С Юрием Григорьевичем Перепаловым я познакомился на мероприятии по установлению памятной доски на здание Бишкекского колледжа архитектуры и менеджмента.

Ее тогда установили в честь летчиков, учившихся в располагавшейся здесь в годы Великой Отечественной войны школы военных пилотов.

Юрия Григорьевича можно часто увидеть на различных встречах, посвященных сохранению памяти героев, проходящих в нашей столице. Всю сознательную жизнь Ю. Перепалов пытается найти хоть какую-то информацию о своем отце Григории Перепалове, пропавшем без вести на фронте.

Ушел на фронт добровольцем…

Корни семьи Перепаловых — с Алтая. Родился Григорий Ильич в большой крестьянской семье, где росли 9 детей. В 20-30-е годы прошлого века в селах разворачивалась коллективизация. Крепкая хозяйственная семья не избежала раскулачивания. Ее главу Илью Дементьевича лишили гражданских прав, конфисковали имущество и отправили в ссылку. Чуть позже раскулачили и его старших сыновей Андрея и Якова. И это при том, что семья поддерживала советскую власть. Один из сыновей — Петр в годы Гражданской войны сражался на Алтае на стороне большевиков. В возрасте двадцати одного года Петра на глазах матери и всего села белогвардейцы изрубили на куски. Лишь только в 1935 году Перепаловы смогли добиться реабилитации.

И все же в самый разгар гонений часть братьев и сестер уехали в Среднюю Азию. Вернувшись из армии, сын Григорий отправился в Джамбул, где жил один из братьев. В поисках работы он оказался в Кыргызстане. Здесь и осел, женился, родилась дочь. Григорий трудился главным механиком на пивзаводе.

— Когда родители поженились, у них не было никакого имущества, — рассказывает Юрий Григорьевич. — От пивзавода им выдали сторожку, что стояла на территории предприятия. Затем переселили в общежитие, которое построили к тому времени строители «Интергельпо». Купили курочек, корову. В 1939 году родилась дочь, когда началась война, мама была беременна мной. По рассказам мамы, директор завода пообещал дать отцу как востребованному специалисту бронь, но он сам пошел в военкомат и попросился на фронт. Несмотря на проявленную несправедливость по отношению к семье, он желал защищать Родину, бороться с врагом. Это чувство патриотизма в нем было настолько сильно, что он оставил дома беременную жену, хотя мог получить отсрочку от призыва.

— Со слов мамы, отца оставили во Фрунзе помогать в эвакуированном в город медсанбате, так как в армии он служил фельдшером, — продолжил рассказ Юрий Григорьевич. — Они почти не виделись. Мне исполнилось пять месяцев, когда он забежал домой попрощаться перед отправкой под Сталинград. Поднял на руки меня, обнял маму, сестру и ушел. Это случилось в марте 1942 года.

Письма и фотографии от Григория Перепалова приходили до весны 1943 года. Последнее сообщение с фотокарточкой пришло из госпиталя, где он лежал с ранением. В нем красноармеец писал, что возвращается снова на фронт. Лишь в 1947 году в связи с обращением жены в военный комиссариат ей выдали документ, гласящий, что пулеметчик старший сержант Перепалов Григорий Ильич, 1911 года рождения, призванный Фрунзенским ГВК, пропал без вести в марте 1943 года.

— Но данные об отце, что он пулеметчик, давала мама, когда оформляла документы на получение пенсии по утере кормильца, — говорит Юрий Петрович. — Получается, что информацию о том, что отец пулеметчик, взяли со слов мамы. А в каких войсках на самом деле отец служил, мама не знала.

Манило к себе небо

В годы войны взрослые трудились с утра до поздней ночи, дети оставались предоставленными сами себе. По словам Юрия Григорьевича, чтобы не случилось беды, его и сестру мама, уходя на работу, запирала в комнате общежития, в которое к тому времени заселили эвакуированных. Как-то днем соседка стала растапливать печь, из-за проблемы с дымоходом угарный газ пошел в комнату, где находились малыши. Когда воздействие угара стало чувствоваться, брат с сестрой кинулись к дверям, те закрыты. Благо соседи, услышавшие крики детей, позвали их маму. Она работала неподалеку, быстро прибежала и открыла дверь.

Послевоенная жизнь стала чуть легче, но страну приходилось отстраивать заново. И снова взрослым было не до детей.

— Рос хулиганом, бегал где хотел, предоставленный сам себе. От плохой судьбы уберег случай. Как-то на мусорке нашел чертеж авиамодели. Меня он так заинтересовал, что я попытался сделать модель сам. Ничего не получилось. Желание оказалось так велико, что записался в кружок авиамоделизма во Дворце пионеров. Создавал радиоуправляемые модели, ездил на соревнования. Хорошо разбирался в радиотехнике, — вспоминает Юрий Григорьевич.

После 8-го класса паренек ушел из школы на завод, трудился токарем. Параллельно в ДОСААФ закончил обучение на шофера. Когда призвали в армию, профессия пригодилась. Служил он в Польше в радиолокационных войсках.

По воспоминаниям Ю. Перепалова, время его службы пришлось на знаменитый Карибский кризис. Дисциплина царила такая, что даже по военной части солдаты ходили только строем. В близлежащие города никого не отпускали в увольнительные. Поэтому, когда после окончания срока представилась возможность сверхсрочной службы, он с радостью остался, уж очень хотелось поглядеть на Польшу. Сверхсрочную Юрий Григорьевич служил в качестве сержанта и смог уже посещать соседние населенные пункты.

Вернулся домой, устроился на работу и сразу записался в аэроклуб. Все-таки занятия авиамоделизмом не прошли даром, манило небо. Только теперь уже хотелось осваивать воздушное пространство в кабине самой настоящей авиамашины. Перепалов летал пилотом на Як-18, Як-8 А, на чешском легком пилотнике Z-326. И не просто поднимал в воздух самолеты, но и выполнял сложные воздушные фигуры: бочку, петлю, входил в штопор, совершал поворот на вертикали, боевой разворот. Однажды, по воспоминаниям моего собеседника, после выполнения ряда упражнений он вернулся на взлетную полосу, и оказалось, что у самолета разошлись листы обшивки на «брюхе» от перегрузок. Только по счастливой случайности Перепалов остался жив. Юрий Григорьевич делал попытку пойти в гражданскую авиацию. Часов, проведенных в небе за штурвалом самолета, у него хватало, нужно было только сдать экзамены, но по возрасту он уже не подходил. Так что с большим небом не сложилось. Но зато 20 лет он проработал водителем на скорой помощи.

В поисках отца

И все эти годы пытался найти хоть какие-то сведения об отце. С 1970-х годов не раз писал в Москву запросы. Но ответы не приходили. И только в последние годы, когда Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО) стал более открыт для общественности, начали приходить данные на его письма. Но они не принесли успокоения Юрию Григорьевичу.

Как уже говорилось выше, по данным из ЦАМО, пулеметчик старший сержант Перепалов Григорий Ильич, 1911 года рождения, призванный Фрунзенским ГВК, пропал без вести в марте 1943 года. Также в ответе Центрального архива говорится следующее: «В какой воинской части проходил службу Перепалов Г. И., где и при каких обстоятельствах пропал без вести, сведений нет».

Отправной точкой для поисков Юрия Григорьевича стали строки из последнего письма от отца и его фотография в форме летчика.

— На фотографии отец в военной форме пилота, а в то время, когда он находился во Фрунзе, здесь уже действовала Одесская школа военных пилотов, значит, он мог в ней обучаться, — делится мыслями Юрий Григорьевич. — К тому же знаки отличия на форме говорят, что он имел звание старшего сержанта, а в этом чине выпускались летчики из летной школы. Еще один аргумент за эту версию — строки в его последнем письме: «Раны зажили быстро, ранения легкие. Еду снова сыпать свинец на головы фашистам».

Зная, что отец проходил лечение в госпитале, но не зная его номера, Юрий Григорьевич сделал запрос в Центральный архив военно-медицинских документов в Санкт-Петербурге и получил такой ответ: «Стрелок, красноармеец Перепалов Григорий Ильич на фронте Великой Отечественной войны 25 августа 1942 года получил сквозное пулевое ранение грудной клетки, по поводу чего с 28 августа 1942 года находился на излечении в госпитале, из которого выбыл 4 сентября 1942 года, куда, не указано».

Но информация о том, что отец указан как стрелок и красноармеец, то есть пехотинец, по мнению Юрия Григорьевича, не согласуется с фотографией Григория Ильича Перепалова в форме летчика. И в выписке сказано, что госпиталь находился в Вышнем Волочке Калининской области, а на фото, присланном отцом, по виду растений угадывается южная природа, возможно, черноморского берега.

Сейчас Юрий Григорьевич пытается разыскать архивы Одесской летной школы, действовавшей во Фрунзе, если его отец проходил обучение там, должны сохраниться данные. Но это собрание документов времен Великой Отечественной войны находится не в Бишкеке.

— Мне 72 года, и для меня об отце любая информация дорога: каждая строчка, каждое слово, каждая буква. Он меня видел перед уходом на фронт, а я совсем ничего не помню. Я-то остался, его продолжение, его след в жизни, хочется знать, что с ним стало, где воевал и как погиб, — делится мыслями Юрий Григорьевич.

Дмитрий АЩЕУЛОВ.

Фото Нины ГОРШКОВОЙ.