Выпускник Карагандинской Высшей школы МВД СССР Эркин Саданбеков многие годы посвятил милицейскому следствию. Сегодня он успешный адвокат, из тех, к кому не пробиться. На мою просьбу вспомнить что-то из следственной практики мэтр отозвался такими вот связанными одной темой рассказами…

1990-е, подразделение республиканской Службы по борьбе с наркобизнесом на Иссык-Куле. Известная когда-то посевами опийного мака к описываемому времени область эта поставляла на чёрный рынок гашиш и марихуану. Наркотик добывали из дикорастущей конопли, особенно распространённой в Тюпском, Ак-Сууйском, Джети-Огузском, Иссык-Кульском районах.
…Рутинная проверка багажника «жигулей» на посту ГАИ при выезде из города Балыкчи, среди прочего багажа обнаружили целлофановый пакет с ещё сырыми пляжными принадлежностями — плавки, футболка, полотенце. Меж ними покрытые скотчем спичечные коробки с гашишем. Услышав, что четверо юношей-пассажиров категорически отказываются признавать его своим, шофёр чуть не расплакался: груз-то, выходит, его! «Я их в Чолпон-Ате на трассе подобрал. Во Фрунзе еду, ну чего ж порожняком гнать!? Подзаработать решил, вот и подзаработал», — оправдывался он.
Водительская непричастность к преступным коробкам была очевидна. Но пацаны оказались упёртыми, четырёхчасовой допрос поодиночке ничего не дал. Ни мне, ни известному своей въедливостью и проницательностью оперу Табылды Казиеву расколоть их не удалось. И тут я вспомнил, что на одном из занятий по криминалистике в альма-матер нам рассказывали о методе одорологической выборки. Специально обученной служебно-разыскной собаке давали обнюхать вещественное доказательство, затем предъявляли несколько человек, и умное животное по запаху выбирало, кому оно принадлежало.
Поинтересовался, есть ли такие собачки во Фрунзе? «Зачем обязательно в столице искать. Мой Глобус ничем не хуже, тем более мы недавно со стажировки», — степенно высказался кинолог Саня Бударный. Не откладывая в долгий ящик, выстроили подозреваемых. Перед спаниелем в присутствии понятых раскрыли целлофан, тот втянул воздух, обежал шеренгу и уверенно облаял одного из парней-пассажиров. Через пару минут ошарашенный гражданин Филимонов уже давал признательные показания…
А через пару недель наш Глобус отличился вновь. Проводили рутинную проверку почтовых отправлений на станции Рыбачье, и из десятков посылок четвероногий полицейский уверенно обозначил одну. Соблюдая закон, вскрыли. Среди ароматных яблок — плотно обёрнутый синей изолентой пакет. Внутри — обильно присыпанная перцем дюжина коробков с резким запахом гашиша. Расчёт был явно на то, что специи и апорт перебьют своим духом наркотический смрад. Не вышло.
Составив необходимые процессуальные документы, фанерный ящик с адресами отправителя и получателя сфотографировали и, решив провести контролируемую поставку, забили и отправили в Омск — согласно квитанции. Тамошним коллегам тут же направили зашифрованное послание. Вскоре те подтвердили, что посылка поступила. Капитан Казиев срочно вылетел в командировку. Получателем оказался трижды судимый за сбыт наркотиков Панкратов. Его, приторачивавшего ящик к багажнику велосипеда, засада ждала прямо у выхода из почтового отделения. Рецидивист сразу же заявил, что получил из Киргизии яблоки, ни о какой анаше ведать не ведает. Признания сибирский сиделец так и не дал. На третьи сутки расстроенный Табылды отбыл восвояси. Но дома и стены помогают. При обыске у отправителя нашли письмо с обратным адресом и подписью, в котором Панкратов просил «травки» и обещал поделиться деньгами после её продажи. После почерковедческой экспертизы письмецо это и легло в основу обвинительного заключения. Оба наркобарыги получили 8 лет колонии строгого режима на двоих.
И ещё одна «наркоистория». На сей раз без участия Глобуса. Но с не менее закрученным сюжетом.
…Во всех крупных исправительно-трудовых колониях СССР трудились цензоры. Натасканные, они внимательно изучали письма осуждённых, выискивая их преступные связи, нераскрытые преступления, сведения о возможном побеге — да мало ли что?!
В одной такой маляве зэк Ниязов полунамёками сообщал своей балыкчинской подружке, что ей принесут пакет, содержимое которого она должна привезти в Бишкек. Там-де его заберут и передадут ему. По смыслу письма можно было догадаться, что речь идёт о наркотике, скорее всего, гашише. Оперативной части колонии отправитель был хорошо известен. Судимый за сбыт зелья Ниязов и на зоне свой промысел не бросал.
Взять его с поличным до сих пор не удавалось, и вдруг — такой случай. Полученной информацией немедленно поделились с балыкчинскими сыщиками. Так началась операция «Канал». К разработке, что происходило нечасто, сразу же подключили следователя. Более того, его, а не оперуполномоченного, как обычно, назначили руководить оперативно-следственными действиями: важно было тщательно соблюсти все нормы уголовного права, обеспечив тем самым судебную перспективу многоступенчатого дела.
О Жамиле собрали всю возможную информацию. Мать-одиночка воспитывает дочку трёх лет. Постоянной работы не имеет, ютится в ветхом домишке на окраине. Ни в чём преступном не замечена. Письмецо-то женщина получила, но никто на неё не выходит, связь установить не пытается. Неделю с неё не спускали глаз — безрезультатно. Подумывали наблюдение снять, как вдруг… На базаре, в толчее, девушку как бы случайно толкнул мужчина, «срисовать» которого не удалось. Громко обругал растяпой, но успел шепнуть что-то ещё. И скрылся.
С рынка Жамиля уверенно направилась в недалёкую ново-
стройку. И вынесла полный, но лёгкий целлофановый пакет. Видимо, связной, чтоб не светиться, из рук в руки наркоту передавать не стал, но спрятал её в подвале, сообщив, где именно.
Хотите — верьте, хотите — нет, стало жаль женщину. Судя по тому, как беспечно шагала она по городу с тремя килограммами (вес выдавал объём пакета) наркоты, было ясно, что подозреваемая не осознаёт, во что её втянули. А ведь дальше ей предлагалось отвезти и передать груз незнакомцу, что вполне тянуло уже на перевозку и сбыт, наказываемые пятнадцатью годами лишения свободы. С ребёнком опять же что будет?! Короче, вопреки плану, не став вести объект дальше, дал я команду о задержании. Ох, как негодовало начальство!
Жамиля же, как и предполагалось, ни минуточки не отпиралась. Рассказала всё и даже письмо зоновское выдала. К сожалению, суд его за улику не принял. Ниязов в тот раз остался безнаказанным. Обвиняемая же с учётом всех обстоятельств дела, семейного положения и помощи следствию отделалась условным сроком.
Через год Ниязов объявился в Балыкчи. Взялся за старое. Но, не зная новых милицейских уловок, вскоре попытался сбыть марихуану оперу под прикрытием. Получив пять с половиной лет лишения свободы, был этапирован на строгий режим в северный Казахстан.
Александр ЗЕЛИЧЕНКО.
Фото из личного архива
Э. САДАНБЕКОВА.