Уходящий год запомнится печальным рядом стихийных бедствий во всём мире. Буйствовали океаны, выплёскиваясь на берега. «Дерзили» реки и речушки, потопляя города и сёла. Пожары обращали в чёрную сажу остатки человеческих жилищ и рабочих мест. Кыргызстан не стал исключением. Оползень в селе Аюу Узгенского района оборвал жизни 27 человек, 24 из них остались под массой взбунтовавшейся земли. Из Джалпак-Таша того же Узгенского района после оползня пришлось переселить целый айыл. В мае землетрясение и сели стали причиной очередных трагедий в Чон-Алайском районе и в соседнем Джергетальском (Лахшском) районе Таджикистана, где, как известно, проживает много этнических кыргызов. К счастью, обошлось без жертв.

Когда я встретилась с Уланом — очевидцем «мятежа природы» в Чон-Алайском и Джергетальском районах, то решила: поеду. Улан Бакиров, сотрудник юридического института, рассказал: 3 мая (как раз в тот день, когда произошло землетрясение на границе двух республик) он отправился к друзьям в Таджикистан. Уже пересекли кыргызскую границу в селе Карамык и въехали на нейтральную территорию, когда водитель остановил машину и вышел посмотреть, как лучше переехать внезапно возникший арык. Пассажиры тоже вышли. И вдруг они увидели, точнее, почувствовали, как земля с гулом заходила волнами. Со склонов гор, расположенных впереди, покатились громадные валуны. Люди инстинктивно побежали от края дороги ближе к горе. Плотная пылевая завеса закрыла небеса.

— Если бы не этот спасительный арык и мы бы проехали нейтральный отрезок пути между нашим КПП и таджикским Карамыком, где расположены их пограничный и таможенный посты, то неизвестно, что случилось бы. Стотонный камень, скатившийся сразу за таджикским постом, придавил бы нас или столкнул в реку. А если бы ещё и земля разверзлась поперёк, страшно и подумать об исходе, — вспоминал Улан.

…Мы с Венерой Кубатовной Сабировой, доктором филологических наук, профессором ОшГУ и ее университетскими коллегами Сейданой Алимбаевой и Медетом Ислаевым отправляемся в путь. Переживаем, как перенесли колоссальное природное испытание близкие нам по духу и крови люди, смогли ли подняться на ноги? Венера намеревается познакомиться ещё и с настроением тамошних выпускников школ.

На назначенном Медетом перекрёстке напротив здания факультета мировых языков ОшГУ нас встречает водитель из Джергетала Аширбек. У него ещё один пассажир — Эмомали, прилетевший из России утренним рейсом. Не зная, куда и к кому попадём, я взяла презенты, баул с едой, посудой, несколько одеял, подушек из маминых запасов и устроилась на переднем сиденье. У девочек тоже было дорожное снаряжение, включая всё необходимое. Тронулись в путь с молитвой. Дорога Ош — Сары-Таш — Иркештам — одна из красивейших в Кыргызстане. Из Сары-Таша нам направо — мимо памирских хребтов, ехать и ехать… А пока мы едем по территории Алайского района. Последний раз была в этих краях три года назад, но, как в первый раз, восхищаюсь непревзойдённой красотой гор, неповторимостью растительного мира на каждом холме, обилием ущелий с потоками родниковых и ледниковых вод, пополняющих и без того полноводную реку, привлекательную сине-голубой прозрачностью и белопенными гребешками. Не пополдничать на берегу этой реки было бы невежливо по отношению к манящей природе. Полевая трапеза из приготовленной дома еды, овощей-фруктов и горячего чая взбодрила дух. Выложив аккуратно огрызки меж камней засыхать и крошиться, мы расселись по местам и продолжили путь. Сколько интересных воспоминаний всплывает, когда есть хорошие попутчики и общительный водитель…

Ещё на подступах к Чон-Алайской долине я начала фотографировать нашу реку Кызыл-Суу, берущую начало в Заалайских хребтах, — неизменно величественную, таинственную, неспешную красную воду… Вспомнились дедовы слова: «Горы, реки, долины… — они выбирают людей, народы, которым проживать у их подножия, по их берегам и в чаше равнин. Но почему-то люди уверены, что они выбирают сами…»

В Дароот-Коргоне, центре Чон-Алайского района, нам не удалось, как планировалось, встретиться с представителем райадминистрации, который, как оказалось, в то время сопровождал работников правительства, но на кыргызском таможенно-пограничном посту «Карамык» попался весьма словоохотливый житель села Жекенди Абдыгул. За полчаса, что мы ожидали, пока оформят наши документы, он сообщил столько важной информации, что называется, из первых уст:

— Около 900 домов пострадало, а люди, слава Аллаху, остались живы-здоровы. Даже того, кого придавил развалившийся сарай, соседи вытащили. В том селе живёт моя сестра — вдова с детьми. Сначала каждый день, теперь через день проведываю их. Жена печёт в тандыре лепёшки, кладет айран, молоко, кусок мяса — а как же, родная душа в беде оказалась…

Для нового поселения жителей пострадавших кыргызских сёл выбрали участок между Карамыком и Жекенди. Как утверждают учёные и МЧС, он надежный, прочный. Люди застраиваются, спешат, конечно. До холодов надо успеть. Правительство обеспечило продуктами, лекарствами, одеждой, не говоря о строительных материалах.

— Значит, правду показывают по телевизору: народ возвращается к нормальной жизни? — спрашиваю у собеседника.

— Разве Бог испытания даёт кому попало?! Пусть попробуют о нас неправду сказать и показать, — ответил Абдыгул вопросом на вопрос и, не завершив последнюю фразу, улыбнулся на прощание, увидев, как из заветных дверей выходит Аширбек.

Да, крепко раскачало матушку-землю на этой нейтральной полосе. Вдоль дороги она вся была в трещинах, столбы на скалистых берегах Кызыл-Суу повыворачивало. Справа от трассы, метрах в десяти, зияла дыра большого диаметра — будто от взрыва бомбы. Из этой воронки во время жуткого селя, через несколько дней после землетрясения прорвался грязевой вулкан высотой в несколько метров.

…Мы проехали и таджикский таможенно-пограничный пост «Карамык». Сразу раздаются звонки студентов ОшГУ, зовущих своих педагогов в гости. На Востоке это норма. Автоматически приглашённой оказываюсь и я. Поблизости находится айыл Мукур, где живет семья студентки Майрам. Уж очень настойчива девочка, мы не удержались, к тому же уже девять часов в пути, подъехали к дому. Чего-чего, а арыков, бегущих с водой в разные стороны, и тополей по их берегам в этих краях много. Айыл, отдалившись от равнины, прикорнул у подножья невысоких гор. Нас встречают нарядные девочки и мальчик в обновках, радушная хозяйка. Мы оказываемся в доме директора местной школы Нажмидина Бакирова.

Аксиома искреннего гостеприимства — уже расстеленный дасторкон с боорсоками, мёдом, конфетами, печеньем, фруктами, сушеным тутовником, орехами и, конечно, огромными, в целый обхват лепёшками чопати-гирдача. Хозяин дома был в райцентре на совещании. Аширбек хотел увезти нас сразу после обеда, но хозяева — ни в какую, и он с половиной нашего груза уехал, чтобы завтра принимать нас у себя дома. Поэтому, подкрепившись ароматным бульоном из экологически чистой курочки, мы решили прогуляться. Издали на вершине невысокого холма виднелся старый мавзолей — святыня Зындан-Ата. Мы с Сейданой шли впереди, витиевато-спирально сокращая путь и останавливаясь, чтобы перевести дыхание и подождать Майрам, Венеру и Медета. Это только кажется, что вот три шага — и ты на горе. Подниматься даже на безобидный холм — преодоление и труд. Наконец, мы оказались на месте, прочитали молитву в честь святого Зындана-Аты. Далеко впереди виднелось большое село Жайылган с серебристыми арыками. А вдоль подножий дальних гор несла свои воды Кызыл-Суу. Позади нас тянулась цепочка переходящих друг в друга горных гряд. Зелёно-изумрудная красота…

Надышавшись, мы спустились вниз, что заняло, конечно, гораздо меньше времени. По пути я остановила молодую женщину с вёдрами на коромысле. Решила вспомнить атрибут быта, заказавший нашим поколениям девочек стройность и ноги от ушей. Не забыла, как держать на плечах эту тяжесть, — покрутилась, посмешила молодёжь…

Поздно вечером появился глава семьи — Нажмидин. Кроткая супруга, немногословный супруг и правильно растущие дети. Такая семья — самая надёжная основа государства. Педагогам было чем поделиться, да и мне было интересно вникнуть в нынешние сложности образования. Нажмидин по моей просьбе связался с Кобилом Муминзода, попросил, чтобы меня принял новый председатель хукумата района…

Легли за полночь.

Наутро, по нашим стародавним обычаям, мы проведали отца Нажмидина — достопочтенного домулло, собирающегося в хадж; потом нас на такси доставили в райцентр.

Джергетальский район переименован в Лахшский («лахш» — на авестийском языке — богиня красоты и плодородия). 51% населения района составляют кыргызы, 49% — таджики.

Главу района Файзулло Баратзода пришлось ждать недолго. Он молод, плечист, доброжелателен. Откровенен — сразу отвечает на самый больной вопрос:

— …С третьего по пятое мая вертолёт не мог сесть на дрейфующей земле вблизи эпицентра. Заместитель премьер-министра Махмадторе Закирзода, руководитель комитета МЧС Рустам Назарзода, ведущие специалисты институтов геологии и сейсмологии были здесь, и мы на трёх машинах, оставив вертолёт, прибыли на место чрезвычайного происшествия. Кишлаки Карамык, Ачык-Алма, Дувана, Сарыгой, Алга, Аксай, пережив дни стихийного бедствия, объединились. Не дожидаясь техники, народ вручную расчищал завалы вокруг жилищ и дорогу. Я очень благодарен за это. Уже потом, когда подогнали технику, взорвали 120-тонные камни на дороге и в реке Сурхоб-Кызыл-Суу. Они грозили перекрыть поток — могла бы такая плотина образоваться с непредсказуемыми последствиями… В результате тесного единства жителей всех кишлаков жизнь на дороге не прекращалась ни на один день, препятствий передвижению не было. …Девять домов признаны негодными, 28 — ремонтируем. Кишлак Шилвили, рядом с которым прошёл сель с грязевым вулканом, переносим на другой участок.

Призадумавшись, председатель продолжил:

— Сам я из Хатлонской области. Хатлон вы тоже хорошо знаете. А здесь всё ещё осваиваюсь. Удивительная земля. Минувшей зимой 39 дней стоял снег высотой в 4,5 метра. Не то что я — новичок, 80-летние старики не помнят такого. Люди настолько прикипели друг к другу, что, заговорив на кыргызском, завершают на таджикском или наоборот. С таким явлением я встречаюсь впервые…

Файзулло Баратзода также признался, что очень любит бывать на праздновании Дня независимости и на других культурных мероприятиях в братском Чон-Алайском районе, а также приглашать его представителей на свои торжества.

Поблагодарив раиса и Кобила Муминзода, содействовавшего аудиенции, пожелав им обоим удачи, я решила пройтись по райцентру. Кобил Муминзода заведует районным отделом загс до этого он 18 лет работал в жамоате (айыльной управе) Лахш, 11 лет возглавлял жамоат Муксу. А познакомились мы с ним в 2014 году на проходившем здесь фестивале «На гранях духовного братства».

Аширбек должен был ждать всю нашу команду внизу. Мы собирались успеть к пятничному намазу в селе Нушор Таджикабадского района — в мечети моего деда. Увидев группу мужчин в белой национальной одежде, оживленно разговаривающих и улыбающихся, я остановилась. Весной 1999 года, когда меня возили по селам, я поразилась, что никто не улыбается, дети не плачут, шумно не играют… Мужчины — даже ровесники моего старшего сына, и дома без окон смотрели с одинаковой пустотой. Женщины держались поодаль. До понимания всеми ФОРМУЛЫ ПРИМИРЕНИЯ в бессмысленной гражданской войне тогда было еще очень и очень далеко.

А сейчас я стояла, просто радуясь тому, что мужчины, собравшиеся, вероятнее всего, на пятничный намаз, обсуждали интересную и приятную для всех тему. Мимо проходили туристы, женщины, девушки — никто и не помышлял «окатывать» их презрением за светский вид. Мужчины обратили на меня внимание, поздоровались и добавили: «Добро пожаловать». Я ответила на приветствие, представилась и попросила разрешения сфотографировать их на память. Вот имена и даты рождения этих пятерых людей, встреча с которыми окончательно растопила остатки моей тревоги: Сарыбек Сайдумаров 1953 года рождения и Мамур Саиджамалов 1962 года рождения из Кумсангира, Ашрафидин Самончиев 1956 года рождения из Душанбе, Хасанбай Бедигалиев 1961 года рождения и Мухаммад Рустамов 1971 года рождения — местные. Специально указываю годы рождения, чтобы показать: это представители двух поколений, прошедших через жернова междоусобицы. Невзирая на все, они сохранили душевную доброту — это уже от Бога. Поблагодарив собеседников, разговаривавших со мной на русском языке, я мысленно поблагодарила и Президента Рахмона, поставившего перед Министерством образования задачу достойного   изучения нынешними поколениями русского языка.

…Да-а, многим удивляет меня Джергетал-Лахш со времени первого приезда. Конечно, во дворе далеко уже не 1999 год, и даже не 2003-й, когда, несмотря ни на что, приходилось то и дело оглядываться, потому что тревога ещё висела в воздухе. Начало удивлению, помню, было положено в 2014 году: увидев много новостроек, уникальную современную больницу, ряд банков и школ, мы — 12 кыргызстанцев — участников фестиваля «На гранях духовного братства», остались весьма довольны — всё совершенствовалось и обустраивалось. Сейчас повсюду кипела жизнь. Люди спешили каждый по своим делам, на базаре шла бойкая торговля, а у здания районного отдела образования толпились родители с абитуриентами, ожидая итогов отбора в вузы по квоте.

…Я ждала Венеру, Сейдану и Медета, уже сидя в машине Аширбека, а он на базаре решал какие-то свои дела, наведывался, снова уходил. Наконец, мы все в сборе, едем в Нушор. Пока добрались туда, в главной местной мечети  Нушори Пойон уже начался пятничный намаз, так что имама мечети — моего деда Нушори Боло — надо было ждать там, чтобы передать ему скромный подарок. Мимо шла женщина с подносом на голове. Аширбек заговорил с ней о чем-то на таджикском — она заулыбалась, выражая свои чувства восторженными междометиями. Оказывается, она — Маруфат, дочь Мархумар, и идёт её проведать.

…Через невысокую калитку мы попадаем в небольшой дворик, а там два дома. В первом — две комнаты. Прохладно и свежо от аромата цветов и пахучих трав. Из двери, ведущей в половину матери, выходит седая женщина, полная достоинства и мудрости. Карие глаза до сих пор сохранили лучистость. Расстилается скатерть, раскладывается пара лепешек-гирдача, ставится поднос с ещё горячей едой, которую дочь несла матери, срывается и моется виноград, подносятся тарелки с другими яствами… Тут подходит невестка Гулгунча — тоже со своими подношениями. Аширбек называет мое имя, и женщины начинают одобрительно кивать, а Гулгунча с навернувшимися слезами говорит, что она младшая сестра Назирхужи Мусаева — деятельного, образованного, интеллигентного потомка нашего рода. Наши деды были двоюродными братьями. Жаль, что уважаемый Назирхужа Мусаев ушёл из жизни так внезапно. Гулгунча настаивает, и мы отправляемся к другому ее брату — Махмадисо Мусаеву. Аммо Мархумар (аммо — тетушка по линии отца) на прощанье накидывает на меня платок.

Создав беготню больших и малых обитателей всего дома, обедаем ещё и экологически чистыми яйцами курочек, бессчётно бегающих во дворе Махмадисо. Поскольку имам мечети никак не возвращался — уехал на собрание в Таджикабад, мы оставляем наш подарок у Махмадисо. Прошлись по мечети, почитали молитву и, попрощавшись со всеми, поехали дальше — в Джергетал.

Продолжение следует.

Салима ШАРИПОВА,
заслуженный деятель культуры КР,
лауреат Знака международного признания «Серебряный голубь».
Фото автора.
Ош — Джергетал — Нушор -Таджикабад — Душанбе — Ош.