В этом году исполняется 125 лет одному из основателей тюркской лексикографии Константину Кузьмичу Юдахину. 

Свой большой и славный творческий путь он начал в 1910 году, когда окончил Ташкентскую тюркскую учительскую семинарию. Затем в 1925 г. — факультет тюркской и иранской филологии ТашГУ. В 1944 г. Юдахин приезжает в Кыргызстан. Работает в Киргизском филиале АН СССР, пединституте, затем до конца своей жизни — в КГНУ. Автор знаменитых фундаментальных кыргызско-русских, русско-кыргызских словарей.
     Образно говоря, Константин Кузьмич построил в нашей стране Дом языка, стенами которого являются четыре выпуска словарей: Кыргызско-русского (1940), Русско-кыргызского (1944), Русско-кыргызского (1957) и Кыргызско-русского (М., 1965).
Как скромно отмечал сам  К. Юдахин, его «кыргызоведческая работа выразилась, главным образом, в создании словарей». Эту глобальную работу ученый начинал один, затем к нему присоединились К. Карасаев и Дж.Шукуров. По мнению известного специалиста, академика И. Батманова, в словаре 1940 г. впервые была собрана основная часть кыргызской лексики, вскрыта ее семантика на примерах живой речи и фольклора.
Добавим, что именно в словарях К. Юдахина впервые в наиболее полном объеме была выполнена особая теоретико-философская задача с фиксацией понятий, универсальных категорий, без которых невозможно построение никаких идей, теорий, философских, эстетических, политических или религиозных концепций и систем. В конечном итоге выполнена главная задача — создание необходимой лингвосемантической базы для изучения закономерностей встречи устной и письменной культуры. Кроме того, решена задача письменной фиксации культурных ценностей народа, связанная с переходом к книжной культуре. Относительно трудностей этого процесса  К. Юдахин вопрошал: «А что делать с такими сугубо книжными словами, как «одухотворенный», «проникновенный» и т.п., когда сам-то кыргызский язык делает только первые шаги?».
Говоря о создании словарей К. Юдахиным, следует упомянуть и о тех спорах, которые продолжаются до сегодняшнего дня.      Во-первых, это вопрос, поставленный Маром Байджиевым, народным писателем КР, о включении К. Карасаева в соавторы «Кыргызско-русского словаря» (М., 1965), который был удостоен Государственной премии СССР. Во-вторых, это вопрос о наследии К. Тыныстанова. Как отмечает академик А.  Алтмышбаев: «После ареста Тыныстанова оставалась в фонде Института языка и письменности им составленная рукопись кыргызско-русского и русско-кыргызского словарей, охватывающая несколько тысяч слов. Вы никогда не задаете вопрос, куда девалась эта рукопись? Не лучше ли было бы вам вместе с К. Карасаевым разыскать эту рукопись и сдать ее в печать?».
Думается, что этот вопрос будет постоянно возникать, пока не будет найдена рукопись. Ведь рукописи, как говорится, не горят.
Не менее важная работа была проведена К. Юдахиным по сбору кыргызских поговорок, пословиц и отрывков художественной литературы. Чему была посвящена добротная работа под редакцией профессора Кыргызско-Российского Славянского университета М. Рудова.
Говоря о философских взглядах К. Юдахина, следует отметить, что он одним из первых исследователей Кыргызстана указал на источники кыргызской философской мысли. Константин Кузьмич в связи с этим писал: «Фольклор и акыны (каждый по своему разумению) выражали народное миропонимание». Он также подчеркивал, что не следует проводить аналогию между языком кыргызского эпоса и языком русских былин, поскольку «язык кыргызского эпоса — это язык современных его сказителей». В нем есть элементы диалектизмов.
Как известно, правящие группы осознают и берут под свой контроль некоторые из категорий и понятий культуры, они препятствуют вольной их интерпретации и видят в лицах, отходящих от их традиционного и «ортодоксального» понимания, еретиков и отступников, как было при феодализме. Это можно отнести и к современному обществу, боровшемуся с инакомыслием, высылкой из России ведущих писателей и философов, в результате чего возникла философия «русского зарубежья». Что касается Кыргызстана, то за «идеологические ошибки», несоблюдение принципов партийности, классовости и т. д. многие деятели литературы, науки, культуры, как правило, попадали во внутренние дворы, подвалы, казематы.  К. Юдахин в условиях жесточайших репрессий оставался верен научным принципам. О его мужестве свидетельствует статья «Забытое наследие», написанная в соавторстве с П. Никитичем и А. Токомбаевым. В ней авторы предлагали новые подходы в оценке литературного наследия Молдо Кылыча, в частности, необходимость объяснения противоречивых тенденций его творчества особенностями исторической эпохи.
О незаурядном мужестве  К. Юдахина свидетельствует включение в кыргызско-русский словарь понятия «зар-заман», когда такие выдающиеся мыслители, как Калыгул, Арстанбек, Молдо Кылыч, были объявлены реакционерами-заманистами. За исследование творчества Молдо Кылыча литературовед, доцент КНУ Т. Саманчин был репрессирован. Именно в этих условиях Юдахин включает в свой словарь понятие «заман» и дает два варианта значения слова: 1) время, эпоха; 2) литература заманы. Он писал, что это жанр дореволюционной письменной поэзии: короткие бессюжетные стихотворения, выражающие отношение акына к современности.
В большинстве заманов выражается недовольство сегодняшним днем, забвением требований ислама, разрушением устоев патриархально-феодального общества. Вместе с тем К. Юдахин пишет, что «есть много стихов, порицающих леность, воровство, пьянство… и наряду с этим восхваляющих труд, призывающих перенимать у русских новые формы хозяйства», т.е. практически оправдывал заманистов, которых относили к антируссконастроенным мыслителям.
Кроме того, мужество К.  Юдахина проявилось также в том, что он однозначно утверждал о существовании у кыргызов письменной поэзии. Как известно, в советское время отрицалось наличие письменности у кыргызов до 1917 г.
Прав был академик И. Батманов, утверждавший, что словари К. Юдахина являются основными источниками для анализа кыргызской лексики. Как отмечал С. Абрамзон, благодаря сопоставлениям А.  Щербакова и К. Юдахина теперь уже не пять, а семь названий месяцев оказываются связанными с охотничьим бытом. В свою очередь с искренней признательностью хотелось бы сказать, что благодаря кыргызско-русскому словарю К.  Юдахина мне удалось установить название четырех элементов флага: 1) стяг, полотнище — асаба; 2) бунчук (хвост принесенной в жертву лошади) — байрак; 3) наконечник — желек; 4) древко — туу. Сравнительный  анализ данных названий основных элементов флага с понятиями, примененными в эпосе «Манас», полностью подтвердил верность выводов К.  Юдахина. В целом жизнь и деятельность академика К.  Юдахина является примером служения науке.

Аскар КАКЕЕВ.