30 мая мир отметил Международный день феминизма. Да, есть и такой. Я не знаток этой темы абсолютно. Но в своё оправдание могу сказать, что и сами феминистки тоже знают не всё или, по меньшей мере, придерживаются разных трактовок того, что подразумевает этот популярный нынче термин.

Феминизм, прикованный к рельсам

Вот вам пример. В ноябре 2017 года на сайте Kloop.kg вышла статья «Феминистки ненавидят мужчин? Отвечаем на сложные вопросы о феминизме» от автора под псевдонимом Лавандовая угроза (фиолетовый или лиловый — официальный цвет феминизма). Она начинается абзацем: «Во многом феминизм воспринимается как борьба за права женщин. Однако это определение не совсем точное. Феминизм — это борьба за равенство и равноправие между мужчинами и женщинами. То есть это справедливое требование женщинами таких же прав и отношения со стороны общества, какими обладают мужчины».

В комментариях в соцсети Facebook другие феминистки начали возмущаться: «В статье ошибка. Феминизм — это не про равноправие, а борьба женщин за свои права!! Очень грубая и обывательская ошибка», «Феминизм не борьба за равноправие, это борьба за освобождение женщин». И сетовать, что лучше бы такой публикации не было вовсе, чем так.

Явление это неоднородно. Но что знаю точно, так это то, что если наши кыргызские феминистки или борцы за интересы женщин что-то говорят и делают, это не значит, что их мнение разделяют все кыргызстанки без исключения, хотя, кажется, что все хотят достойной жизни для себя. Просто одним достаточно, чтобы их не били и не насиловали (утрирую и упрощаю), а другим этого мало.

Канадско-американский психолог Стивен Пинкер в книге «Чистый лист. Природа человека. Кто и почему отказывается признавать её сегодня» выразил мысль, которая перекликается с происходящим сейчас в Кыргызстане (цитирую с правкой):

«Любой, кто знаком с учёным миром, знает, как он плодит идеологические культы, склонные к догматизму и устойчивые к критике. Многие женщины считают, что то же самое сегодня произошло и с феминизмом. В своей книге «Кто украл феминизм?» философ Кристина Хофф Соммерс проводит полезное разграничение между двумя направлениями мысли. Феминизм равенства борется с гендерной дискриминацией и другими формами несправедливого отношения к женщинам. Он является частью классической либеральной и гуманистической традиции, берущей начало в эпохе Просвещения, и он же направлял первую волну феминизма и запустил вторую. Гендерный феминизм исходит из того, что женщины по-прежнему порабощены всепроникающей системой мужского доминирования — гендерной системой, в которой «младенцы превращаются в мужские и женские личности, одни предназначенные командовать, другие — подчиняться». Это противоречит классической либеральной традиции и лежит скорее в русле марксизма, постмодернизма и социального конструкционизма. Эта идея стала символом веры для некоторых женских научных программ, феминистических организаций и представителей женского движения.

Феминизм равенства — моральная доктрина о равном отношении, не связывающая себя жёсткими позициями в открытых эмпирических вопросах психологии и биологии. Гендерный феминизм — эмпирическая доктрина, которая руководствуется тремя утверждениями о человеческой природе. Первое — что различия между мужчинами и женщинами никак не связаны с биологией, а полностью социально сконструированы. Второе — что у человека есть только один социальный мотив — власть — и что социальная жизнь может быть понята только с точки зрения его осуществления. Третье — что взаимодействие между людьми возникает не из мотивов индивидов, имеющих дело друг с другом, а из мотивов групп, взаимодействующих с другими группами — в данном случае мужского пола, доминирующего над женским.

Поддерживая эти доктрины, гендерные феминистки приковали феминизм к рельсам на пути приближающегося поезда… Они хотят или остановить его, или заставить других женщин присоединиться к их мученичеству, но те отказываются сотрудничать. И хотя они очень заметны, гендерные феминистки не представляют феминизм в целом, не говоря уже обо всех женщинах».

«Это не палка для битья»

Они действительно очень заметны. Не заметить их невозможно, ведь сейчас они вмешиваются во все сферы, раз за разом добиваясь упоминания в мировых новостях и сюжетах.

Давайте вспомним заморские тренды, чтобы сравнить с кыргызстанской реальностью. Наши активистки же не в изоляции живут, не всё сами изобретают…

Последний пример — шумиха в апреле и мае этого года вокруг вручения почётной «Золотой пальмовой ветви» Международного Каннского фестиваля Алену Делону. Американская организация «Женщины и Голливуд» и пара французских феминистских объединений раскритиковали решение о готовящемся награждении, обвиняя знаменитого французского актёра в расизме и женоненавистничестве. «Делону вручают не Нобелевскую премию, а почётную «Пальмовую ветвь» в ознаменование его кинематографических заслуг. Фестиваль осуждает некоторые высказывания, но не против свободы выражения мнений, — цитировали оправдания гендиректора кинофорума Тьерри Фремо мировые СМИ. — Делон вправе иметь свои собственные взгляды, даже если я их и не разделяю».

Всё это происходило на фоне попыток Каннского кинофестиваля стать более инклюзивным мероприятием в ответ на движение #MeToo и протеста, который устроили женщины на красной ковровой дорожке фестиваля в 2018 году. Тогда 82 деятельницы киноиндустрии взялись за руки, чтобы потребовать от организаторов увеличить количество женщин в Каннах и кино в целом.

Что это за «Женщины и Голливуд»? Поиск в интернете показал, что это сайт (womenandhollywood.com), созданный в 2007 году, который «обучает, пропагандирует и агитирует за гендерное разнообразие и инклюзивность в Голливуде и мировой киноиндустрии».

#MeToo («Я тоже») — популярный хештег, распространившийся в социальных сетях в октябре 2017 года в результате скандала и обвинений кинопродюсера Харви Вайнштейна. Он используется для осуждения сексуального насилия и домогательств. Кампания против голливудского кинодеятеля запустила целую череду разоблачений с вовлечением различных индустрий — не только кинематографа, но и политики, что привело к отставке многих мужчин во властных структурах. «Эффект Вайнштейна» и интернет-флэшмоб #MeToo распространились по всему миру. В рунете аналогом стала кампания #янебоюсьсказать, в Кыргызстане пользователи Facebook запустили хештег #менайтканданкоркпойм, так же делясь историями о пережитых изнасилованиях или домогательствах.

Разоблачение Вайнштейна переросло в буллинг. Возможно, это оправданно. Но цеховому бойкоту и всеобщему остракизму (включая оставление близкими) подвергся не только он сам, а даже его адвокат Рональд Салливан. Несмотря на попытки последнего и его коллег убедить, что любой человек имеет право на юридическую защиту, студенты Гарвардского университета (в том числе и будущие юристы) недавно добились того, что вуз отказался продлевать контракт с преподавателем. Не помогло даже то, что Салливан отказался продолжать представлять опального продюсера в суде, сообщают СМИ.

Презумпция невиновности? Не, не слышали!

В январе 2018-го сто известных женщин (в том числе, французская актриса Катрин Денёв, её немецкая коллега Ингрид Кавен, французская писательница Катрин Милле и другие) в открытом письме, опубликованном в прессе, осудили волну «ненависти к мужчинам», которая возникла после серии скандалов, связанных с сексуальными домогательствами.

По мнению авторов воззвания, только насилие является преступлением, но не бестактный флирт. Галантность не представляет собой мужскую агрессию, отмечают они. По их мнению, развёрнутая в США кампания является пуританством. Повышенное внимание к преступлениям на сексуальной почве переходит к повсеместной травле, заявляют знаменитые дамы. Они утверждают, что вместо того, чтобы набрасываться на кого-либо с обвинениями, надо обсуждать проблему злоупотребления властью некоторыми мужчинами. В письме говорится, что поток обвинений, обрушившийся на представителей противоположного пола, вышел из-под контроля.

Очень интересно, но пуританство — это как раз из патриархата, из патриархальных культа целомудрия и табуированности внебрачных связей. Как же так феминистки вдруг стали за него ратовать? Можно было бы предположить, что и они против насилия, а не отношений вообще.

…Не знаю, как где-то там, но мне кажется, что в нашей стране борцы за интересы женщин всё-таки за табу на флирт. Вот, сняли соцрекламу о харассменте. Инициаторами создания видео, как сообщают СМИ, стали Форум женщин-депутатов ЖК в партнёрстве с Национальным демократическим институтом при поддержке USAID. Ролик ниже критики, но коротко можно сказать, что авторы, похоже, сами ещё не разобрались с тем, что можно считать домогательствами: смешали в кучу всё. Это неконструктивный подход. Гораздо позитивнее стало бы снять ролики, демонстрирующие предлагаемые модели ухаживаний и знакомств, потому что, как сказал молодой общественный деятель Улан Усейун, «кыргызы не умеют ухаживать за девушками». (К слову, в Германии организовали бесплатные курсы для иммигрантов-мужчин, на которых их учат знакомиться с женщинами; дело в том, что проблемы в общении с противоположным полом бывают у мусульман из разных стран, потому что исламская культура связана с ограничениями контактов).

А вообще, для начала в ходе общественных разносторонних дискуссий неплохо бы определиться с тем, что является харассментом, а что нет. Потому что подмена понятий мешает конструктивному обсуждению проблем женщин. В последнее время сообщается, что в Кыргызстане разрабатывается законопроект о наказании за сексуальные домогательства. Пока неизвестно, когда же можно будет увидеть, как именно разработчики толкуют это понятие.

Однако это было отступление, вернёмся к #MeToo.

Философ-феминист Свенья Фласпёлер раскритиковала это сетевое движение против сексуальных домогательств. Она написала книгу «Женская сила. За новую женственность», в которой резко выступила против «хештег-феминизма» — таким термином она обозначила феномен «сетевой солидарности» против домогательств. Автор критикует антагонизацию, нагнетание конфронтации между женщинами и мужчинами.

«Что я критикую, так это шокирующее отсутствие дискриминации в дебатах #MeToo… К сожалению, нынешний феминизм в сети характеризуется колоссальным незнанием феминистских теорий. К чему относится «я тоже»? К ситуации, когда женщины действительно не имеют возможность действовать, как в случае изнасилования, или к ситуациям, когда были варианты? Разница очевидна. Например, когда известный режиссёр приглашает актрису в гостиничный номер, она всегда может чётко сказать «нет, спасибо», — говорит Фласпёлер в интервью испанской газете ABC.

«MeToo взваливает всю вину на мужчин, заявляет о токсичной маскулинности», — добавляет она. «В последние два года мы жили в атмосфере доноса. Художников обвиняли заранее, галереи не размещали их работы, поскольку в воздухе витали обвинения в домогательствах. Я вижу в женщинах логику мести и овеществления, которую отвергаю, и которая является глубоко маскулинной. Это то, чего мы хотим? Имитировать мужчин?» — спрашивает Фласпёлер.

В том же знаковом 2017 году приверженцы феминизма осудили британскую актрису Эмму Уотсон за фотосессию для журнала Vanity Fair. По их мнению, обнажение девушкой груди для съёмки (там, на самом деле, не так уж много и видно) — объективация женщины (термин для обозначения, что мужчины воспринимают её только как сексуальный объект) и лицемерие, потому что Уотсон всегда публично выступала в поддержку феминизма и равноправия полов. Сама актриса сказала, что критикующие её люди не понимают сути того, что защищают: «Люди превратно понимают то, что стоит за понятием «феминизм». На самом деле он даёт женщине выбор. Это не палка, которой бьют других женщин. Феминизм — это про свободу и равенство».

А ведь Эмма Уотсон не «чужой» в женском движении человек. В июле 2014 года девушка стала посланцем доброй воли от ООН и участвовала в программе «Он для Неё», целью которой является достижение равенства между полами.

Всё вышесказанное свидетельствует о том, что активистки придерживаются разных взглядов. И никакая из феминистских организаций не может присваивать себе право выступать и решать за всех женщин вообще. Все личности — это множество самых разных мнений и желаний. И с этим многообразием нужно мириться. Точно так же, как и всему остальному обществу — слушать феминисток и идти на компромисс (в том случае, если их требования и доводы разумны и действительно соответствуют принципу защиты прав человека).

…И тут мне на ум приходит история с нашей кыргызской девушкой Зере, которая в клипе на исполненную ею песню снялась в пиджаке, под которым нет блузки. Выставленный на всеобщее обозрение фиолетовый (снова фиолетовый цвет!) лифчик возмутил некоторых людей, в ответ местные феминистки, союзники и либералы принялись активно поддерживать молодую девчушку: дескать, сторонники патриархата и «уята», перестаньте навязывать нам, как жить и выглядеть. Собственно именно об этом сама Зере и спела. Композицию заблокировали на сайте YouTube за нарушение авторских прав. В интервью «Кактусу» начинающая исполнительница сказала, что купила аудиотрек через интернет у американского ди-джея. Однако ди-джей — человек, который не сочиняет музыку, а перемешивает, экспериментирует с готовыми произведениями, сводя их в новую дорожку.

К эпопее с Зере ещё вернусь позже. А пока мне только хочется отметить эти интересные метаморфозы женской груди: от «объективации женщины» до борьбы с угнетением (запрещающим эту самую объективацию), которую должно пламенно поддержать. Можно ещё вспомнить украинское движение «Фемен», участницы которого действуют почти что прямо по тексту революционной песни: «В царство свободы дорогу грудью проложим себе». Или ещё марш (демарш?) к мечети группки бишкекских феминисток в коротких шортах и платьюшках… Получается, что некоторые активистки рассуждают так: оголение различных частей тела — это сексуальная объективация, но так как женщины имеют на это право («моё тело — моё дело!»), то идите вы со своим морализаторством туда, проследовать куда депутату Мавляновой пожелала советник мэра Гуля Алмамбетова.

Алия МОЛДАЛИЕВА.

Фото из архива автора.

Продолжение.