Буханки потяжелели. В цене, разумеется, а не в весе. Но мы по-прежнему безропотно ныряем в булочную и протягиваем мелочи больше, чем еще   месяц назад. Чего роптать-то? «Засуха во всем мире! Погода подвела!» — объяснения высокопоставленных чиновников убаюкивающей волной накатывают и сверху, и справа, и слева. А пуще всего стараются представители двух министерств, которые должны были подстраховать страну и от неурожая, и от манипуляций производителей муки и хлеба. А именно — Министерства сельского хозяйства и Министерства экономики и антимонопольной политики.
Однако совсем иной взгляд на ситуацию  у мэтра нашей  аграрной науки, землепашца-практика Джамина  АКИМАЛИЕВА. Академик, как известно, возглавляет отечественный НИИ земледелия.

— Джамин Акималиевич, роста цен, наверное, следовало ожидать. Ведь весна выдалась  засушливая во всех странах — основных производителях пшеницы: в Штатах, на долю которых приходится более трети мирового экспорта зерна, Австралии, Аргентине…  В России, по последним данным СМИ, сгорели более 1,5 млн. га. В Казахстане прогнозируется спад урожая  наполовину: если в прошлом году там собрали 27 млн. тонн, то в этом ожидается около 14 млн…
— А я вам отвечу: при чем тут мировые экспортеры и погодно-климатические условия на другой половине планеты или в России?
Да, мы находимся в засушливой зоне — всю Центральную Азию природа испокон веков не балует осадками (англичане говорят: драйв лэнд — сухая земля). Засуха должна быть привычным для нас  понятием. Это, во-первых. Во-вторых, нельзя себя сравнивать с Казахстаном. Если там основные площади пшеницы приходятся на богару и зависят от того, что Бог пошлет сверху (включая главные житницы — Акмолинскую, Северо-Казахстанскую, Костанайскую,  области), то у нас из общей посевной площади 1 млн. 200 тысяч гектаров около 900 тысяч га — это орошаемые земли.  Не будем забывать, что мы находимся у самых водных источников:  70% водных запасов региона формируются в горах Таджикистана и Кыргызстана. Поэтому говорить, что в стране с  такими прекрасными природными условиями не хватает хлеба для 4 миллионов населения (с учетом того, что 1 миллион находится в миграции), просто стыдно.

— В чем же причина дефицита?
— Есть элементарная арифметика: нам достаточно примерно 1 млн. тонн пшеницы. Для этого необходимо  засеять ею 400 тысяч гектаров орошаемых земель и получить  хотя бы по 25 центнеров зерна с гектара. Хотя бы! В советское время Кыргызстан выращивал по 31-32 центнера на орошаемой пашне. Более того, в иные годы мы собирали до 2 млн. тонн урожая и экспортировали товарную пшеницу в республики Центральной Азии — Узбекистан, Таджикистан, Туркмению. Кроме этого, обеспечивали их высококачественными семенами. Добавлю к месту, что  в Азербайджан мы поставляли гибридные семена кукурузы, в Россию и Украину — сахарной свеклы, в ГДР и Россию — люцерны.
Причина зернового дефицита — в отсутствии продуманной грамотной аграрной и ценовой политики государства на протяжении многих постсоветских лет. Мы шаг за шагом пришли к тому, чего следовало ожидать.
А если говорить конкретно о нынешнем годе, то дело вовсе не в засухе,  а в том, что соответствующие государственные структуры не смогли противостоять сложным погодным условиям.  Да, весна, действительно выдалась одной из самых неблагоприятных  за последние 50 лет. Я не припомню, чтобы пшеница ранней весной не взошла из-за корки, которой покрылась земля. Но ведь можно же  было, увидев, что всходы задерживаются, оперативно пустить по бороздкам воду. Тем более  что Орто-Токойское водохранилище рядом, и оно стояло наполненное — 450 млн. кубов, однако в БЧК  не было воды.

— Поговорим сначала об аграрной политике, а потом — о ценовой.
—  Который год мы, ученые-аграрии, трубим, что государству нужно обратить особое внимание на посев озимых культур. Многолетние исследования и практика показали, что озимая пшеница дает на 35% урожая больше, чем  яровая. При своевременном посеве качественными семенами в условиях орошения она уже в октябре-ноябре дружно всходит, кустится, в зиму вступает сильной, а ранней весной уходит в рост, и  догнать ее уже невозможно. Тем более что селекционерами нашего НИИ созданы высокопродуктивные сорта, имеющие потенциальную урожайность 60-70 центнеров с гектара с содержанием клейковины 27-30%. Задача состоит в том, чтобы ежегодно засевать озимой не менее 300 тысяч гектаров. Это, конечно, непросто. Но игра стоит свеч.
В 2008 году нам удалось убедить крестьян, и  той осенью большую часть пашни (70%)   они заняли озимой пшеницей. Урожай на следующий год вырастили отменный — 1 млн.50 тысяч тонн. К. Бакиев гарантировал фермерам: более половины закупим у вас  по твердым ценам. Создали специальную организацию — Агропродкооперацию, чтобы она закупала  сельхозпродукцию, организовывала ее переработку, а часть  закладывала в закрома и при необходимости стабилизации рынка  осуществляла товарную интервенцию. На эти цели выделялись огромные средства — до 1 миллиарда сомов. Но, как оказалось, Агропродкооперация была создана для отмывания денег. Государство закупило у  крестьян всего 15 тысяч тонн зерна (1,5%!). Хотя люди просили купить пусть  по 10 сомов (для сравнения: сегодня  килограмм пшеницы на рынке стоит 20 сомов). В итоге значительная часть урожая была скормлена скоту, сгнила либо продана по 3-4 сома при себестоимости 7-8 сомов. Многие фермеры обанкротились и извлекли для себя урок: не увлекаться пшеницей, перейти на доходные культуры. Стали сеять овощи, табак, кукурузу, ячмень, хлопчатник, люцерну.

Стыдно говорить, что в стране с такими прекрасными природными условиями не хватает хлеба для 4 миллионов постоянного населения.

Меня удивляет, что Агропродкооперация существует до сих пор. А ее первый руководитель благополучно заседает  депутатом в Жогорку Кенеше.
Спрашивается: если  нам нужен хлеб, если мы хотим реальной независимости страны, то почему бы не поддержать крестьянина хотя бы закупкой выращенного урожая? Ведь если бы в тот год государство выполнило свое обещание, купило пшеницу и заложило ее на хранение в элеваторы, сейчас оно смогло бы спокойно осуществить товарную интервенцию, разбронировав запас. И таким образом решить проблемы дефицита, роста цен и заодно заработать деньги для казны, продав  зерно мукомольным предприятиям по нынешней цене.

— А какой  урожай — фактический, а не на бумаге — собрали в прошлом году?
— По старой памяти аграрии еще вырастили примерно 800 тысяч тонн зерна.  Пшеница была посеяна на 315 тысячах гектаров, при этом озимые занимали только 20% площади. Страна жила в преддверии выборов на высший, президентский, пост. Политики, разъезжая по стране, с высоких трибун опять гарантировали госзакупку (как и в предыдущем году, когда развернулась борьба за места в парламенте). Однако все обещания улетели с ветром. И пик разочарования пришелся на нынешний сезон. Весной Минсельхоз рапортовал, что озимая посеяна на 200 тысячах гектаров. Но я не видел таких площадей даже в Чуйской долине — главной житнице, а на юге озимую вообще никто не сеял.

— Каков прогноз на нынешний урожай?
—  Минсельхоз обещает собрать 660 тысяч тонн, но это блеф. По моим данным: максимум 550 тысяч. Тем более уборка затягивается. В Чуйской долине она переходит срок, на Иссык-Куле только должны  начать, в Нарыне еще не приступали. Помните: урожай не тот, что на полях, а тот, что в закромах? Оптимальный срок жатвы — две недели, а у нас она растягивается на полтора месяца, и колоски, едва соприкоснувшись с комбайном, осыпаются. Вот здесь бы нашим управленцам от сельского хозяйства проявить государственную прозорливость и  организовать переброску  уборочной техники из южных областей, где жатва уже завершилась,  в северные. Нужно заинтересовать комбайнеров, создать условиях для их работы и проживания в новых местах.
На дворе уже август, надо заботиться и о будущем урожае. В Чуйской  долине озимые сеют во второй половине сентября, на Иссык-Куле — в октябре, на юге — в октябре-ноябре. Требуется подготовить семенной материал, технику, провести предпахотный полив, зяблевую пахоту, а потом и сам сев. Весь комплекс осенне-полевых работ.

— Перейдем к ценовой политике. На днях отменили принятое весной постановление об установлении  ставки сезонной импортной таможенной пошлины на ввозимую в Кыргызстан муку. Что вы думаете об этом?
— О,  это интересно! Но сначала  надо  ответить  на вопрос: а вообще зачем требовалось  вводить  сезонную пошлину?  Решение  о ней принималось в конце апреля, когда уже было ясно, что на  большой  урожай пшеницы рассчитывать не следует. Наоборот, необходимо было срочно закупать прошлогоднее зерно и завозить в республику. В начале мая  его тонна  на станции Луговой еще стоила $160 (сравните: сейчас $300). И  потом, всякое ограничение на ввоз и экспорт продукции противоречит  духу ВТО, в которой мы состоим.
Однако парламент под влиянием наших трех-четырех мукомольных предприятий-монополистов («Акун», «Эльнур», «Яшар» и др.)  одобряет проект постановления об установлении пошлины — 2 сома 50 тыйынов на килограмм. В июле цены на муку взлетают, и спикер Жогорку Кенеша просит отменить  постановление, слезно ссылаясь на ненадежность мукомолов. Сейчас все шлюзы открыты, но поезд уже ушел. Более того, я не исключаю возможности, что такой сценарий был просчитан предприятиями-монополистами и сами они, успев запастись дешевой пшеницей, хорошо наварились на разнице в ценах.

— А что вы думаете о других мерах по спасению ситуации, о которых докладывал недавно на пресс-конференции заместитель министра экономики и антимонопольной политики Олег Панкратов: закупке по 100 тысяч тонн пшеницы у Казахстана и России, разбронировании госматрезерва и т.д.?
— У России и Казахстана у самих, как вы знаете, неурожай, и у меня большие сомнения, что они поставят зерно. А если и поставят, то по новым мировым ценам.
Необходимо, не откладывая, заняться ценовой политикой, которая  сегодня  отдана на откуп монополистам и спекулянтам. Чиновники любят говорить о том,  что у нас рынок и нет, мол, права вмешиваться в деятельность предпринимателей. Но, во-первых, никакого рынка еще нет, а есть дикий капитализм. Во-вторых, даже  в государствах с развитой рыночной экономикой действуют рычаги регулирования: если рентабельность компании превышает 10%, то лишняя прибыль изымается (в той же Японии, Южной Корее). А у нас, видите ли, не вправе влиять. Для чего же тогда содержится  Управление антимоно-польной политики? Для наблюдения и созерцания?
— Следует ли ожидать и дальнейшего роста цен на муку и хлеб?
— Однозначно, она уже не снизится, а возможно, и продолжит расти. Минэкономики гарантирует, что дефицита муки не будет и продовольственной безопасности ничто не угрожает. Однако продовольственная безопасность —  это не только достаточное количество еды, но и возможность ее приобрести. О какой доступности можно вести речь, если цена мешка муки почти сравнялась с минимальной пенсией?
У нас парламентская республика, и если  Жогорку Кенеш  претендует на реальную, а не иллюзорную власть, он должен был бы взять инициативу в свои руки: созвать внеочередную сессию, пригласить на нее руководителей всех ответственных ведомств, разобраться и принять меры. Однако вместо этого парламентарии нежатся на песках Иссык-Куля или наслаждаются моментами Олимпиады на трибунах Лондона.
«Ток баланын ач бала менен иши жок» — есть такая народная мудрость. Дословно: сытому ребенку нет дела до голодного. Вот и весь сказ.

Гладко было на бумаге

Министерство экономики и антимонопольного регулирования объявило о следующих шагах по  стабилизации  цен на хлебном рынке:
— закупить  по 100 тысяч тонн пшеницы у России и Казахстана;
— ввести упрощенное таможенное оформление импорта зерна, пшеницы и муки;
— организовывать выставки-продажи муки, макаронных и хлебо-булочных изделий напрямую производителями;
— в случае значительного роста цен разбронировать госматрезерв зерна пшеницы;
— в случае увеличения цен на 20% в течение месяца ввести в соответствии с Законом «О конкуренции» государственное регулирование цен.

Кифаят АСКЕРОВА.