Когда 11 марта этого года Токтокан Жолуевна прилетела в Ош, она и думать не думала, что дорога назад окажется надолго закрытой. Она и сейчас находится там. Десять лет назад дочь узгенской земли раз за разом прилетала в родные края, чтобы помочь людям выйти из страха и оцепенения после пережитой бессмысленной, братоубийственной войны. А нынешней весной отцовская земля сама не отпустила её. Может, это произошло по стечению обстоятельств, а может, и нет. Вообще, с годами убеждаешься, что ничего случайного в жизни нет…

Это интервью взято заочно. По электронной почте.

Штрихи к портрету собеседницы

Родилась в селе Ильичёвка Узгенского района.

Окончила Кыргызский государственный университет, Алма-Атинскую высшую партийную школу, Кыргызский сельскохозяйственный институт.

Честно отработала депутатом Законодательного собрания Жогорку Кенеша второго созыва (2001-2005 годы), инициировав и разработав важнейшие законопроекты, в том числе о предупреждении вывоза и торговли людьми, о защите от насилия в семье.

Трудилась ответсекретарём Национального совета по вопросам женщин, семьи и гендерному развитию при Президенте КР, экспертом отдела экономической и социальной политики администрации Президента КР.

Сейчас возглавляет Ассамблею женского актива республики «АЖАР».

— Токтокан Жолуевна, когда вспыхнул июньский пожар 2010 года, вы работали заместителем омбудсмена, значит, почувствовали весь накал происходящего. Чем запомнились те дни?

— Июньские события 2010 года не возникли неожиданно или в один день. Юг Кыргызстана всегда имел особое значение для безопасности страны. Простые кыргызы и узбеки жили здесь в согласии и понимании тысячелетиями. Проживали по соседству, работали рука об руку, дружили семьями из поколения в поколение.

Однако, начиная с 1990 года, в особенности после развала СССР, в республиках Союза стали происходить серьёзные изменения в общественном сознании, вызванные расцветом коррупции в верхних эшелонах власти, их сращиванием с криминалитетом, разгулом преступности и экономическим кризисом. Усилилось имущественное расслоение среди населения. На этом фоне стали появляться националистические настроения. И наша республика не оказалась исключением. Особенно сильно разница в уровнях жизни населения ощущалась на юге, где были варварски уничтожены, ликвидированы или проданы такие мощные предприятия, как Ошский ХБК, шелкокомбинат, насосный завод, крупнейший в этом регионе мясокомбинат и другие производства. Сотни тысяч людей лишились рабочих мест, многие были вынуждены покинуть страну в поисках средств для выживания. В результате раздела государственного имущества в руках одних оказались собственные предприятия, кафе, рестораны, торговые центры и т. п., а другие стали их наёмными рабочими, получающими мизерную плату, порой сопровождаемую унижениями и оскорблениями. Из-за ликвидации крупных животноводческих ферм, полеводческих бригад и перерабатывающих предприятий в город потянулись сельчане, пополняя ряды наёмных рабочих. В итоге росло число людей, недовольных своим социальным положением и желающих улучшить его. В такой ситуации, к сожалению, появились личности, которые стали необоснованно заявлять об ущемлении прав тех или иных граждан, что создавало почву для межнациональных столкновений. Их выступления и призывы становились более провокационными, звучали в местах скопления людей, публиковались в отдельных СМИ. Это вызывало возмущение среди другой части населения. В воздухе буквально ощущалось приближение опасности. Многие в Оше чувствовали это и тревожились. Я встретилась с членом Временного правительства Э. Байсаловым, описала ему ситуацию на юге и сказала, что нужно принимать соответствующие меры. Он ответил, что они в курсе и собираются направить в Ош некоторых руководителей НПО. Я порекомендовала отправить группу влиятельных людей из числа бывших руководителей области, города, депутатов и назвала около 20 человек.

Однако, к сожалению, трагедию не предотвратили. Это были незабываемые, страшные дни. Погибли невинные люди, сожжены сотни объектов и домов. Страна оказалась в тяжелейшем положении: надо было выбираться из кризиса, созданного апрельскими событиями, а тут июньские… Недоверие людей друг другу, боязнь за своих детей и близких, трудности в передвижении и решении социально-бытовых проблем — всё это ещё больше усугубляло обстановку в регионе.

— Чем занимался аппарат омбудсмена, когда вспыхнул конфликт?

— В первый же день омбудсмен сказал, чтобы я выехала туда с двумя сотрудниками аппарата, но потом решил отправиться сам. В те дни он находился там вместе с сотрудниками центрального аппарата и ошского представительства. Они встречались с пострадавшими с обеих сторон, занимались правозащитной деятельностью в рамках закона об омбудсмене КР. После возвращения омбудсмена я отправилась туда для специальной проверки заявлений некоторых правозащитников о том, что в отношении задержанных за участие в массовых беспорядках, убийствах и поджогах применяются пытки. Вместе с сотрудниками ошского представительства мы встретились с каждым задержанным, их было много. При встречах и беседах они не подтвердили фактов пыток. Мы встретились также с задержанными до событий — с их стороны жалоб тоже не было. После проведения инспекций мы проинформировали об их итогах и о положении задержанных губернатора Ошской области и его заместителя, а также вице-мэра Оша, руководство Ошского представительства ОБСЕ, руководителей СИЗО и ИВС города. Встречались и с пострадавшими.

Во второй раз выехала, чтобы увидеться и поговорить с семьями погибших и без вести пропавших граждан из Ошской, Джалал-Абадской областей и Оша. Для меня это были самые тяжёлые встречи, о которых невозможно говорить без слёз. Каким жестоким бывает человек, когда не жалеет ни детей, ни женщин, ни пожилых, ни молодых! Горько…

Третий раз поехала тоже в Ош и Джалал-Абад уже вместе с представителями Международной организации по миграции России и нашими мигрантами, проживающими в России. Мигранты привезли гуманитарную помощь. Нужно отметить, что её собирали как кыргызы, так и узбеки. Раздавали её также всем, независимо от национальности.

 — Полной правды о тех событиях нет, и вряд ли она будет сказана, пока люди, управлявшие тогда страной, имеют влияние. Но у вас, как у коренной ошанки и как у человека, занимавшего в то время высокий пост, наверняка есть свой ответ на вопрос, почему спустя ровно 20 лет после первых июньских событий стали возможны вторые. Вы можете поделиться этой правдой?

— После июньских событий 2010 года омбудсменом была создана специальная комиссия по изучению причин. В неё вошли представители общественных организаций, ветераны труда, члены общественного совета при омбудсмене — люди из разных регионов и национальностей. Предварительные итоги работы комиссии доложили на собрании общественности 20 сентября 2010 года. А окончательные выводы представили 10 декабря того же года собранию с участием общественности, правозащитников и представителей СМИ. Они также опубликованы на сайте АКИpress. Материалы по итогам работы комиссии направлены Президенту и размещены на сайте омбудсмена.

Теперь о самой правде. Комиссия сделала выводы, с которыми я абсолютно согласна. Процитирую документ: «Трагические события стали результатом отсутствия внимания властей к нуждам населения, запущенности широкомасштабной воспитательной работы, особенно с молодёжью. Были допущены серьёзные просчёты в безотлагательном решении вопросов землепользования и жилищной проблемы, что породило опасную ситуацию и напряжённость в межнациональных отношениях. Руководство республики не оценило должным образом и не локализовало вызревающую в Оше конфликтную ситуацию между представителями двух народов. Это послужило поводом для развязывания массовых беспорядков. Недоверие граждан к органам власти привело к тому, что люди сами начали себя защищать, в том числе, когда дело касалось межэтнических противоречий. Этнокультурная политика, проводившаяся государством все последние годы, оказалась провальной. Но главной причиной столь масштабного и кровопролитного конфликта на юге стала неспособность государства защитить своих граждан вне зависимости от расы и национальности. Наведением порядка должна была заняться милиция. Но после апрельских событий она оказалась не способной выполнять свои функции, полностью парализованной и деморализованной. Поэтому она была не готова к такой ситуации: некому было отдавать приказы, некому контролировать. Таким образом, власть, как прежняя, так и Временное правительство, не сумели создать целостную систему национальной безопасности».

Из воспоминаний автора

Десять лет назад, приземлившись ранним утром в Оше, я больше всего поразилась тому, что город, несмотря на недавно пережитый кошмар кому-то понадобившейся войны, не забыл о вековой традиции первым делом умыться. Только что политая площадь, прилегающая к аэропорту, дышала свежестью в лучах поднимающегося солнца, на аккуратно подстриженных кустарниках дрожали капли воды. На площади стояли в ряд белые джипы миссий ООН, сновали их представители в голубых футболках, командуя отгрузкой на склады прибывающей гуманитарки. Встретивший нас возле трапа сотрудник ЮНИСЕФ молодой парень Фархад рассказал, что мир возвращается в город: последние две ночи почти не стреляли, на улицах, которые две недели назад встретили его жуткой пустотой, уже появились автобусы…

 Потом были ещё несколько поездок, и каждый раз мы удивлялись тому, с каким непреодолимым упорством и надеждами город возвращается к жизни.

Мы, группа журналистов, тогда не знали, что где-то на улицах поднимающегося из пепла и боли города в те дни находилась и Токтокан Жолуевна Боромбаева.

— И тогда, и сейчас высказывалось мнение, что люди из руководства страны своими действиями спровоцировали беспорядки на юге. Что вы скажете об этом?

— Это очень серьёзное обвинение. Выяснять истинное положение дел должны соответствующие органы. Однако проверять влиятельных лиц сложно и чревато последствиями для самих проверяющих. Полагаю, те люди, в отношении которых в обществе существует подозрение, должны сами обратиться в соответствующие органы с просьбой проверить их причастность и дать народу исчерпывающий ответ. Это было бы самым разумным с их стороны, чтобы оправдать себя в глазах народа.

— Что вы думаете сейчас, с расстояния десяти прожитых лет, об июне 2010-го?

— Прежде всего, чтобы он не повторился. Это горький и печальный урок, и он останется в истории. Ведь хорошее или плохое событие — всё равно история. В той или иной степени в произошедшее оказалась вовлечена определённая часть населения юга, потеряно самое ценное — жизни людей. Июньские события стали трагедией для всей страны. Об этом всегда нужно помнить. Думается, что память о страшной драме должна содействовать охлаждению горячности тех людей, которые не устают нагнетать обстановку в стране под предлогом защиты прав человека. Сегодня для нас главное — стабильность, мы должны пережить коронавирусную пандемию, поднять экономику, решить социальные вопросы, думать о том, как трудоустроить возвращающихся на родину мигрантов.

— Напоминает ли сегодня в Оше что-то об июньской трагедии, кроме памятника «Слёзы матерей»? Улица Алишера Навои вдоль Сулайман-Тоо восстановлена полностью и так же на ней зеленеют виноградники, как до лета 2010-го?

— Июнь невозможно стереть из памяти. Печаль читается в глазах людей, переживших горе. Потерявшие близких не перестали лить слёзы. Самое ужасное, что больше всего пострадал простой народ. Как-то одна женщина, у которой в те страшные дни погиб муж, сказала, что она даже не хочет жить в той квартире, которую дали семье как пострадавшей. Уж очень высока её цена.

На улице Алишера Навои вместо сожжённых домов построены новые. Проживают в них те же хозяева. Большинство из них открыли в своих дворах кафе, мясные ларьки, лепёшечные цеха. К вашему сведению, самые вкусные в городе самсы выпекаются именно там. Так что, будете в Оше, отправляйтесь за самсами туда.

— А что думают сами ошане — простые кыргызы и узбеки, спустя годы о тех событиях?

— Все простые люди — и кыргызы, и узбеки, стараются не говорить на эту тему, но однозначно хотят, чтобы ничто не нарушало мирной жизни. Конечно, народу нужно знать причины возникновения июньских событий, чтобы ответить на вопрос: «Что было сделано не так? Кому это было нужно?» Ведь на обмане и фальсификации не построишь мостов дружбы и согласия между народами. Жители понимают, что несвоевременные и недостаточные меры властей в решении социально-экономических проблем, в борьбе с преступностью стали оружием, которое организаторы массовых беспорядков использовали в своих целях.

И ещё один просчёт очевиден: нельзя допускать распространения отдельными лицами заведомо ложных сведений, порочащих ту или иную часть народа. Рано или поздно это становится искрой, разжигающей пожар.

— Как вы думаете, всё ли сделано властями — местными, республиканскими, чтобы трагедия не повторилась?

— В течение последних десяти лет приложено немало усилий для улучшения социально-экономического положения Оша. Мне кажется, сейчас многое изменилось в лучшую сторону. Город развивается. Строятся промышленные предприятия, создаются рабочие места. Улучшается инфраструктура, возводятся дома, появляются парки, скверы, идут ремонт и благоустройство дорог. Неплохо работают полномочный представитель правительства в Ошской области и мэр города. Народ, видя положительную динамику в деятельности руководства, тоже старается. Самое главное — появляется уверенность в своей безопасности.

— Как вы пережили карантин?

— Прилетела сюда, рассчитывая остаться до конца марта, а вышло, что уже и лето встретила здесь. У меня супруг по специальности ветеринарный врач, так что карантин в нашей семье соблюдался по всем правилам. В целом в Оше работа, на мой взгляд, была организована на должном уровне. Постоянно проводилась дезинфекция, всюду стояли блокпосты. Основное население практически безвылазно находилось в домах, мы даже не общались с соседями. В магазинах имелось достаточно продуктов. Овощи и фрукты привозили прямо к домам. В аптеках лекарств и масок было достаточно. Только первую неделю не хватало масок. Руководство мэрии постоянно проверяло торговые точки, въезд граждан в Ош. Нужно особо отметить коменданта: хорошо организовал работу, жёстко требовал соблюдения карантина, грамотно информировал население о ситуации.

Ну а дома, как все, занимались домашними делами. Читали книги. За время карантина прочитала несколько книг. Интересное совпадение: в 1984 году, когда мне было 34 года, международный обозреватель Владимир Цветов написал книгу «Пятнадцатый камень сада Рёандзи» про менталитет, жизнь и быт японцев. Я прочитала её с большим интересом в 1986-м. И вот ровно через 34 года прочитала её во второй раз. Он очень хорошо описал воспитание детей дома. Интересно, что в Японии каждая мать может обучать ребенка школьным программам. Читается на одном дыхании. Прочитала книгу Омурбека Долоева «Жаны кылымдын жалтанбас батыры». Она о Калыбеке Арабаеве. Ему пришлось пережить много трудностей во время Великой Отечественной войны, и в 1990 годы он первым в Нарынской области организовал крестьянское хозяйство. На его примере отражена вся ситуация в стране после развала Союза. Прочитала также книгу О. Дж. Осмонова «История Кыргызстана с древнейших времён до наших дней».

— Часто наведываетесь в родные края?

— Да. Я в семье самая старшая, поэтому приходится интересоваться, помогать братьям, сёстрам, а их у меня восемь. Супруг тоже из многодетной семьи. Так что поводов для посещения малой родины много.

— Ваша родная Ильичёвка по-прежнему называется так?

— Нет, Ильичёвка с 2004 года года именуется Карадыйканская. Это имя тоже связано с СССР. Однако все по привычке говорят Ильичёвка. Вообще я не одобряю, когда меняют старые названия.

— Изменился ли в селе национальный состав после 2010 года?

— После 2010 года — практически нет. Он изменился после 1990-го и распада СССР. Тогда многие уехали в Россию. Были уехавшие и из числа узбеков, но часть из них потом вернулась. Сейчас в нашем селе проживают представители 12 национальностей. Школа с русским и кыргызским языками обучения, но больше ребят обучаются в русских классах.

Кифаят АСКЕРОВА.

Снимки автора и из альбома собеседницы.