Золото, серебро, драгоценные камни — для большинства людей предметы особого отношения, символы достатка, богатства, для кого-то — даже преклонения. Но в жизни ювелира филигранность узоров и блеск самоцветов — всего лишь рабочие будни.

— Для меня золото — такой же материал, как для гончара глина, как для скульптора мрамор, — признаётся золотых дел мастер Гаджи Иммаев.

В Кыргызстан герой этого материала приехал в 1987 году из Дагестана. Привела его в далёкие края любовь. Семья его жены Лейлы жила в нашей республике, её отец работал зубным врачом. Но родом, как и Гаджи, они из знаменитого на Кавказе аула Кубачи. Там-то молодые люди и познакомились. Получив благословение родителей, поженились, тем более что будущий супруг, несмотря на молодость, уже имел профессию, да ещё какую — ювелира! И тут, чтобы продолжить наше повествование, невозможно не сказать чуть подробнее о Кубачи.

Кубачи

В богатой и пёстрой истории и культуре кавказских народов этот населённый пункт — особое явление. Первые упоминания о поселении появляются в летописях VI века нашей эры. Жили там удивительные мастера, славившиеся изготовлением отменных кольчуг и оружия, что с успехом расходились по странам Востока. От того поселение нарекли Зирихгераном — от персидского «кольчужники», «кольчугоделатели». Несколько веков позже местность сменяет название на тюркское — Кубачи, но смысл остаётся тот же: «бронники», «изготовители кольчуг». Спрос на изделия кузнецов был так велик, что арабский путешественник Аль-Гарнати отмечал, что этим занимались не только слуги, женщины и дети, но привлекались и военнопленные.

Прошерстив пространство Интернета, нашёл самые разные и фантастические версии и мнения о происхождении кубачинцев. Например, что культуру обработки металла привезли выходцы из нынешней Франции. В предании говорится, что в раннем средневековье один из местных владетелей просил короля франков прислать сорок оружейников, и тот выполнил его просьбу. Их поселили в Дербенте, но «новосёлы» оказались неуживчивым народом, ссорились с жителями города, и их изгнали. Оружейные мастера поселились в горах у даргинцев и назвались карбуками. А вот итальянский историк Фарнуччи внёс не менее интересную версию: поселение построили… выходцы из итальянской Генуи. Ещё один учёный муж XVIII века Иоганн Антон Гильденштедт в описании своего путешествия по Кавказу тоже сообщал, что в Кубачи живут потомки генуэзцев.

Но оставим на совести древних, и не очень, авторов правдивость таких утверждений. Для нашего повествования важно другое. Когда смолкали битвы и наступало перемирие, суровые бронники и оружейники принимались за изготовление украшений, нарядной медной и серебряной посуды. В общем, созидали красивые вещи для счастливой мирной жизни. Веками отрабатывались из множества вариантов искусные линии многочисленных орнаментов, определялись формы, формировались традиции кубачинского ювелирного искусства. Минули войны, ушло в прошлое использование холодного оружия и доспехов, а вот изделия из золота и серебра продолжают кормить здешние семьи и славить этот край. Вот из рода таких чудо-умельцев и вышел Гаджи Иммаев.

Главные секреты профессии

— Из поколения в поколение у нас в семье передавалось мастерство. Мой прадед, дед, отец, я, мой сын — все ювелиры. По нашим традициям мастер не должен уносить свои секреты, он обязан оставить свои знания потомкам, — рассказал Гаджи.

Главные секреты профессии: усидчивость, терпение, трудолюбие и художественная одарённость. И вот что интересно, умение рисовать, иметь вкус, понимание гармонии цветовых гамм передаются у жителей этого села из поколения в поколение. Немалое значение имеет и воспитание.

— В школе в Кубачи дети на уроках труда с первого класса учатся художественной обработке металла. Вырезают орнаменты сначала по трафарету, чтобы набивалась рука. Преподают старые, заслуженные мастера. Такие уроки обязательны не только для мальчиков, но и для девочек, — рассказал Г. Иммаев. — Женщины тоже заняты в ювелирном деле в Кубачи. Например, когда вещь уже готова, резные орнаменты дорабатывают именно они. У них руки более лёгкие, искусные и придают изделию красивый вид. Даже плетение цепочек у женщин получается мягче, а у мужчин — более жёстче.

Выбор профессии для моего собеседника оказался вопросом настолько естественным, что других вариантов даже и не появлялось.

— Я видел, как отец работает с металлом, до этого дед, поэтому для меня терпение и усидчивость являлись нормой. Интересно было осваивать мастерство, увлекало это. По окончании 9-го класса после экзамена присудили категорию и выдали аттестат, по которому я имел возможность работать на любой ювелирной фабрике Советского Союза, — поделился воспоминаниями мой собеседник.

Гаджи Иммаев остался в родном селе, тем более что здесь работало Кубачинское предприятие художественных изделий. По его словам, в советские годы здешние мастера изготавливали эксклюзивные ювелирные изделия по итальянским заказам. Причём разрабатывали дизайн местные художники с использованием национальных орнаментов и традиций. Затем последовала перестройка, кризис коснулся и производства, а тут в жизни Г. Иммаева случились любовь и женитьба, и он переехал вместе с супругой в Кыргызстан.

Дело мастера  боится

Куда же было идти золотых дел мастеру? Конечно же, в объединение народных промыслов «Кыял». Как и сегодня, тогда оно давало работу людям, хранившим традиции самых различных ремёсел. Но влиться в их ряды оказалось непросто. Предстояло утвердить свою работу через художественный совет. Один из членов этого органа по каким-то причинам никак не принимал изделия Иммаева. Помог Султанбек Макашев, занимавший тогда в «Кыяле» должность главного художника. Под его руководством группа художников создала для героя этого материала дизайн мельхиоровых серёг в национальном стиле. А ювелир исполнил их настолько искусно, что все сомнения у комиссии худсовета отпали. Украшение имело успех и у покупателей. Иммаеву пришлось изготовить несколько партий, и они разошлись по всему Союзу.

— В «Кыяле» я числился мастером-надомником. Тогда мне казалось странным трудиться не в цеху, не ходить каждый день на работу, в Кубачи я ведь работал на фабрике. Но потом привык к такой форме занятости, есть время уделить внимание творческим замыслам, сосредоточиться, — поделился мнением Г. Иммаев.

Это состояние стало для него комфортным. Сегодня в столице есть несколько ювелирных цехов, куда с его опытом и мастерством можно было бы устроиться. Но там работа конвейерная, направленная на массовое изготовление. Для моего же собеседника интересна творческая составляющая его специальности. А каждый заказ воспринимает как своеобразный вызов. «Ювелирной» профессия называется ещё не только по тонкости исполнения, изящности и изысканности, а ещё и потому, что золотых дел мастер имеет дело с заказчиком. И, чтобы хорошо исполнить свою работу, важно понять, порой уловить идею обратившегося к нему человека и, уже используя свой талант, мастерски создать авторскую, высоко художественную вещь.

— Мне нравится придумывать что-то новое. Случается, само исполнение занимает меньше времени, чем разработка художественного образа, — признаётся Г. Иммаев. — Когда поступает заказ, начинаю думать, подбирать различные варианты. Закрываюсь в своей мастерской, особенно хорошо работается после десяти вечера до двух часов ночи.

Как отметил мастер, вдохновляет и порой помогает находить интересные решения природа. Веточки, соцветия, бутоны — в плавности их линий, формах заложены гармония и красота окружающего нас мира. Как-то Иммаеву заказали брошь в виде стрекозы. Долго искал он возможные варианты исполнения. Помогла случайность. Вышел на улицу и увидел на веточке стрекозу с прозрачными крыльями, стройным утончённым телом. Сфотографировал на телефон и по этому снимку уже стилизовал изящную вещицу.

— По моему внешнему виду: усатый кавказец, не скажешь, что я очень восприимчив к красоте, — смеётся Гаджи Иммаев. — Для меня очень важно, когда вещь нравится клиенту. Счастлив, когда моя работа трогает душу человека.

Что интересно, сам мастер не носит золотых изделий, видимо, блеска и нарядности хватает ему в профессии. По-прежнему сотрудничает с национальным объединением народных художественных промыслов «Кыял». Там помогают решать возникающие в работе вопросы. Работы Иммаева дарят во время государственных визитов лидерам других стран. Ангеле Меркель подарили изготовленную им стилизованную брошь. В разные годы Джорджу Бушу-старшему передали камчу, а его сыну — Бушу-младшему через несколько лет — футляр под ту камчу. Эти два заказа — кожаные, отделанные серебром, оказались трудными в исполнении для мастера. Как он рассказал, было важно, чтобы традиционная кыргызская стилистка исполнения кожаных изделий гармонично соседствовала с серебряными украшениями, созданными им в стиле кубачинских орнаментов. Более того, серебряные планки требовалось прикрепить к кожаной основе. Клей мог оказаться недолговечным, пришлось придумывать механические застёжки, которые отвечали высоким требованиям.

Изящным ремеслом Гаджи Иммаев занимается всю сознательную жизнь, но считает, что в этом деле можно сказать и сделать ещё многое.

— Сколько бы ты ни работал, нельзя заявлять, что ты лучший мастер. Даже опытные ювелиры всегда советуются с учениками. Поэтому и для меня важно любое мнение. Когда человек возносит свои способности, он перестаёт развиваться, — уверен мой собеседник.

Лучшим советчиком Гаджи Иммаева является его супруга Лейла. Когда работает над заказами, просит её оценить сделанное. Как и многие кубачинские женщины, жена понимает в ювелирном деле на профессиональном уровне и может высказать вполне авторитетное мнение, дать дельный совет.

Да и самой ей не чуждо рукоделие. По традиции она вышивает золотыми нитями кубачинские головные платки. Кстати, по вышивке на Кавказе определяют, замужем женщина или нет. Как и всё, что связано с золотом, работа эта требует кропотливости, терпения и усидчивости. Порой супруги вместе сидят в мастерской: она вышивает, он, склонившись, выводит резцом хитрые плетения орнаментов. Каждый в своей работе, и всё же они вместе…

Давно заметил: ремесленники — удивительные люди, обладающие потребностью украшать мир, придумывать и создавать необычные вещи. А это невозможно без внутренней красоты.

Дмитрий АЩЕУЛОВ.
Фото Игоря САПОЖНИКОВА.