III. Приоткрытое окно Пекина

Пекин ошеломляет и переворачивает устоявшееся в нашем сознании отношение ко всему китайскому как к  низкокачественному, сработанному «тяп-ляп». Однако, как известно, в таком  стереотипе вины  китайцев нет — это постарались наши «челноки», наполнив   СНГ под завязку ширпотребом. Президентский кортеж, не встречая препятствий, влетает в Пекин на хорошей скорости. Адыл Кадыралиев, сотрудник посольства Кыргызстана в КНР, превратившийся на дни поездки в консультанта и гида журналистского пула,  представляет нам  улицу, соединяющую аэропорт со столицей:  «Наподобие  нашего проспекта Чуй» —  на этой магистрали  расположены важнейшие административные здания: министерства, банки и т. д.  Мы только успеваем поворачивать голову вправо-влево: архитектура необыкновенная, двух одинаковых проектов не увидишь — фантазия красок, стекла и бетона… Надвинувшаяся ночь  усиливает впечатления: здания обретают  другую жизнь, расцветая подсветкой снизу, сверху, черноту неба разбивают короны  в форме традиционной пагоды…  При этом высота космическая — вынужденная экономить территорию, страна устремляется вверх.  Можно представить, каким жестким требованиям качества должно соответствовать строительство, чтобы выдержать такую высоту.
Но утро приносит первые разочарования. Одно из них — смог, объясняющийся переуплотненностью мегаполиса. Привычная картина на улицах — люди в масках. Нам рассказывают, что раньше было хуже, но к Олимпиаде-2008  за городскую черту вывели промышленные предприятия, и теперь сквозь серую толщу хотя бы диск солнца проглядывает. Из-за недостатка кислорода не высыпаешься,  встаешь неотдохнувшим,  жаловался живущий и работающий здесь  уже несколько лет наш соотечественник. Душно и влажно, несмотря на то, что температура всего плюс 30.  Нам повезло прилететь в «супервремя», по выражению собеседника, а вот примерно 20 июня начинается такая жара,  что рубашки хоть выжимай, по мокрому лбу проведешь —  копоть на ладонях.
Несмотря на огромное количество населения (около 20 миллионов только прописанных), улицы, даже по сравнению с Бишкеком, поражают малолюдьем. Однако объясняется это тем, что  90%  горожан передвигаются на метро.
Перед полетом в Пекин прочитала, что в часы пик на центральной магистрали, пролегающей вдоль  Врат небесного  спокойствия,  наблюдается такой густой поток велосипедистов, что один из российских острословов назвал его «Великой Китайской стеной в движении». Мы такого не  видели, но  велосипеды и мотороллеры, конечно, непременная атрибутика Пекина, на них ездят все: и девушки, и юноши, и бабушки, и дедушки. Причем нередко девушка за рулем, а парень — пассажир. Еще несколько лет назад Китай называли самой велосипедной страной в мире. Теперь он  уступает   Европе, однако велосипеды и мотороллеры по-прежнему остаются в Пекине транспортом, на котором   гораздо дешевле и быстрее добраться до места учебы, работы и рынка, нежели на автомобилях, число которых с каждым днем растет. На трассах выделены специальные велосипедные дорожки, ездят на них и по широким тротуарам. Слышала, что в Китае строгие правила езды на велосипеде — например,  запрещено ехать на нем по пешеходному переходу,  нужно вести его рядом с собой. Ничего подобного: пересекают  там «зебру», не спешившись.
«Устал, надоело, хочу домой», — признался  уже упомянутый выше соотечественник. По его словам, он не разочаровался в Китае, а просто увидел его с другой стороны — обратной. Обеспеченно живут только 200-300 млн. населения (в основном жители Пекина, Шанхая, еще нескольких городов), а остальные из 1,3 млрд. — бедно. Особенно нуждается сельское население. Мясо невкусное, потому что нет таких лугов, как у нас. Семья нашего собеседника заказывает его во Внутренней Монголии (автономный район на севере Китая, который называют «царством пастбищ») или в Урумчи. Бензин дорогой — доллар за литр. Очень развита бюрократия — чтобы получить бумажку, нужно последовательно подняться по ступеням нескольких инстанций. Вторая беда — коррупция, которая существует на всех уровнях. Например, так просто  ребенка в садик не устроишь. Существует недовольство властью, но его жестко подавляют. Отношение к Компартии, управляющей страной, пока терпимое, потому что она обеспечивает экономический рост. Но наш собеседник не исключает, что  в конце концов коммунистическая система и здесь рухнет.
Услуги здравооохранения в стране бесплатные, но начинают вводить страхование. Существуют два вида медицины: западная и традиционная. Считается, что диагностироваться нужно в клиниках первого направления, а лечиться — во вторых. Но обращаются  в основном за помощью  к западной медицине, потому что  результат достигается быстрее.
В медиацентре  Пекинского саммита ШОС знакомимся с девушкой по имени Лида. Она  волонтерка, организаторы  закрепили ее за нашей   группой, чтобы  помогала с переводом. На самом деле ее зовут Гао Бин.  Бин означает «солдат». А  имя Лида она взяла себе, когда стала изучать русский  язык. В Китае, по ее словам, многие изучают русский, потому что видят  перспективы в развитии отношений с республиками СНГ. Лида год назад училась в России, в Курском государственном университете, отсюда у нее неплохое владение языком. О  нашей стране девушка наслышана. По чудесному стечению обстоятельств выясняется, что ее папа 14 лет назад, когда дочери было
8 лет,  работал в Кыргызстане. Где и кем  трудился, Лида не расспрашивала, знает только, что он  отправился туда не потому, что у него в Китае не было работы, а по направлению государства. Отец рассказывал, что в Кыргызстане много снега, гостеприимный народ и вкусная еда. Он привез в подарок дочери матрешку, которую она хранит до сих пор.
Семья Лиды живет в пригороде, отец и мать  работают дома по хозяйству, выращивают овощи. А  девушка учится в педагогическом университете на  переводчика русского языка. Ее стипендия составляет   60 юаней (около 480 сомов). Это, наверное, самая низкая в стране стипендия, предполагает Лида, у будущих агрономов она, например, 100 юаней, а у педагогов — 120. Государство заинтересовано повышать уровень образованности населения, поэтому стимулирует приобретение специальности учителя.
Раньше Лида мечтала уехать из Китая и жить в другой стране — холодной, «айсланд», как говорит она. Но передумала и теперь хочет остаться на родине. На вопрос «Почему?»  объясняет: «Здесь безопасно» (в смысле,  в Китае не происходит терактов).
Что думает девушка  по поводу распространенного во всем мире убеждения о ползучей экспансии Китая? «Я слышала о «желтой  угрозе», — говорит она. — Полагаю, на самом деле ее нет. Я много читала и знаю, что, например, в России, на Дальнем Востоке, население малочисленное. Там нужны люди, чтобы развивать регион. У нас есть инвестиции, и мы можем помочь в этом».
Как относится народ Китая к своему нынешнему руководителю Ху Цзиньтао? «Не знаю, как другие, а я в прошлом году вступила в Коммунистическую партию», — таким был ответ девушки. В стране есть комсомол — Коммунистический союз  молодежи Китая, сохранилась и  пионерская организация. В аэропорту Пекина  Алмазбека Атамбаева и прибывшую с ним  делегацию встречали пионеры.
…В одном из холлов  Дома народных собраний, где проходил саммит ШОС, накрыли столы для аккредитованных журналистов — в перерыв можно заскочить и поесть. Таблички с названием  еды  на китайском, и некоторые из нашей группы  обходят стороной все мясные блюда из опасения, что они могут оказаться из змеи. «Не-ет, — звонко смеется над  нашим заблуждением Лида. — Змей подают только в ресторанах. Я и сама боюсь их есть». На следующий день на каждой табличке появляется перевод на русском. Один из российских журналистов старательно фотографирует    название       «Мясо ароматичное», хотя на столе есть  и гораздо более  экзотичные закуски — например, сосиски из коровьих  хвостов. Впрочем, как выясняется, последние — деликатес.
Побывать в Китае и не совершить шопинг  было бы непростительно. Это нужно хотя бы для сравнения: ЧТО  продают у нас и там. В один из дней  нас везут на Шелковый рынок. На самом деле это огромный семиэтажный супермаркет, название которого  дословно переводится  с китайского «Шелковая улица». Однако продают  там не только шелк, а все, что душа пожелает, включая жемчуг и кораллы. Как выясняется, это очень популярный среди интуристов  маркет, хотя и не самый дешевый. Наш сопровождающий предупреждает: «Жемчуг пробуйте на зуб, много поддельного, и  еще: торгуйтесь. Если просят 500 юаней, называйте 70. Но помните,  окончательной будет та цена, которую назовут вам в спину». Лида добавляет  ценный совет: снять с шеи  «саммитские» бэйджики, поскольку это, по ее выражению, «дополнительная информация» для торговцев. А именно: клиент — не праздный турист, его время ограничено, поэтому в ценах он не ориентируется. В каждом бутике — по три-четыре продавца, все  знают несколько расхожих фраз на русском: заглядывают в глаза, тянут за руки, хлопают по плечам. Если назовешь оскорбительно низкую для них цену, обзывают «хулиганкой». А одна из особенно самозабвенно торговавшихся коллег удостоилась даже  матерного слова на чистейшем русском языке.
Часа через четыре  все вваливаются в  автобус, счастливые от покупок, а большей частью от того,  что познали еще одну страницу жизни Китая и выучили слово на китайском — “кунья” («девушка» — самое распространенное обращение продавцов). Зато мы не успеваем попасть на пешеходную улицу Ванфуцзин (еще один предполагавшийся  пункт программы). Ее киевляне, возвращаясь из турпутешествия, называют Крещатиком, а москвичи Арбатом,  знаменита она тем, что на ней жарят   всякую разность: коконы шелкопряда, жуков-плавунцов, морских звезд, змей, лягушек, скорпионов… Сначала живьем заливают кипятком, а потом жарят.  Обидное невезение, тем более, уже вернувшись домой, узнаем, что Ванфуцзин находится всего в 15 минутах ходьбы от Дома народных собраний, где мы каждый день работали.
…Ближе к десяти ночи  выясняется, что бригада одной из телекомпаний, занятая  весь день срочной подготовкой и отправкой на канал сюжетов,  ни разу не перекусила. Присоединившись к ним из солидарности,  мы отправляемся небольшой группой в «свободное плавание» по Пекину в поисках еды. Заодно это возможность познакомиться с «внутренней» жизнью огромного и таинственного мегаполиса, а не только той, что виделась из окна буса, пролетающей широкими, тщательно убранными проспектами и отражающейся в сверкающих стеклах небоскребов.  «Свободное плавание» слишком громко сказано — мы прекрасно осознаем, что находимся в чужом городе, и поэтому, не сворачивая, идем прямо вверх (или вниз?) от резиденции. Минут через десять оказываемся перед улочкой, где двум автомобилям не разъехаться.  Из освещения — единственная рекламная вывеска да свет, попадающий из распахнутых дверей харчевен. Нанизанные друг на дружку, они по сервису и санитарному состоянию  ничем не отличаются от забегаловок в районе «Дордоя». В единственной комнатушке за столиками —  молодежь, ест и запивает пивом. Такие же липкие столы и стулья на улице. Мимо снуют велосипеды. Проворная девчушка, несмотря на то что не знает по-русски, с полуслова хватает заказ, и через несколько минут перед нашей      голодной группой оказываются  бамбуковые шампуры с крошечными —  с ноготок мизинца — кусочками мяса. Происхождение шашлыка неизвестно. Коллеги поначалу  с видом знатоков пытаются определить, что они едят, — курятину или свинину, тычут палочками в также заказанное  жаркое на  жаровне, угадывая, шкурки это или чьи-то потрошки, а затем входят во вкус и заказывают еще и еще. К слову, стоит палочка шашлыка всего…    1 юань, что равно примерно 8 сомам.
…Четырех неполных дней, конечно, очень и очень мало, чтобы составить представление о Пекине. Но  здесь изложены только невыдуманные впечатления.

Кифаят АСКЕРОВА.
Фото Султана ДОСАЛИЕВА и Автора.

Бишкек — Пекин — Бишкек.