до того, как ею стал Галикарнас. Но сначала завернём на самый берег Эгейского моря, чтобы пообедать в придорожном ресторанчике. Жаль, погода пасмурная, и море, как и в Бодруме, серебристо-серое. Но от этого ощущение, что смотришь на волны, по которым плавали ладьи древних греков, торговые суда персидских купцов и корабли родосских рыцарей, не становится менее ярким. В этом месте море плавно обтекает полукружье берега и образует залив. Неподалёку находится рыбацкая деревушка. Берег густо зарос можжевельником и хвойными лесами, пальмы встречаются редко. Чем дальше будет лежать наш путь по провинции, тем гуще хвойные леса. Ресторанчик семейный, называется Lanos. Раньше семья рыбачила, а потом решила открыть ресторан. К берегу пришвартованы небольшие прогулочные катера и лодки, к которым ведут деревянные мостки-пирсы. С моря дует ветер. Туристов, желающих прокатиться в такую прохладную погоду, нет, и пустые лодки покачиваются на волнах. Что характерно — почти на каждой — национальный флаг. Ярко-красные полотнища этих флагов развеваются по всей стране: и на древних крепостях, и на современных административных зданиях, и на прогулочных яхтах — так что ни в одном уголке страны вы не забудете, что находитесь в Турции.

Берег в заливе невысокий, но обрывистый, подпираемый камнями. Вообще, на протяжении всего путешествия берега с широкими песчаными пляжами, привычные на Иссык-Куле, нам не встречались.

На входе в ресторанчик — санитайзер, на столиках — ставшие для нас здесь уже привычными пакетики с проспиртованными салфетками. Хозяева в масках. Женщин не видно, только мужчины — видимо, отец с сыновьями. На сезон не жалуются: несмотря на пандемию, желающих пообедать у них всегда достаточно. Ещё бы! Тут подают таких запечённых на барбекю или мангале — в тонкости не вдавалась — сибаса и дораду, что пальчики оближешь! Сибас и дорада — диковинные для нас рыбы, поэтому никто от них не отказывается.

Под большим оливковым деревом среди зарослей травы припаркован видавший виды вишнёвый FIAT. Три года назад в Бейпазаре — старинном городке в ста километрах от Анкары, мы встречали много автомашин этой марки. «Шехиды не умирают, Родина не делится», — было выведено на лобовом стекле некоторых из них. Это было в разгар войны в Сирии, в феврале 2018-го.

…Один из сыновей хозяина ресторана садится в FIAT и вскоре возвращается с авоськой, сквозь сетку которой хорошо видна свежая рыба. Остаётся догадываться, что взял у рыбаков, раз рыбацкий посёлок рядом.

Сибас оказывается узкой и длинной рыбой с мелкой серебристой чешуёй, дорадо — широкая, как окунь, с золочёной полоской между глазами. Вкус обеих почти одинаковый. Костей очень мало, мясо — белое, считающееся диетическим. Жители эгейского и средиземноморского побережий очень любят эти виды рыбы. Турки готовят их великолепно: запечённая корочка пахнет шашлыком, мясо нежное, сочное. Нам подали блюдо с зеленью, двумя-тремя стручками острого до невероятности перца и ломтиками лимона. Нужно обязательно выжать на рыбу лимон, мясо от этого становится ещё сочнее и приобретает кислинку.

В ресторане в пятилитровой бутыли выставлено на продажу оливковое масло. Эгейский и Средиземноморский регионы славятся своими оливковыми рощами, здесь выращивают большую часть урожая, получаемого страной. В конце октября, когда мы тут были, на побережье как раз начинался его сбор. Мы видели по дороге, как это делается вручную: расстелив под деревом широкое полотно, женщины стряхивали на них плоды. Пока коллеги пробуют оливковое масло и прицениваются к нему, отправляюсь круто спускающейся тропкой к расположенному в ста метрах ресторанчику. Видимо, тоже семейный. В гуще обступающей его зелени привлекает внимание гранатовое деревце. Поражает контраст между тонкими ветвями и огромными вишнёвыми плодами. Ветви гибкие, наверное, благодаря этому они и не ломаются от тяжести плодов. С разрешения хозяев впервые в жизни срываю один гранат. Он поддаётся с трудом, и это объясняет, почему они не падают. В Мугле выращивают очень много гранатов, они встречаются даже на территории заправок. Уже вернувшись домой, прочту в интервью губернатора провинции, что Мугла является лидером по их выращиванию в стране.

МИЛАС

В Миласе ещё больше древностей, чем в Бодруме. Именно здесь родился Гекатомн — отец Мавзола, обломки усыпальницы которого, являвшейся одним из семи чудес света, мы видели в Бодруме. Гекатомн, или Гекатомнос, как называли его древние греки, стал основателем династии гекатомнидов, правившей античной Карией, к которой относились и Бодрум, и Милас, больше 2300 лет назад. Усыпальницу Гекатомноса обнаружили относительно недавно. Там ещё продолжаются раскопки. На её территории устроен археопарк, где собраны уникальные свидетельства былых эпох: обломки статуй, искусно отделанные резьбой постаменты, барельефы царских дворцов… Всё из мрамора. Город находится у подножия горы, где добывали белый мрамор, поэтому его никогда не жалели для строительства дворцов. Среди множества артефактов высится великолепно сохранившаяся колонна. Но поражает не столько она сама, сколько то, что на её макушке аисты свили гнездо.

Улочки Миласа в старой его части очень узкие и карабкаются в гору. Поэтому мы оставляем автобус внизу и поднимаемся в археопарк пешими. В начале подъёма попадается стоянка такси, где скучают, перебирая чётки в ожидании туристов, водители. Начинает моросить дождь. Мы спускаемся вниз, в центр, и пока одна из участниц группы покупает себе симку, долго колесим по кругу, потому что припарковаться автобусу негде, хотя улицы здесь и пошире. Где-то по пути попадается скульптурная композиция с изображением помидора. Оказывается, этот овощ — символ города. Милас находится в плодородной равнине, и в здешних краях выращивают очень много помидоров. В Турции есть хорошая традиция — на въезде в город или на площадях сооружать символы местности. В малых городах это зачастую связано с земледельческим трудом. В городе Османие, который входит в Средиземноморский регион, мы видели летом 2017 года живописный скульптурный ансамбль, посвящённый крестьянке, выращивающей арахис. В Бейпазаре на главной площади поставили памятник морковке, и на торговой улице, берущей начало от площади, вам на каждом шагу предлагают свежеотжатый сок из морковки — и из привычной нам оранжевой, и экзотичной для нас тёмно-вишнёвой.

Милас — небольшой город, где живут скромные, занятые простым трудом, верующие люди. По словам Хусейна, именно в таких городах сохраняются национальная культура, традиции и вера. Он сам именно из такой местности, которая нам ещё попадётся в пути. Его отец глубоко верующий человек. А курортные Бодрум и Анталья, поясняет он, уже не относятся к числу городов, где сохраняются обычаи, потому что там много приезжих.

(Продолжение следует).

Кифаят АСКЕРОВА.

Фото автора.