В советском прошлом они были обязательным атрибутом арестантской униформы в колониях для женщин. Ходить с непокрытой головой, а тем  более с распущенными волосами, считалось грубейшим нарушением режима. Так с чьей-то  легкой руки  женщин в местах лишения свободы стали называть «белыми косынками».

Накануне Дня сотрудников уголовно-исполнительной системы мы с нашим  фотокором  Ниной Горшковой побывали  в единственной в стране  женской исправительной колонии (ИК-2) в с. Степном.
Жилая зона колонии встретила  непривычной для этих мест тишиной. Как  объяснил встретивший нас начальник учреждения полковник  Батыр Калыгулов, 85 процентов спецконтингента заняты на производстве. Если учесть острую  проблему трудоустройства во всей  пенитенциарной системе, то ИК-2 на этом фоне выглядит намного  предпочтительнее. В три смены работает швейный цех. Заказы разные: от пошива  цивильной одежды до военного обмундирования для силовых ведомств. Сейчас восстанавливается  производство соевого  молока как для туберкулезных исправительных колоний, так  и для свободной его продажи. Осужденные женщины трудятся в подсобном хозяйстве, в строительных бригадах и хозобслуге, обеспечивающей  жизнедеятельность учреждения.  Практически вся свободная  территория внутри периметра засажена овощными культурами, бросается в глаза  многоцветье клумб в жилой и  производственной зонах. Увидев  все это, на какое-то время начинаешь забывать, где  находишься, что уют и ухоженность созданы женскими  руками, способными в  то же время убить, посадить детей на иглу или провернуть финансовые махинации на миллионы…

Баба Оля и ее  товарки

Сегодня здесь  отбывают наказание около 400 женщин. Больше 40 процентов от общего количества  спецконтингента осуждены за убийство, 15 — за мошенничество, столько же — за кражи и разбой, 20  процентов — за сбыт и  употребление  наркотиков. Немало таких, за плечами которых по 5-6 ходок. По словам начальника колонии, если в мужских зонах сегодня наблюдается процесс омоложения, то здесь  картина совсем иная: возраст отбывающих наказание женщин колеблется от 40 лет и старше. Женские исправительные колонии  обычно не подвержены влиянию воровских законов. Вот и здесь, в Степном, нет зоновской иерархии, так называемого общака. Но, как и  во  всяком коллективе, есть свои лидеры, обычно это бригадиры швейного цеха,  закоренелые  каторжанки с серьезными уголовными статьями.
В отличие от  мужских зон, здесь наблюдается  заинтересованность самих женщин  в строгом соблюдении режима. При таком подходе  легче  найти общий язык с  администрацией, с которой у них, по собственному признанию,  доверительные отношения. Но об этом чуть позже.
Вместе с  Батыром  Тобокеловичем  зашли в жилой барак, где живут  осужденные третьего отряда.  Двухъярусные кровати  не портят вид ухоженной  домашней обстановки. Везде  чувствуются женские руки: чистота, порядок, на  подушках — вышитые накидки, на  подоконниках — горшки с цветами.  Да и сами  обитательницы барака мало чем  напоминают   хмурых, озлобленных зечек: все в опрятной  цивильной одежде, на лицах многих довольно яркий макияж.  Женщины есть женщины… В большинстве своем они приветливы и охотно  вступают в беседу.
Разговорился с одной из них, 60-летней  Ольгой К. Баба Оля, как ее здесь называют, отбывает наказание за убийство своего сожителя. В молодости личная жизнь не сложилась. На старости лет познакомилась с одиноким мужчиной,  у которого, как говорится,  ни кола, ни двора. Приняла в  дом, стали жить вместе. Первое время не могла   нарадоваться:  все-таки мужчина в доме. Но семейная идиллия длилась недолго. Сожитель стал часто пить,  таскать из дома вещи,  в пьяном угаре зверски избивал ее. Дошло до того,  что, связав однажды женщину, перебил ей  молотком обе руки.  Выбрав момент, когда пьяный  сожитель заснул на полу, она взяла топор, расчленила  тело и вынесла его в китайских баулах на помойку. Поведала свою историю баба Оля будничным и спокойным  тоном.  Раскаяния и чувства вины в содеянном  в ее монологе я так и не услышал… По словам  Батыра Калыгулова, история бабы Оли типична для многих женщин, отбывающих  наказание за убийство. Социальная неустроенность, издевательства и насилие в семье  толкают представительниц слабого   пола на адекватные меры защиты, как правило,  — на убийство с особой  жестокостью.
Другие женщины тоже  откровенно делятся своими  проблемами, которые не связаны с  их сегодняшним  положением. В адрес  администрации претензий и  жалоб нет. Как они сами  признаются, руководство старается хоть как-то скрасить их серую тюремную жизнь. Много вопросов у женщин накопилось  к служителям  Фемиды, в частности, к судьям  Аламудунского районного суда, по территориальности рассматривающим дела  осужденных ИК-2 об условно-досрочном  освобождении, переводе в колонию-поселение или  о применении амнистии. Они открыто говорят о меркантильном подходе к решению о применении этих  гуманных актов, а в подтверждение  приводят достаточно много случаев  на примере своих освободившихся товарок. Хотелось бы пожелать вновь избранным судьям  внимательнее относиться к проблемам осужденных женщин, а руководству судейской системы — взять их под особый контроль.  Затребовать, например, дело Вероники Пугачевой и выяснить, на  каком основании выездной  судья уже в третий раз отказывает ей в законном   переводе в колонию-поселение  с учетом уже отбытого срока в закрытом  исправительном  учреждении.

Женщины полковника Калыгулова
Знакомство с колонией будет  неполным, если мы не  расскажем о женщинах в погонах,  надзирающих за порядком  и соблюдением режима. Не каждой представительнице  слабого пола эта  работа по плечу. Она требует особого подхода,  педагогических навыков и знаний основ  психологии. Тему продолжает заместитель начальника  колонии по воспитательной работе майор в/ч Алла Гашигулина:
— При  приеме на работу к нам женщины пишут заявления, в которых обязуются стойко  переносить все тяготы и лишения службы. Это говорит о многом. Бывает, что у новичков  не хватает не только стойкости, но и сил выдержать груз обязанностей, который  лежит на плечах наших девушек. Специфика работы заключается еще и  в том, что подопечные —  тоже женщины.  По-человечески  и чисто по-женски нам их  жалко. Но они преступили  закон: это самое главное,  о чем мы не должны забывать, и в этом направлении следует строить взаимоотношения с осужденными. Долгое время проработав начальником отряда, достаточно  хорошо  изучила их привычки и наклонности.  Дашь слабину  — перестанут  уважать, почувствуют равнодушие — никогда не поделятся  своими бедами, замкнутся в себе, что крайне усложняет индивидуальную работу с ними. Бывало, подойдет какая-нибудь из осужденных молодых девчонок, прижмется: «Алла Викторовна, никогда больше  сюда не попаду, буду жить  по-другому». А через  какое-то время встречаю ее опять в прибывшем этапе. Значит, не получилась у нее жизнь по-новому. Чувствуешь в этом и свою вину.
Женщины в погонах офицеров и прапорщиков  работают строго по служебному уставу. А это значит, ночные  дежурства, строевые смотры, учебные  тревоги и другие  элементы армейской жизни. У большинства из них есть семьи, которые уже  давно привыкли к непростым будням своих матерей и жен. Такая у них работа.
Полковник Батыр Калыгулов  назначен на должность начальника  колонии недавно, всего два месяца назад.  Но и за такой короткий  срок  ему удалось сделать многое для улучшения условий  содержания осужденных женщин. Как он сам  признается,  все его начинания  остались бы на бумаге, если  бы не поддержка со стороны  коллектива. Наверное, со мной согласятся ветераны уголовно-исполнительной  системы, если  скажу, что  четкая и  слаженная  работа администрации и всего  личного состава исправительного учреждения является основным фактором его  нормальной жизнедеятельности и соблюдения режима. Батыру Калыгулову не надо долго разъяснять подчиненным простую истину, что сытый  и обогретый заключенный  не пойдет на противоправные деяния,  у него просто не будет для этого повода. В нашем  случае это особенно важно: по утверждению психологов, женская агрессия  намного опаснее мужской. Но не только по этой причине в ИК-2 делается все возможное для  создания нормальных человеческих условий содержания осужденных женщин. Они наши  граждане, такие же матери  и жены, как и те, кто за ними надзирает. Взаимоотношения администрации колонии и спецконтингента  позволяют сделать вывод, что женщины в погонах хорошо это понимают. Позже  в разговоре с Батыром  Калыгуловым выяснилось, что  его подчиненные вместе  с осужденными женщинами разработали  целую программу по улучшению инфраструктуры учреждения и  объектов соцкультбыта. Первый шаг уже  сделан:  появилась собственная  хлебопекарня внутри зоны. Раньше хлеб доставлялся из ИК-31, теперь его выпекают здесь не только для себя, но  и обеспечивают им  мужскую колонию в Жаны-Жере. Хлеб очень вкусный, сам в этом убедился, попробовав корочку  горячей  еще буханки.
— Самое страшное для  любой зоны, — говорит заместитель  начальника колонии по режиму и оперативной работе Екатерина Юрченкова, — это безделье и праздношатание  осужденных. Поэтому  мы максимально стараемся занять женщин  трудом. Расширяем швейное  производство, комплектуем  строительные бригады по ремонту обветшавших зданий и строений,  которым больше 40 лет.  Ищем другие возможности, чтобы осужденные  женщины были заняты делом. Подгонять их в этом необходимости нет: работа отвлекает от мрачных воспоминаний,  да и срок тянется не так медленно, как кажется.

Сергей СИДОРОВ.
Фото Нины ГОРШКОВОЙ.