В необозримом, вечно шумящем и плещущем океане кыргызского устного народного творчества, фольклора, беспрестанно возобновляющегося акынского эпоса поздно возникло мощное течение письменной словесности, авторской поэзии. В двадцатом веке творили прославленные поэты Кыргызстана — целый блистательный ряд.

Вероятно, потомство назовёт великими и нескольких наших современников, которым, по счастью, была суждена долгая жизнь. Их присутствие в нынешней литературе и общественной жизни облагораживает сам воздух эпохи. Окончательное, завершающее признание — дело будущего… Но уже давным-давно, если и не официальным постановлением, то самим сердцем народа признан в качестве величайшего национального поэта один автор, живший так мало и сделавший так много, Алыкул Осмонов (1915-1950). И только обстоятельства времени, «человеческое, слишком человеческое», заземлённое равнодушие начальства в сочетании с неутомимым сальеризмом иных собратьев по перу долго мешали полновесному признанию.

Вопреки изобретательному коварству завистников книги Осмонова всё-таки усилиями почитателей чаще пробивают себе дорогу и выходят в свет на родном языке и в русских переводах. Одна из них опубликована в 1988 году целиком в моём переводе. Я дал этому собранию переложений название «Мой Алыкул». Моим вдохновителем в работе и неоценимым помощником стал кыргызский поэт Жолон Мамытов, с интересом следивший за ходом дела, дававший советы, читавший мне стихи Алыкула в подлиннике, многое пояснявший, делавший замечания.

Прошла четверть века — два с половиной десятилетия, насыщенные событиями, и какими!.. Крайне редко в Москве появляются кыргызские книги, а те, что порою можно увидеть, не всегда относятся к лучшему, чем богата кыргызская словесностъ. Но ведь только подлинные, впечатляющие ценности создают истинный образ страны и её культуры. Издание новой книги Алыкула Осмонова в переводах русских поэтов кажется мне делом самым насущным и необходимым. Я верю, что ещё доживу до дня, когда в Москве установят памятник Алыкулу.

В моём нынешнем возрасте меня, пожалуй, намного больше, чем в прежние годы, трогают такие, выраженные в волнующих стихах, черты человеческой личности Осмонова, как нежность к детям, жалость к животным, способность сострадать и прощать, ощущение святости труда, трогающая до слёз и неизбывная доброта народного (не по званию, а по сути) поэта… Чудесным кажется и светлый юмор Алыкула, не утраченный им и в самые чёрные дни потерь и зловещих предчувствий. В сущности, он всегда, до последнего дня оставался оптимистичным, несмотря на неутешительное сознание собственного близкого ухода. Поскольку понимал, что жизнь его продолжится в родном народе, в родном языке. Но догадывался ли он, что с годами и для некыргызских читателей станет важным собеседником, полноправным представителем своей высокогорной родины?! При всём при этом Алыкул Осмонов — плоть от плоти кыргызского народа, неустанный работник и чудотворец родного языка:

Я петь привык на языке кыргызском,

Любимом с детства, с колыбели близком.

Народов братских языки любя,

Родной язык, забуду ли тебя?

(Перевод В. Потаповой)

И народ не забыл своего наставника и любимца. Это грустное и нежное юношеское лицо возникло уже и на мелькающих и переходящих из рук в руки денежных купюрах (200 сомов). Но и в суетливой нынешней жизни у каждого из граждан всегда есть возможность вглядеться в него, припомнитъ те или иные строки, хоть на миг забывая о повседневных нуждах, торговле и расчётах. А в чертах этого живого, нечерствеющего лица вдруг возникает твёрдость, присущая граниту родных гор Ала-Тоо. Наступило время всеобщей любви, гармонической ясности, осознанного бессмертия. Ушло со своим временем всё гнетущее, злое, завистливое, враждебное, мешавшее торжеству великой поэзии. Осталась только она сама — Поэзия.

Закончился первый месяц весны — праздник цветущей природы, которая дарит духовную радость человеческой душе. И Алыкул, родившийся в этот прекрасный период года, возвышает своим творческим наследием новые поколения читательской аудитории.

В год 75-летия начала освобождения СССР от немецко-фашистских захватчиков предлагаем два стихотворения поэта, где отражены детские судьбы военной поры. Эта публикация — начало «Каравана памяти», посвящённого 75-летию Великой Победы народов Советского Союза над фашизмом.

БУКЕНТАЙ

Кто на день падает сто раз и столько же встаёт?

Уже курносой Букентай пошёл четвёртый год.

Порой смеётся, а порой не в духе Букентай.

Зато болтливее любой старухи Букентай.

С бараньей костью в кулачке задремлет невзначай;

Не морщась, пьёт кумыс, — на то кыргызка Букентай!

Частенько просят старики: «Ты спой нам что-нибудь!»

Зажмурит глазки Букентай и, не чинясь ничуть,

Затянет песню: «Дорогой отец мой, приезжай!

И днём и ночью о тебе скучает Букентай…»

И всякий раз от песни той взгрустнётся старикам,

Горошинами побегут слезинки по щекам.

Уже три года, как пришло известие о нём:

Он смертью храбрых пал в бою и не вернётся в дом.

Стоял за родину отец девчурки Букентай.

Он отдал жизнь за свой народ, за свой родимый край.

И девочку ласкают все в аиле то и знай.

Как много любящих отцов у нашей Букентай!

         31 декабря 1944 год, Койсары.

 РАКИЯ

«Беги сюда скорее, Ракия!

Приехал сын мой, о котором я

Тебе, дитя, рассказывала много!» —

Твердила мама добрая моя.

И прибежала девочка, она

Ещё была худа, ещё бледна,

Но так светло, доверчиво глядела!

Её в наш край забросила война.

Как тоненький побег, она чиста!

Мне кажется: по-русски неспроста

Ей дали имя редкое — Ракита.

Она из Ленинграда, сирота.

1945 год.

Памирбек КАЗЫБАЕВ,

директор ОО «Дом-центр Алыкула».

Михаил СИНЕЛЬНИКОВ,

поэт, лауреат премии Алыкула Осмонова, премии Ивана Бунина, премии Арсения и Андрея Тарковских, академик РАЕН.

Р. S. В годы войны в Кыргызстан эвакуировали детей из 24 детских домов. Это более трёх тысяч сирот.