…В честь десятой годовщины самостоятельного и суверенного Кыргызстана состоялась встреча Чингиза Айтматова с читателями — поклонниками его творчества. В их числе оказался и я.

Не дождавшись своей очереди задать вопрос писателю, я показал ему свои записи «Бостон и я» и сказал: «Чингиз Торекулович, я ваш живой персонаж, я подражаю вашим героям, живу и работаю так же, как и они»… Он долго молчал, бегло просматривая мои записи, а потом ответил с присущим ему тихим смехом: «Ой сен чын эле Бостонго окшош экенсин».

По отдельным произведениям писателя я пытался написать свои размышления как читатель. Инициировал проведение в Тюпском районе конференции по творчеству Чингиза Айтматова, даже заготовил речь.

Вот как написала областная газета «Иссык-Кульская правда» об этом: «…С докладом о творчестве писателя поручено было выступить С. Самыкбаеву (по профессии финансисту-экономисту)». И это не случайно. Он является автором статей воспитательного характера, размещённых в книге-сборнике «Ала-Тоо жалдыздары» и в различных газетах. Свои читательские размышления о романах «И дольше века длится день», «Плаха» он излагал в статье «Плаха — правда жизни».

Теперь хотелось бы изложить читателям свою версию по поводу сказанного в отношении меня Айтматовым («Ой сен чын эле Бостонго окшош эненсиз»). Для этого обращусь в прошлое, в отдельные моменты моей жизни.

По заданию бюро Тюпского райкома партии я готовил материал о ходе получения приплода овец в самом отсталом хозяйстве района. Однажды я увидел, как жена чабана, оставив заплаканного ребёнка, в помещении где происходил окот овец, кормила через соску только что родившегося ягнёнка (часы показывали 3 ночи). Так работали многие чабаны и их домочадцы, чтобы улучшить выживаемость ягнят и не допустить недостачи по овцам и ягнятам или выполнить сверх обязательства. Потому что никому не хотелось сидеть в тюрьме за недостачу или падёж.

Как мне кажется, такие чабаны были честными трудягами. Но были и чабаны-шулеры, которые за счёт кормов хозяйства кормили свой собственный скот, потом сдавали его государству, таким образом выполняя или перевыполняя план, а в конце года получали доплаты, премии, ордена, «уазики», «Волги» и даже становились депутатами разных уровней. Это был грубый и наглый обман, ведь они занимались приписками и выполняли план, обманывая государство.

Вышестоящие партийные чиновники прекрасно об этом знали, но такой обман был выгоден и им тоже: на уровне республики и перед Москвой можно было торжественно отчитаться о выполнении и перевыполнении плана по закупке и заготовке животноводческой продукции. А простой люд — сакманщики, чабаны, доярки, не покладая рук, забросив своих детей и дом, трудились от зари до зари. Вот я и выступил с «убийственной» критикой, за что и получил сравнение с римским оратором.

Схожее положение было и у близкого мне персонажа Бостона из романа «Плаха», где он ступил в открытую перепалку с парторгом хозяйства Кочкорбаевым. Вот один эпизод из выступления Бостона:

«…Раньше я настригал шерсти по три килограмма семьсот граммов с головы, а лет двадцать тому назад начинал — все знают — с двух килограммов, то есть за двадцать лет с большим трудом дал прибавку в кило семьсот. А теперь за один год план повысили на полкилограмма. …А как можно выполнить такой план, когда каждый чабан только и кружит, как коршун, чтобы перехватить у другого выпас получше, потому что земля общая, никто ей не хозяин. И сколько же драк чабанских было из-за выпасов, а ты, парторг, сам ни хрена не делаешь и директору руки вяжешь! Что я, не вижу, что ли?..»

Замечу, жертвой подобной же несправедливости был и Танабай из повести «Прощай, Гульсары!».

Великий писатель через своих персонажей напоминал, предупреждал, давал понять то, что нельзя допустить эрозии почвы на пастбищах, важно сохранить их первозданное состояние, нужно беречь жизненно важную для экономики аграрной страны составляющую — пастбища.

После некоторых размышлений я пришёл к выводу, что не на шутку увлёкся произведениями Чингиза Айтматова. Они притягивали меня как магнит. И я перевоплощался в персонажи писателя. Они становились спутниками моей непростой жизни.

Дюшен, Бостон, Танабай, Едигей… Эти светлые образы людей, ради которых Иисус пошёл на крест. И после эти образы создал Айтматов, они, как эликсир, как глоток чистой лечебной воды, заполняют вакуум духовности человечества на всём земном шаре…

Персонажи великого писателя, убеждённые в своей правоте и искавшие правды, активно участвовали в построении нового общества, избавляясь от застывшего, косного, скотоподобного состояния. Они призывали к труду, который, словами Ф. Энгельса, «создал человека…» Они отстаивали свои принципы, это было непросто, часто заканчивалось трагедией. Но трагедии рано или поздно способствовали осуществлению их мечтаний.

Чингиз Айтматов сказал: «Люди веками искали птицу правды, люди веками вопрошали небо: где она, правда? И люди всегда верили, что есть на свете правда»… Сегодня это слово преисполнено для нас особым смыслом, особым значением.

Возвращаюсь к духовно близким мне персонажам Дюшену и Бостону, жизнь которых заканчивается трагично. «Он уходил не оглядываясь, уходил в приозёрную сторону… То был исход его жизни… — Вот и конец света, — сказал вслух Бостон, и ему открылась страшная истина: весь мир до сих пор заключался в нём самом, и ему, этому миру, пришёл конец. …А синяя крутизна Иссык-Куля всё приближалась, и ему хотелось раствориться в ней, исчезнуть — и хотелось и не хотелось жить…» («Плаха»). Дюшен («Первый учитель») пропал на Великой Отечественной войне без вести: то ли погиб, то ли попал в плен…

А я пока хожу под солнцем. Вижу, как цветут сады, поют птицы и журчит вода в арычках… И пока жив, буду стремиться, как и всегда, быть пусть частицей, каплей воды освежающей, очищающей, как дуновение свежего ветерка, приносить пользу своему народу и Родине, искренне надеясь на то, что смогу «заразить» своих сограждан благородством поступков, любовью к правде и справедливости, смелостью идти вперёд, несмотря ни на что…

Сатынды САМЫКБАЕВ,

член Айтматовского клуба,

почётный гражданин Лебединовского

айыльного аймака, публицист.