Почему вопрос о существовании зарубежных военных баз все так же важен для государств-«хозяев» и какое преимущество это дает странам, предоставляющим им свою территорию?
Молодой ученый Нурия Кутнаева исследовала это на примере Центральной Азии.

— Нурия, чем вызван ваш интерес именно к этой теме?
— Как известно, крах биполярной системы в конце XX века привел к глобальным изменениям в международных отношениях. Ключевые понятия безопасности — война и вооружение — перестали играть ту роль, которую они исполняли на протяжении многих веков человеческой истории. Масштабные войны сменили локальные конфликты. На смену «жесткой силе» (англ. «hard power») все больше приходит «мягкая сила» (англ. «soft power»). Государственные структуры в международных отношениях все больше вытесняются негосударственными — международными организациями, транснациональными компаниями, неправительственным сектором и даже террористическими группировками. И тем не менее и в новых условиях иностранные военные объекты продолжают играть такую же значительную роль, как и во время холодной войны.
Здесь я  должна оговориться: в подавляющем большинстве случаев военного присутствия России в Центральной Азии корректно говорить о военных объектах. А в случае с  другими государствами  мы имеем дело с базами.
— Наверняка вы интересовались историей  возникновения военных баз?
— Да, они существовали на территории другого государства издавна, сопровождая историю всех империй хотя бы потому, что империя подразумевает не только территориальную экспансию, но и контроль над прилегающими территориями. Вспомним империю Александра Македонского, расширение Венецианской и Генуэзской республик, а также Французскую империю и уже в новое время — Английскую.
В годы холодной войны основные игроки на международной арене, лидеры стран НАТО и Организации Варшавского договора — США и СССР, устанавливали и поддерживали существование военных баз по всему миру, в том числе для воплощения стратегии устрашения, «сдерживания», сбора разведданных, военной поддержки, из-за близости к театру военных действий. После окончания холодной войны дислокация военных баз обеих держав подверглась существенному изменению. Военно-политическое руководство США с 1988-го по 1995 г. закрыло 97 зарубежных военных баз. В 2001 г. было объявлено о политике закрытия некоторых из них к 2003 г. и о смещении акцентов с европейского военного театра в другие регионы мира. Пентагон также отказался от принципа стационарного базирования, когда враг заранее известен. Вместо этого тогдашний министр обороны США Д. Рамсфелд предложил признать, что теперь не ясно, откуда может появиться опасность или какого рода будет эта опасность. Поэтому была принята на вооружение формула «места, а не базы». И если в 2006 г. в распоряжении Пентагона имелись примерно 823 военные базы за рубежом, в 2008 г. — 716, то в 2009-м — уже 662. Причем в это количество не входил Центр транзитных перевозок в Кыргызстане (тогда еще база «Манас»).
— Почему?
— Причину, видимо, нужно искать в отчетах Пентагона. В последнем таком документе за 2010 г., открытом для общественности, поясняется: чтобы быть включенным в данное число, размер объекта должен быть более 10 акров или объем инвестиций  превышать $10 млн. Если учесть, что 10 акров — это 4,05 га, а территория ЦТП — около 224 га, то причина его невключения, вероятно, экономическая. С другой стороны, в отчетах не упоминается не только ЦТП. Согласно документу, у США нет ни одной базы ни в Афганистане, ни в Ираке, ни в Катаре, а ведь они там есть! Так что о статистике в этом случае можно говорить только условно.
— А как изменилась дислокация  военных баз России?
— Руководство РФ было вынуждено уже к началу 2000-х закрыть почти все свои базы, расположенные в «дальнем зарубежье». Причины разные, но прежде всего экономические и политические. Например, изменение внутриполитической ситуации в Сомали в 1991 г. повлекло  вывод из нее российского военного контингента. На 2010 г. у России имелось 20 зарубежных военных объектов. Из этого числа лишь одна военная база находится вне постсоветского пространства — в Тартусе, Сирии.
— Есть ли у Китая военные  базы за рубежом?
— Любопытно, что этот могучий сосед центральноазиатских государств и важный игрок в регионе до последнего времени вообще не имел военных баз за границей. По сообщениям зарубежной печати, лишь в 2008 г. у КНР появились не военные базы, нет, а зарубежные «объекты для обеспечения дозаправки» в портах в Джибути, Омане и Йемене. А в декабре 2011 г. Китай договорился с Сейшелами об открытии морской базы на этих островах в целях борьбы с морским пиратством.
— К каким выводам вы пришли в результате исследования?
— Во-первых, по «стране происхождения» баз сразу видно, что две страны, претендующие на лидерство в Центральной Азии (Казахстан и Узбекистан), имеют разную внешнеполитическую направленность. Больше всего в Центральной Азии иностранных военных объектов в Казахстане — 6. Причем все — российские. Ни одной западной военной базы в Казахстане не имеется. Напротив, в Узбекистане вообще нет российских объектов, что неудивительно, учитывая западную направленность республики, особенно до 2005 г. Впоследствии, хотя официальный Ташкент и «полуобратился лицом» к России,  территорию для нужд ОДКБ не предоставил (хотя мог бы, например, оставленную Соединенными Штатами базу “Карши-Ханабад”). Зато в Узбекистане до сих пор дислоцируется немецкая военная база в г. Термезе для переброски воинского контингента в Афганистан.
Во-вторых, несмотря на прочно засевшую в умах населения мысль о том, что в Центральной Азии только в Кыргызстане имеются две «разнонаправленные» базы, это не так. Кроме Кыргызстана, еще и Таджикистан предоставляет свою территорию и для России, и для стран НАТО. Судите сами. Действительно, в Кыргызстане, кроме нескольких российских военных объектов, имеется еще Центр транзитных перевозок США. Но ведь похожая ситуация и в Таджикистане: есть два российских объекта (военная база и Оптико-электронный комплекс контроля космического пространства «Нурек»), причем российская военная база в Таджикистане — самая многочисленная в Центральноазиатском регионе — 7 тыс. человек. С другой стороны, имеется и французская военная база, входящая в состав Антитеррористической коалиции. В этом контексте хотелось бы обратить внимание на тот факт, что создание российской военной базы в Кыргызстане (2003 г.) и перепрофилирование 201-й мотострелковой дивизии в российскую военную базу в Таджикистане (2005 г.) последовали после открытия баз западных стран в обеих республиках. А вот теперь сами подумайте: открылись бы они, если бы базы НАТО не подоспели? Большой вопрос.
В-третьих, благодаря территориальной близости, большим пространствам и налаженному военно-техническому сотрудничеству между Казахстаном и РФ, все военные объекты в Казахстане функционируют на основе аренды. В Кыргызстане и Таджикистане  они действуют безвозмездно, на компенсационной основе или с символической оплатой. Предположительно, это связано с их пониженной инвестиционной привлекательностью, географической удаленностью от России и  малыми размерами (т.е. невозможностью предоставить полигоны). Нельзя забывать и о том, что существует фактор прямой зависимости между «базовым» вопросом и аспектами, которые для центральноазиатских  стран являются важными. Речь идет о мощном инструменте воздействия России на Кыргызстан и Таджикистан — об ужесточении миграционной политики державы-получателя наших мигрантов в случае несогласия по арендным вопросам.
— Один из главных ваших выводов заключается в том, что страны ЦА сами заинтересованы поддерживать свою безопасность путем предоставления территории под военные объекты других держав.
— Именно так. Например, отсутствие развитой военной авиации было одним из основных факторов открытия военных баз в Кыргызстане. В Таджикистане же российская база служит для нормализации обстановки на границе республики с Афганистаном, а также для поддержки таджикских пограничников.
На глобальном уровне предоставление территории для военных баз дает государствам ЦА чувство причастности к «большой политике» (в рамках антитеррористических операций НАТО и ОДКБ) и возможность рассчитывать на поддержку мировых лидеров в решении внутриполитических вопросов. Для самих же держав, прежде всего западных, вопрос военных баз в Центральной Азии отчасти является головной болью: могут ли они так же критиковать власти республик, как если бы там не было этих военных объектов? Что первично для иностранных держав — демократические ценности в принимающей стране (права человека, верховенство закона, свободные выборы) или стабильное функционирование западных баз? Вспомним, с одной стороны, критику Андижанских событий Соединенными Штатами и Евросоюзом и последовавшее вслед за этим закрытие базы «Карши-Ханабад» и, с другой —  потворствование в усилении авторитарного режима властям Кыргызстана.
Таким образом, цели размещения военных баз остались те же, что и  во время «холодной войны»: близость к театру военных действий, защита союзников, переброска воинского контингента, сдерживание. При этом функция устрашения теперь выступает не так рельефно, как это было ранее. Однако теперь театр военных действий сместился с европейского направления на восточное и введен важный принцип «места, а не базы».
Как долго проживут иностранные военные объекты, и прежде всего военные базы в Центральной Азии,  покажет время. Однако уже сейчас ясно, что сам факт их существования оказывает значительное влияние как на внутреннюю политику стран региона, так и на международные отношения.
Казахстан
После распада СССР в республике сохранились некоторые военные объекты России, за использование которых она вносит  арендную плату. Самым большим  среди них является космодром «Байконур» (5-й государственный испытательный полигон). На его долю приходится 70% всех космических запусков России. Согласно соглашению от 1994 г., она выплачивает Казахстану $115 млн. Кроме того, обязалась содействовать Казахстану во внедрении космических проектов, например, в сфере «спутниковой связи и исследования природных ресурсов Земли, в создании совместных структур и в подготовке специалистов по космической технике». В 2004 г. срок аренды продлен до 2050 г.
Объекты  Государственного лётно-испытательного центра имени В. П. Чкалова (929 ГЛИЦ ВВС) — это  в общей сложности 5 испытательных полигонов, расположенных в   Западно-Казахстанской, Атырауской и Мангистауской областях. Предназначены для испытания новых образцов вооружений и боевой подготовки летчиков ВВС и авиации ВМФ. До 1 января 2005-го ежегодная оплата за аренду полигона составляла $1,814 млн., с 2005 г. — $4,454 млн. Кроме того, Казахстан имеет приоритетное право на приобретение новых видов вооружения и военной техники, прошедших отработку на данных полигонах.
4-й государственный центральный межвидовый полигон (ГЦМП). С 1 января 2005 г. ежегодная арендная плата за пользование объектами и боевыми полями полигона  равняется $ 0,682 млн. (ранее — $ 1,022 млн.).
В  состав 4-го ГЦМП входит   10-й государственный испытательный полигон (полигон «Сары-Шаган» — в/ч 03080). Он был построен около озера Балхаш, согласно постановлению ЦК и         Совмина от 18 августа 1956 года, для отработки технических решений будущей боевой системы, обеспечивающей защиту от межбаллистических ракет США. Интересно, что именно на этом полигоне в 1961 г. впервые в мире в ходе испытаний была уничтожена головная часть баллистической ракеты Р-12 противоракетой В-1000. Сегодня Сары-шаганский полигон используется для испытания новых элементов комплекса средств преодоления ПРО в условиях, максимально приближенных к боевым. Ежегодная плата за аренду полигона до января 2005 г. равнялась $ 19,97 млн., после — $ 18,932 млн.
До апреля 2010 г. в состав 4-го ГЦМП также входил полигон «Эмба» (5580-я база обеспечения испытательных работ). В 2010 г. объект расформирован. Общая площадь отведённых под него земель достигала 2 960 144,6 га. Полигон предназначался для испытаний и работы на полях падения элементов ракет, запускаемых с полигона «Капустин Яр» (РФ) в сторону  Сары-Шагана. Ежегодная арендная плата составляла $ 0,718 млн.
Отдельный радиотехнический узел «Балхаш» (населенный пункт Сары-Шаган, г. Приозерск, Балхаш). После распада СССР, согласно двустороннему соглашению от 1994 г., узел “Балхаш”, включая радиолокационные  станции  «Днепр» и «Дарьял-У», стал собственностью  Казахстана. «Днепр» обеспечивает контроль за направлениями со стороны Пакистана, Китая, Индии, охватывает часть Индийского океана, в частности Бенгальский залив. Технические средства узла позволяют отслеживать до 1 300 космических объектов.
Отдельный транспортный авиаполк, части обеспечения и передовой поисковый командный пункт. С 1980 г. дислоцируются в Костанае.

Кыргызстан
В республике находятся 5 военных объектов России.
999-я авиационная база в Канте  является частью авиационного компонента Коллективных сил быстрого развертывания Центральноазиатского региона коллективной безопасности. Осуществляет контроль воздушного пространства в Центральной Азии и в случае необходимости может нанести удары по террористическим формированиям. Согласно подписанному в сентябре 2003 г. соглашению, территория базы передана российской стороне на безвозмездной основе. В 2009-2010 гг.  ее финансирование было увеличено в два раза: с 640 млн. рублей до 1,7 млрд. На базе служат 500 российских военнослужащих. Здесь находятся 5 штурмовиков Су-25, 4 учебных самолета Л-39, 2 вертолета Ми-8.  Авиабаза «Кант» напрямую подчиняется 5-й армии ВВС и ПВО Приволжско-Уральского военного округа. База интересна тем, что является первой базой за пределами РФ, открытой Россией после распада СССР.
954-я испытательная база противолодочного вооружения «Кой-Сары» (г. Каракол). Здесь  испытывается торпедное вооружение. Согласно соглашению между Россией и Кыргызстаном от 5 июля 1993 г., база признана собственностью РФ.
338-й узел связи дислоцируется в г. Кара-Балте (Чалдовар). Призван обеспечивать связь Главного штаба ВМФ России с подводными лодками и надводными кораблями РФ, находящимися в Тихом и Индийском океанах. Кроме того, узел связи производит радиотехническую разведку в интересах Главного штаба ВМФ России. Экономические условия предоставления объекта в пользование РФ неизвестны.
Автоматическая сейсмическая станция N1 находится в Ичке-Суу (Иссык-Кульская область) и является подразделением Сейсмической службы Минобороны РФ. Предназначена для контроля за испытаниями, применением ядерного оружия во всем мире, а также за землетрясениями. Аренда осуществляется на компенсационной основе — предоставлением Институту сейсмологии НАН  и МЧС Кыргызстана оперативной информации о времени и силе землетрясений на территории страны, а также техническим содействием научно-исследовательским учреждениям КР.
В Майлуу-Суу находилась радиосейсмическая лаборатория, но ее расформировали. Вместо нее оставили автономный сейсмический пункт, который находится в ведении России.
В марте 2012 г. задолженность перед Кыргызстаном в $15 млн. за три военных объекта — 954-ю испытательную базу в Караколе, 338-й узел связи в Чалдоваре и автономный сейсмический пункт в Майлуу-Суу — была погашена Россией со следующей формулировкой: «за использование мест дислокации российских военных объектов на территории Кыргызской Республики в 2008-2011 годах».
Планировалось, что в Кыргызстане (предположительно в Баткенской области) будут размещены дополнительный воинский контингент РФ, а также учебный центр для подготовки военнослужащих обеих стран. До 1 ноября 2009 г. стороны должны были подписать соглашение, однако этого не произошло.
Центр транзитных перевозок (США). 19 декабря 2001 г. кыргызская сторона ратифицировала межправительственное соглашение, согласно которому предоставила аэропорт “Манас” для размещения сил Антитеррористической коалиции (АТК). Первоначально военный контингент был представлен 12 странами АТК. Впоследствии почти все вывели свои военные формирования. С июня 2009 г. база «Манас»  перепрофилирована в Центр транзитных перевозок (ЦТП). В его задачу  входит доставка пассажиров и грузов в Афганистан (и обратно) на военно-транспортных самолётах. Кроме того, самолеты-топливозаправщики производят заправку самолетов в воздухе над территорией Афганистана. Ежемесячно через ЦТП в эту страну и обратно проходят 15 тыс. военнослужащих и 500 тонн грузов.  Арендная плата за базу  с течением времени повышалась. С 2002-го по 2005 г. в республиканский бюджет  поступило $ 8 млн. Впоследствии аренду подняли   до
$ 17,5 миллиона, в 2009 г. — до $ 60 миллионов.
Несмотря на то что в конце 2009-го — начале 2010 г. рассматривался вопрос о строительстве на юге республики Тренировочного центра США стоимостью $ 5,5 млн., представляется, что речь шла прежде всего не об иностранной военной базе как таковой, а о подготовительном центре для кыргызстанского спецназа.

Таджикистан
201-я российская военная база (РВБ) была открыта в октябре 2005 г. на базе 201-й мотострелковой дивизии, которая дислоцировалась в Таджикистане с 1945 г. Задачи — защита таджикско-афганской границы в случае прорыва вооруженных формирований со стороны Афганистана, пресечение действий незаконных вооруженных формирований. Предоставляется России на безвозмездной основе. Воинские части дислоцируются в трех местах: в Душанбе (штаб базы), в Курган-Тюбе (191-й мотострелковый полк) и в Кулябе (149-й гвардейский мотострелковый полк). Также имеются три полигона, где проводится боевая подготовка воинского контингента. Это самая крупная база РФ в Центральной Азии: штатная численность — около 7 тысяч человек, причем 20% служащих проживают в республике постоянно. Подчиняется командованию Приволжско-Уральского военного округа.
1109-й отдельный оптико-электронный узел «Нурек» («Окно», объект 7680). Предназначен для обнаружения космических объектов на высоте от 2000 до 40 000 км, сбора информации о них и расчета параметров их движения. Комплекс способен осуществлять глобальный контроль над космическими объектами над Евразией, Северной и Центральной Африкой, водными участками Индийского, Тихого и Атлантического океанов. Строительство узла началось в 1979 г., однако в 1992 г. было законсервировано из-за гражданской войны в РТ и возобновлено лишь в 1997 г. «Нурек» действует на основании специального соглашения между правительствами РФ и РТ от 1994 г. В 2004 г. он  передан в собственность России на 49 лет в обмен на погашение долга перед ней. При этом символическая цена арендной платы  составляет всего 39 центов в год. Узел входит в состав 45-й дивизии контроля космического пространства, которая подчиняется 3-й отдельной армии ракетно-космической обороны космических войск России.
Французская военная база дислоцируется в аэропорту г. Душанбе с декабря 2001 г. Отряд французских ВВС осуществляет техническую поддержку коалиционных сил в рамках антитеррористической операции в Афганистане. В разное время его штатная численность  составляла от 170 до 230 военных. На базе имеются 6 истребителей «Мираж» и 4 военно-транспортных самолета. Французская сторона не платит аренду, однако оказывает содействие Таджикистану в улучшении инфраструктуры аэропорта. В частности, она уже вложила в восстановление взлетно-посадочной полосы около $ 5,5 млн. Кроме того, официальный Париж уже предоставил долгосрочный, льготный кредит в 20 млн. евро для  постройки нового терминала в душанбинском аэропорту сметной стоимостью 27 млн. евро.

Узбекистан
Военно-воздушная база США «Карши-Ханабад» (К-2) дислоцировалась с 2001-го по 2005 г. в г. Ханабаде,  в 10 км от г. Карши (Кашкадарьинская область). Была открыта по соглашению между правительствами Узбекистана и США от 7 октября 2001 г. Использовалась для поставок продовольствия и военного имущества силам коалиции в Афганистане и для авиационной поддержки операций на его территории. На базе размещалось около 1 500 военнослужащих. Договор  не предусматривал арендную плату. Несмотря на это, впоследствии со стороны официального Ташкента было представлено 6 вариантов соглашений об арендных выплатах. Как отмечал подполковник Мэппен, «американские переговорщики были озадачены тем, как упорно Узбекистан добивался денежных выплат, особенно после того, как им объяснили, что на других театрах …другие государства сами платят за то, чтобы американские воинские формирования остались бы на их территориях». В результате торгов американцы стали задумываться об альтернативных местах дислокации базы. За 2001-2002 гг. США выплатили Узбекистану $ 15,7 млн., и $ 23 млн. — с января 2003-го по май 2005 г. Однако руководство страны обвинило Соединенные Штаты в том, что они не платили за взлет-посадку воздушных судов и за ущерб экологии. В 2005-м  базу закрыли в связи с критикой США жесткого правительственного подавления народного бунта во время андижанских событий.
База ВВС Германии действует благодаря межправительственному соглашению между ФРГ и Узбекистаном от  2002 г. Контингент размещается на военном аэродроме г. Термеза. В задачи базы входит обеспечение деятельности военных из состава немецкого контингента в Афганистане, в том числе переброска грузов и войск на немецкие базы в Афганистане — в города  Мазари-Шариф, Кундуз и  Файзабад. Штатная численность — 300 человек. Что касается денежной компенсации, сообщается, что на начало 2009 г. Германия инвестировала в модернизацию базы 12 млн. евро. По другим данным, она тратит ежегодно 3 млн. евро за использование базы. Кроме того, ежемесячно платит Узбекистану 240 тыс. евро за проживание немецких военнослужащих и 600 евро за каждую подачу трапа.

Кифаят АСКЕРОВА.
Фото Нины ГОРШКОВОЙ.