Примерно так можно охарактеризовать положение, создавшееся  вокруг    законодательства
«О банкротстве, несостоятельности предприятий». Напомним читателям, что соответствующий закон был принят в 2002 году, когда  основными неплательщиками налогов  считались крупные  предприятия. Сегодня ситуация изменилась, департамент по банкротству  в основном имеет  дело с малым и средним бизнесом,  хозяйствующими  субъектами, признанными судом «отсутствующими должниками».

Компании-призраки давно прекратили свою деятельность, у них нет ни активов, ни денег, руководители давно сбежали, невозможно установить их  новое местожительство. Между тем зарегистрированные  в налоговой службе и Соцфонде предприятия никто не закрывал, они числятся «живыми». Ежемесячно  подаются отчеты в налоговые инспекции с нулевым вариантом  прибыли, спецадминистраторы, назначенные государством, не имеют права закрыть  «бестолковый бизнес» и призвать к ответу  горе-руководителей, изобретающих хитроумные схемы   «законного» увода средств  за границу.
Из кредиторов в суды обращаются  чаще всего Соцфонд  и налоговики с инициативой объявить  безнадежное предприятие банкротом, назначить    представителя, чтобы приступить  к исполнению соответствующих процедур, предусмотренных законодательством. Спецадминистраторы —  предприниматели, имеющие лицензии,  делают свою работу, которая оплачивается  из фонда Департамента по делам банкротства, то есть  государством, из средств  налогоплательщиков.
Ну а если  судебные  дела  не закрываются годами,  бумаги по отчетам лежащих на боку фирм, неплатежеспособность  которых очевидна,  кочуют из года в год. Можно задать вопрос: зачем  и без того небогатый бюджет страны  тратить столь нерационально? Пускай инициаторы банкротства сами оплачивают работу спецадминистраторов,  это логично и  справедливо.
На  январь т.г.  в процессе банкротства числятся 294 должника, из  них 80%  отсутствуют или у компаний нет никаких ликвидных активов. Практика показывает, что в 99,9% случаев имущество и денежные средства  в процессе банкротства так и не удается выявить. Обращения спецадминистраторов  в органы,  регистрирующие  права собственности, а также в коммерческие банки с целью наложить арест на расчетные счета должников не дают результатов.
Можно предположить, что налоговики и Соцфонд  ведут  непонятную игру в поддавки. Десятилетиями  не получая никаких средств от неработающих предприятий, они  продолжают из года в год   начислять им пени и штрафы, демонстрируя бурную деятельность. Классический тому пример —    акционерная компания  «Жибек Жолу» по выпуску детского питания. Она расположена в Джалал-Абадской области, стоит на приколе 15 лет. Технологии и оборудование  морально и технически устарели; если раньше правительство за  их приобретение отвалило 1,5 миллиарда сомов, то сегодня красная им цена  — 15 млн.
Тем не менее  никто из основных кредиторов не торопится инициировать банкротство. Значит, так вести себя до поры до времени выгодно? Становится ясно, что  существующие в нашей стране процедуры инициирования финансовой несостоятельности предприятий требуют незамедлительных реформ.

А  может, выживет?
На очередном заседании  межведомственной рабочей группы по внесению изменений и дополнений  в нормативно-правовые акты, регулирующие  процедуры банкротства, обсуждали  насущные проблемы сокращения  количества безнадежных должников, усиления   ответственности  руководителей  предприятий-призраков, а также  размеры вознаграждения  специальным администраторам. Действительно,  нонсенс: не получая  налогов, не пополняя  внебюджетными средствами различные фонды, государство  при  этом  регулярно  отстегивает энную сумму за ликвидацию  «мертвых душ».

Справка «СК». Должник считается отсутствующим, если он фактически прекратил свою деятельность, к тому же  если нет  физических лиц — индивидуальных предпринимателей или членов советов директоров, правления, без которых  предприятие не может функционировать. Еще один нюанс:  розыск  владельцев   зарегистрированной собственности  соответствующие службы обязаны  вести не менее шести месяцев.

Члены комиссии собрались  на этот раз в Министерстве экономики и антимонопольной  политики, на свое заседание пригласили представителей  гражданского общества, ряда министерств, НПО,  предпринимателей.  Дискуссией командовал  директор  Департамента  по делам банкротства  Болсунбек  Казаков.
—  Ежегодно  банкротами  становятся около ста  предприятий и фирм, —  сообщил он. — Часто руководителями  этих предприятий являются иностранные граждане, которые   после развала бизнеса благополучно отбывают  к себе на родину. Их невозможно привлечь к ответственности. Нам необходимо не вести учет банкротства, а предупреждать его, закрепив этот постулат на законодательном уровне.
Стремясь повысить  международный рейтинг страны  в категории «Легкость ведения бизнеса», мы  перегнули палку. В Кыргызстане  стало очень просто  открыть  предприятие, достаточно иметь на счету 100 сомов, зарегистрироваться в Мин-юсте тоже  не проблема. Там хоть и проверяют  информацию о будущем владельце  компании, но не спрашивают паспорт, достаточно предъявить  копию документа, удостоверяющего личность.
При пересечении границы с Казахстаном наши пограничники не интересуются, сколько «хвостов»  оставил за собой  иностранный предприниматель, кому должен, возможно, на него заведено  уголовное дело. Попробуй-ка  проехать  таким образом в Казахстан или Россию — не получится. Там  существуют «черные» списки  должников: пока не погасишь  долги кредиторам, за кордон никто не выпустит.
Говорят, что  подобный реестр неблагополучных  предприятий и их руководителей есть в ОАО «Северэлектро», но Таможенной службе  он неизвестен. А между тем  долги фирм-призраков продолжают   накапливаться, но судоисполнителям не из чего их гасить. Пытались  увеличить  уставный капитал вновь открываемого предприятия, ничего не выиграли. Изобретатели хитроумных   схем и здесь нашли выход:  не нарушая законодательства, переводят ликвидные активы на подставных лиц или себя любимых и сматываются за границу. Ищите.
Б. Казаков  уверен: необходим анализ  финансового и экономического состояния  предприятия после его ликвидации как юридического лица, то есть  деления на  «хорошие» активы и убыточные. Тогда выяснится эффективность   банкротства. Ведь в департаменте  по банкротству заинтересованы, чтобы  предприятие    выжило, продолжало работать, отчисляло налоги в казну и средства в Соцфонд.
— Мы стараемся  больше внимания  уделять профилактике, —  говорит  глава департамента, — профилактические  меры  всегда носят комплексный характер.  В новом Законе «О банкротстве» надо  предусмотреть  строгую ответственность должностных лиц за умышленное  доведение предприятия до банкротства, прописать соответствующие нормы.
Плохо используем возможности, которые предоставляет нам  даже нынешний закон. Прежде  чем выносить судебный вердикт о финансовой несостоятельности компании, можно попробовать ее  воскресить  благодаря  привлечению инвестиций, санации, реструктуризации долга,  может, появится  донор, который поручится, что предприятие  через какое-то время  заработает. Стороны также могут прийти к мировому соглашению.

Где слабое звено?
Как получается на  практике: когда предприятие объявляется банкротом,  создается  новая муниципальная компания, туда перекачивают все ликвидные активы, а  оставшаяся «пустышка» попадает в Департамент по банкротству.  Затем настоящий владелец, открывший бизнес в Кыргызстане на подставное лицо,  уезжает на родину и снимает   деньги, перечисленные на его расчетный счет в банке. Это не что иное, как скрытая форма  незаконной приватизации.
Спецадминистраторы  Мурсалы  Асанбеков, Токтосун  Сарыгулов,  Эльмира  Мыкиева   рассказали  случаи из своей практики, когда  существующие коллизии в законодательстве  помогали нечистым на руку руководителям  выходить сухими из воды, не нести никакого наказания за разворованное  имущество  акционеров. По их словам, паспорт у нас можно купить всего за $100-200,  спецадминистраторы рекомендуют при выдаче лицензий на бизнес-деятельность  требовать  от хозяев открывать депозит с соответствующей суммой, чтобы  хватило  покрыть  затраты  в  случае  банкротства предприятия.
Суды не должны рассматривать иски с истекшим сроком давности, это создает условия для коррупционных схем. Следует разрешить спецадминистаторам  работать на нескольких предприятиях, а не только на двух хозяйствующих субъектах, как записано в старом  Законе «О банкротстве». Прошло время, когда  несостоятельными признавались крупные фирмы,  работа  по их ликвидации занимала годы. Нынче   спецадминистраторам хватает нескольких месяцев,  ведь должники,   как правило отсутствуют, поэтому целесообразно снять действующее ограничение.
Представители Министерства юстиции и гражданского сектора считают, что в правительстве вряд ли пойдут на  ужесточение  мер, касающееся открытия  предприятий.  В планы кабинета министров это не входит, так как здесь озабочены  инвестиционным климатом и  достойным местом в рейтинге Всемирного банка «Ведение бизнеса».
Тем не менее рациональные зерна  после общественного обсуждения нашлись. Судебные приставы не работают, гражданский сектор не контролирует  процессы  банкротства и передела собственности,  злостные неплательщики  скрываются  за границей, а недобросовестные руководители  не несут  никакой ответственности. Департамент по банкротству остается крайним, и все шишки и упреки сыпятся  на него.
Проект изменений и дополнений в существующие нормативно-правовые акты  по признанию предприятий финансово несостоятельными   обсудят еще не один раз, и только  потом, к осени, документ отправят в Жогорку Кенеш.

Галина ЛУНЕВА.