В республике есть люди, имена которых неразрывно связаны с русскоязычной литературой нашей страны. Одним из них является журналист, писатель, главный редактор журнала «Литературный Кыргызстан» Александр Иванович Иванов. Наша газета уже поздравляла его с 80-летием. Но рассказать об этом человеке в одной публикации невозможно. И сегодня мы решили продолжить беседу с юбиляром: о времени, о литературе и профессии.

Начало пути

Детство нашего собеседника пришлось на военное и послевоенное время. Жили тогда очень непросто, книги считались большой редкостью, библиотечные издания, которые зачитывались до дыр, доставались самым терпеливым: ждать своей очереди за ними приходилось неделями. Зато они уносили его из маленького, заросшего садами Чимкента, в котором он родился и рос, далеко-далеко и позволяли бороздить океаны вместе с героями Жюля Верна, мчаться через прерии вместе с персонажами Майна Рида, учили справедливости, дружбе, доброте. Этот огромный мир покорил его навсегда, поэтому и не было проблемой выбрать профессию. Он поступил на филологический факультет Киргизского государственного университета. Там открылась более сложная литература: Анатоль Франс, Чарльз Диккенс, Антон Чехов, Лев Толстой и многие другие классики мировой литературы.

— Хорошо помню, как в общежитии наш небольшой стол, за которым мы наскоро перекусывали, по вечерам оказывался занят ребятами, пишущими конспекты. Тогда я, чтобы найти для себя удобное место, залазил на шкаф и там с удовольствием читал. Студенческая пора дарила радость даже при таких неудобствах. А какие у нас были педагоги! Они заражали своей любовью к литературе, русскому языку: Михаил Александрович Рудов, Евгений Кузьмич Озмитель, Геннадий Степанович Зенков, — вспоминает Александр Иванович.

По окончании вуза, при распределении он попросил направить его работать в отдалённый район. Пожелание удовлетворили и отправили учителем литературы в село Ачи Базар-Коргонского района, что недалеко от Арсланбоба. Но на месте оказалось, что часы литературы отданы педагогу русского языка, к тому же многодетной матери, а забирать их у неё как-то неудобно. Молодому специалисту предложили вести немецкий. «Немка» ушла в декрет, проводить уроки с детворой некому. Особенно не раздумывая, Александр Иванович согласился. Хотя…

— С немецким у меня было не ахти как, поэтому, когда ехал на место будущей работы, захватил с собой учебник немецкого языка для учащихся вузов, чтобы в свободное время подтянуть свои знания. До занятий в школе оставался месяц, я уходил к реке с учебником, учил поговорки, обиходные фразы. И когда вошёл в класс, достаточно бодро стал демонстрировать свои знания ученикам. Не вдаваясь в грамматику и синтаксис, обучал ребят целым фразам, необходимым для разговорной речи. Через месяцев пять-шесть приехал инспектор из облоно, он проверял, как ведутся занятия иностранных языков в школах Ошской области. На открытом уроке мои ученики легко приветствовали его на немецком языке, выдавали по несколько вполне осмысленных предложений. Инспектора это приятно поразило, он хвалил меня перед руководством школы, — смеётся Иванов.

И всё же, несмотря на эти успехи, связать свою жизнь с педагогикой не получилось. Вышла через определённое время из декрета «немка», решившая совмещать радость материнства с работой, и дирекция выдала А. Иванову на руки бумагу, в которой говорилось, что школа в услугах молодого преподавателя не нуждается. С чем он и вернулся в столицу.

— Мучительной проблемы выбора пути, поиска себя в жизни у меня не случалось, как-то так складывалось, что неожиданно всё устраивалось само собой, — оценивая сейчас былое, признаётся мой собеседник. — Думается, каждому человеку в определённые моменты предоставляется полный расклад вариантов — как поступить, куда сделать шаг, главное, чтобы ты не зевал и твёрдо знал, когда и что тебе нужно.

Вот и с будущим определением своего места в жизни сложилось само собой. Приехав во Фрунзе, встретил друзей, работавших в «Комсомольце Киргизии», они и предложили ему писать для газеты. Один раз написал, второй, материалы регулярно выходили в газете, и через два месяца парня приняли на работу в редакцию. Профессия журналиста подарила встречи с новыми людьми, командировки в отдалённые районы, смену впечатлений… Героя этого материала привлекали морально-этические темы, жизнь людей, работающих в сложных горных условиях. Так, несколько месяцев он провёл на леднике Федченко, где находится самая высокогорная в мире гляциологическая станция, а на Сары-Джазе жил и работал с геологами, занимался вместе с ними поиском месторождений олова и золота. Он старался вникать в их отношения, подмечать особенность их характеров, чтобы потом запечатлеть всё это в своих очерках и рассказах.

— Главным для меня было не преодоление физических тягот в экстремальных условиях, а возможность стать своим среди тех, о ком ты пишешь, завоевать их доверие. В таких коллективах люди годами живут и трудятся бок о бок. Там всё на виду. И если ты о ком-то или о чём-то соврал в газете или журнале, то это сразу бросается им в глаза. Это в городе круг общения широк, происходит частая смена событий, и многое тут же стирается из памяти, а там нет, там печатное слово воспринимается и отзывается очень остро. Такой опыт воспитал во мне чувство авторской ответственности, осознание того, как твоё перо отразится на тех, о ком ты пишешь, будь это критический или положительный материал. И после публикации мне было важно встречаться со своими героями, выслушивать их мнение о написанном, — рассказал мой собеседник.

Спустя какое-то время Александра Иванова пригласили работать в Душанбе, пообещав в течение года обеспечить квартирой, и это послужило весомым аргументом: его молодая семья нуждалась в собственном жилье. Несколько лет он поработал в «Комсомольце Таджикистана», и до сих пор хранит самые добрые воспоминания о той поре своей жизни в соседней республике. И всё же, когда поступило предложение вернуться в Кыргызстан для работы на телевидении, он согласился. Во Фрунзе оставалось много друзей, город за годы учёбы и жизни стал родным и близким.

Телевидение тогда только набирало свою силу и пользовалось огромной популярностью. Появлялись новые телепрограммы и телепередачи, многое было неизведанным и ещё не ставшим привычным для зрителя. Вечерами люди собирались у экранов семьями, к счастливчикам, обладающим чудо-техникой, приходили соседи, и все с удовольствием погружались в магию телеэфира.

— Сначала меня привлекали к новостным программам, я вёл передачи, касавшиеся молодёжных проблем, развития культуры, затем перешёл в литературную редакцию, писал сценарии к постановкам и даже играл в них вместе с актёрами русского драматического театра им. Крупской, — рассказывает А. Иванов. — Записи тогда не было, всё шло в прямой эфир.

Почти ежедневный выход к телезрителям вызывал волнение, справиться с которым помог спорт.

— В студенчестве я занимался боксом. Перед выходом на ринг ощущаешь такое же напряжение. Но когда слышишь удар гонга, начинаешь действовать, и эмоции уходят. Точно так же и в студии. Камера поехала, произносишь несколько первых фраз, и всё — ты в работе, ни о чём другом больше не думаешь.

Работа в ЦК

А затем Александра Иванова ждал совсем неожиданный поворот в карьере. Его пригласили на работу в ЦК компартии Киргизии. В среде знакомых прошёл слух, что у Александра Ивановича имеется в верхах мохнатая рука, которая и продвигает его по карьерной лестнице. Когда ему намекали об этом в разговорах, с присущим ему чувством юмора только подмигивал. Зачем опровергать то, чего нет? Начинал с должности инструктора сектора печати, вскоре он стал заведующим этого отдела, а позже его назначили помощником первого секретаря ЦК Турдакуна Усубалиева. В обязанности входило курирование СМИ. Иванов ставил в известность главу республики о том, какие острые выступления печати заслуживают внимания, достаточна ли на них реакция на местах, в какой поддержке нуждаются редакции.

Уже намного позже, в пресловутые 1990-е и далее, вовсю стали ругать цензуру, удушающую якобы свободу слова и творчества. Что касается Александра Иванова, который к этому времени возглавлял журнал «ЛК» мог на своей шкуре ощутить «зубодробительность» контролирующих органов, то у него на этот счёт своё, подкреплённое опытом, мнение.

— Давайте представим, что продаётся мясо, молоко, хлеб и нет ни санэпидемстанции, ни другого контроля за качеством продукции. Что окажется на прилавках? Страшно представить. А духовная пища идёт не в желудок, а в мозги. Я многие годы работал в местной прессе, на телевидении, 10 лет собкором «Литературной газеты» и не помню такого случая, когда хотел о чём-то или о ком-то написать, а мне запретили, хотя выпускал и критические материалы о чиновниках высокого ранга. О том, что цензура ограничивала, мешала творчеству — это придумки тех, кто сегодня хочет показать какой он талантливый, смелый, но ему не дали раскрыться. А потом, когда перестали обращать внимание на правдивость выпускаемой информации, посмотрите, какой поток фальши и грязи обрушился на общество через СМИ.

Из-за этого уменьшилась вера в печатное слово, его эффективность. Нигилистические разглагольствования отвращают людей от чтения. Это большая беда нынешнего времени, — уверен мой собеседник.

— Трудиться в ЦК оказалось одновременно интересно и сложно, — вспоминает А. Иванов. — Большое влияние на работу всего аппарата оказывала личность Турдакуна Усубалиева. Объём той информации, что он держал в голове, объём работы, которую вёл, поражали. Он поправлял не только министров, допускавших ошибки в цифрах и фактах, но и начальника статуправления. Когда совершал выезды по республике, знал не только имена бригадиров в каждом районе, но и их характеры, особенности. Раньше 9 часов вечера не уезжал с работы, а утром уже с 7 часов объезжал стройплощадки города, знакомился с тем, как идёт возведение объектов в столице. Авторитет у него был колоссальный. В общении с подчинёнными никогда не допускал крика, ругани, но стоило ему немного изменить тембр голоса, и у провинившегося дрожь по спине пробегала.

— Чем для вас стали эти годы?

— В журналистике чувство раскованности, личной свободы достаточно большое. А в ЦК я осознал, как важно находиться всегда собранным, что временем нужно дорожить, понимал, как важно держать своё слово, что нельзя подводить людей. Всё это было мне свойственно, сродни и прежде, но благодаря тем условиям, в которых я тогда трудился, они приобрели более чёткую форму.

Несмотря на загруженность, Александр Иванович в эти годы выпустил несколько книг рассказов и повестей.

С читателем на одной волне

Ныне Александр Иванов автор пятнадцати художественных и документальных книг. В основе его литературных произведений увиденное, прочувствованное, пережитое, взятые из жизни образы, характеры, ситуации. Иванов пишет о вещах, которые хорошо знает, с которыми хорошо знаком, что позволяет быть правдивым даже в мелочах, открывать для читателя что-то новое, интересное. Большое время, проведённое в командировках в горах, позволило написать такие книги, как «Памирские были», «Ледниковцы», «Флаг над перевалом». Он увлёкся и до сих пор увлекается горными лыжами, что сказывается и на сюжетах его рассказов. Или его нашумевший в своё время роман «Верхом на облаке». В центре произведения руководитель республики Темиркул Назарбеков — строгий, требовательный к подчинённым, порой даже жёсткий человек. И люди, и ситуации в романе чем-то напоминают то, что приходилось видеть самому автору, работая в ЦК. Чтобы избежать прямых аналогий с настоящими реальными людьми, писатель наполнил сюжет гротеском.

— Это была моя жизнь, я трудился в ЦК немало лет, хотелось показать важность работы, которая проводилась, и разбавить абсурдностью иных ситуаций, — отметил Александр Иванович. — В романе много художественных образов и сам главный герой поданы гротескно. Я не старался приближаться к документализму. Хотя, когда книга вышла, вызвала ажиотаж, многие напрямую связывали персонаж Т. Назарбекова с Т. Усубалиевым. Появились и так называемые доброжелатели и друзья, которые нашёптывали Усубалиеву: смотрите, как вас вывел автор. Это для меня в определённой степени оказалось неприятно и больно. В те годы, при встрече с Турдакуном Усубалиевичем мы разговорились на эту тему, и я объяснил, что это художественное произведение, наполненное авторскими образами, сюжетом и не имеющее прямых аналогий с реальными людьми. Как раз на эту тему в ближайшем номере «ЛК» публикуется мой рассказ, в котором всё расставлено по своим местам.

— А вообще все руководители республики совершенно по-разному реагировали на критику, — продолжил А. Иванов. — Помню, я довольно жёстко показывал в «Литературной газете», как вёл себя первый секретарь ЦК Абсамат Масалиев во время первых ошских событий. Так, он при встрече ни словом не обмолвился об этом, был приветлив и радушен. А президент Аскар Акаев, которого спустя годы в той же газете критиковал за фарисейство в кадровой политике, сразу же резко изменил отношение ко мне.

Даже сегодня, когда литературу захватили в плен фантастика, фентези, писатель Иванов остаётся верен реализму. И ещё: события его повестей и рассказов неразрывно связаны с Кыргызстаном, для него важно находиться с читателем на одной волне, чувствовать его, говорить с ним о вещах близких, понятных.

— Изначально я не старался публиковать свои произведения в центральных, так называемых толстых журналах, хотя имелись такие возможности. Мне было интересно печататься в тех изданиях, которые доступны читателю, находящемуся в моём окружении. В США, где давно прошли путь изменения читательского спроса, писатели каждого штата ориентируются на местную аудиторию, и в местных библиотеках их произведения находятся на первом месте, проводятся авторские встречи с ними. Приближение авторов к окружению, в котором они творят, очень важно, — считает мой собеседник.

Также Александр Иванов является главным редактором и одним из авторов серии «Жизнь замечательных людей Кыргызстана». Это литературная документалистика, написанная на очень высоком художественном уровне.

— Создавая эту серию, мы ставили своей целью рассказать о тех людях, которые немало сделали для Кыргызстана, чьи имена остались не только в названиях улиц. Произведения этой серии не просто биографии выдающихся наших современников, а полнокровное повествование, насыщенное картинами, эпизодами их бытия. Те книги, что мы издали и издаём, с интересом восприняты обществом, а труд о нашем известном хирурге Э. Акрамове уже трижды переиздан. Не думаю, что сегодня в республике много произведений с таким числом переизданий, — отметил Александр Иванович.

Муза не покидает Александра Ивановича, он активно продолжает работать над своими произведениями, и читателя ещё ждут встречи с его новыми повестями и рассказами.

На капитанском мостике «ЛК»

В 1984 году жизнь опять предоставила возможность герою нашего материала проявить себя в новом качестве. После работы в ЦК ему предложили несколько ответственных должностей. Он выбрал то, что ближе, и стал главным редактором «Литературного Кыргызстана». И именно в годы его руководства изданию и его коллективу предстояло пережить пик небывалой читательской популярности. «ЛК» стал ежемесячным, его выписывали и читали по всему Советскому Союзу. Только в первопрестольной имелось около 20 тысяч подписчиков! Для журнала из небольшой республики, у которого не было особых связей с общесоюзным литературным миром, это стало значительным достижением.

Время насыщалось бурными событиями, приближалась перестройка, людям хотелось больше свободы, иных взглядов на происходящее, требовалось больше критики в отношении власти. Новый редактор оказался созвучен настроениям аудитории.

— Издание поменяло политику, стало острее, злободневнее, появились и журналисты, которые буквально рвались в бой, и не просто, чтобы раскритиковать кого-то, а чтобы на конкретных местах изменить положение к лучшему, — вспоминает А. Иванов. — Мы знали, что хотят от нас услышать люди. Минимум раз в месяц проводили встречи в регионах республики, получали гору писем со всего Союза.

— Когда пришли в «ЛК», ориентировались ли на какие-то другие издания?

— Нет. У каждой редакции свой читатель, свои возможности, кадры. Поэтому нужно исходить из того, чем ты располагаешь. Необходимо чутьё. Где-то сгодится общая дорога, а где-то лучше торить свою тропу. Второй вариант мне ближе.

— Это была редакторская смелость — выступать с критикой руководителей областного, республиканского масштаба, публиковать до того запрещённых авторов: Солженицына, Булгакова, Оруэлла?

— Мне везло. Те, кто читал наши материалы наверху, приблизительно думали так: ну, раз там Александр Иванович, проработавший в системе не один год, всё в порядке. Но и мы, в свою очередь, не допускали ни клеветы, ни желания кого-то незаслуженно опорочить. Замахиваясь, надо всё хорошенько рассчитать. Лезть в драку ради драки — нет, это не по мне.

Минула шумная перестройка, нахлынули смутные 1990-е годы, журнал ещё по инерции переживал свою популярность, но всё вокруг рушилось, менялось. Редакция перешла на дополнительный выпуск фантастической и детективной литературы, чтобы вырученные средства направлять на издание «ЛК». Главному редактору приходилось налаживать уже другие связи, закупать бумагу то в Прибалтике, то в России, договариваться с поставщиками, встречать ночами вагоны, закатывать рулоны бумаги в склады, еженедельно мотаться в Алма-Ату, где печатались массовые тиражи книг. Слава Богу, читатель ещё был, художественное слово оставалось востребованным. И это давало силы работать, искать новые возможности. А вот потом стало хуже, массовый выезд из республики русскоязычного населения, обнищание основных масс и, прежде всего, интеллигенции как наиболее читающей аудитории. Государство давно махнуло на культуру рукой. И вот тогда жизнь по-настоящему начала проверять на крепость главного редактора «ЛК»: не растеряется ли, не отступит, не повесит ли амбарный замок на редакцию, ведь журнал не то что прибыль перестал приносить, он уже не окупался. А каждый новый номер требует поиска средств и, причём немалых.

Редакторство одновременно и призвание, и испытание для Александра Иванова. Что делать в такой ситуации: всё оставить? Не привык он сдаваться, не может предать то, чем жил, что интересно и важно в жизни. Да и колоссальное чувство ответственности не позволяет этого сделать.

— Я пришёл в этот журнал и пока его выпускаю, он должен быть не хуже, а лучше тех номеров, что выходили когда-то и были нарасхват. Один из героев моих рассказов высказывался в подобных обстоятельствах таким образом: «мало покорить вершину, достичь какой-то высоты, надо постоянно делами своими, жизнью своей доказывать свою способность к восхождению». Сможет ли журнал существовать после меня — большой вопрос. И дело тут не столько в собственных финансовых затратах по его выпуску. Важнейшей составляющей литературного процесса является читатель. А он тает как снег в горсти. И это больше всего меня беспокоит.

Сегодня электронные порталы вытесняют печатные издания. Прогресс не остановить, да и удобен такой формат и для пишущих, и для читателей. Но есть одна беда: отсутствие работы с авторами профессиональных редакторов. Даже талантливые писатели и поэты не приходят в литературу со зрелым мастерством, как и во всяком деле необходимы профессиональный рост, профессиональная литературная критика. По нынешним временам для пишущего человека работа с редактором большая редкость и великая роскошь. «ЛК» предоставляет не только площадку для публикаций, но и такую возможность. А. Иванов работает с авторами и их рукописями, порой становясь незримым для читателей соавтором. Благодаря этой работе получили дорогу в жизнь многие начинающие прозаики и поэты. «ЛК» объединяет пишущих людей нашей республики, журнал позволяет сохранять и развивать русскоязычную литературу в печатном виде.

— Иногда приходится редактировать такие сырые тексты, что за голову хватаешься. Авторы, «купающиеся» в Интернете, небрежно относятся к языковой грамотности и стилю. Но это ещё мелочи. Важно помочь найти такие линии, повороты сюжета, благодаря которым высветятся характеры, заиграет действие, раскроется суть произведения. Поработаешь с автором над текстом и радуешься, когда всё это у автора сладится. Мелькнёт иной раз мыслишка: а сколько бы я за это время написал для себя, и тут же скомкаешь и выбросишь её в корзину. А потом этот автор созревает, у него появляется книга — и ты ещё больше радуешься. Порой не меньше, чем собственной книге. Ведь худо, если творческий дар измельчает в суете, заглохнет, его надо поддержать, раскрыть.

— В ХIХ веке Некрасов говорил, что «Современник», имея 300 экземпляров тиража, — продолжает А. Иванов, — может считаться самодостаточным изданием, не знающим материальных забот. Потом всё шло по возрастающей. Миллионные тиражи были у советских общесоюзных толстых журналов и центральных газет. Десятки, сотни тысяч у республиканских. За четверть века тиражи резко упали, как на бирже в момент кризиса, и мы замерли в ужасе. Потому что опять предстоит карабкаться вверх, а сумеем ли, хватит ли сил? Нам труднее, мы вкусили все прелести большой читательской массы, потребности в нас, пишущих. Но не стоит противиться тому, что ты не можешь изменить. Надо с удовольствием, с распахнутой душой делать то, что ты любишь. И когда наступит время, а оно обязательно наступит, и маятник опять качнётся в сторону приверженности людей к печатному художественному слову, ты встретишь его в полной готовности.

Большую часть жизни Александр Иванович отдал литературе и по-прежнему остаётся верным выбранному пути. В нашей беседе он обронил фразу: «Надо уметь жить интересно». И многое из того, что наполняет его дни, действительно приносит ему радость.

Дмитрий АЩЕУЛОВ.