Конституцией Кыргызстана (абзац 3 ст. 93) установлено: «Законом могут учреждаться специализированные суды». Такие суды у нас существовали с момента обретения суверенитета и принятия в 1993 году Основного закона страны. Это Арбитражный суд, Военный суд, Конституционный суд. Тогда же был принят и целый ряд нормативных актов. Действовали суды общей юрисдикции: Верховный и местные суды (районные и областные). Проходил в первые годы независимости процесс конституционного оформления судебной системы. При этом учитывалось, что специализированные суды исходят из специфики производства, их судьи обладают специальными знаниями (в области экономики, международного права, хозяйственного и административного права и т. д.).

Военный суд республики образовали в связи с изменением и дополнением Закона «О судоустройстве Республики Кыргызстан» от 03.07.2002 года. Военный суд являлся подсистемой и состоял из двух инстанций: гарнизонных судов и военного суда, который действовал на правах областного суда или правах второй инстанции. Военные суды за годы суверенитета прошли большой путь, их становление проходило вместе с установлением институтов госвласти. Сложилась военная юстиция «в лице» военной прокуратуры и военных судов. Военный суд, как подсистема, стал неотъемлемой частью судебной системы Кыргызстана. Однако напрашивается вывод, что реформирование военных судов не закончилось. В этом можно поддержать мнение учёного-правоведа, генерал-майора юстиции Б. Батырбаева, который с 1998 г. исследует проблемы совершенствования механизма функционирования военных судов. В настоящий момент он активно участвует в проведении судебной реформы и считает, что «появляется острая необходимость в разработке военного права, а также выделении специальной отрасли в уголовном праве — военно-уголовного законодательства, которое признано определить специфику взаимодействия между различными ведомствами, а также поспособствовало бы регулированию правовых отношений, руководствуясь при этом исключительно нормами уголовного права Кыргызской Республики». Проблемы и пути совершенствования военных судов известны и определены и входили в общую государственную целевую программу «Развитие судебной системы Кыргызской Республики на 2014-2017 годы».

При этом военные суды финансировались отдельно, а их бюджет засекретили, хотя следовало, чтобы он входил в общий бюджет судебной системы с усилением контроля за деятельностью военных судей (их всего 14). Однако по рекомендации комиссии по выработке предложений по реформированию судебной системы 27 декабря 2017 года экс-президент А. Атамбаев утвердил поправки в конституционный Закон «О статусе судей Кыргызской Республики» и Закон «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Кыргызской Республики», и военные суды ликвидировали! Это необоснованно мотивировалось усилением борьбы с коррупцией и уменьшением бюджетных расходов. Тем самым оказалась разрушена военная юстиция, снижена профилактическая работа судов в Вооружённых силах республики, понизилось качество отправления правосудия по воинским правонарушениям. В значительной степени это привело к противоправным явлениям среди военнослужащих кыргызской армии.

Обратимся к фактам. В отчёте Национальной стратегии устойчивого развития Кыргызстана за 2013-2017 годы отмечается, что в период с 2012-го по 2015-годы органы прокуратуры зарегистрировали в армии 28 самоубийств и 15 неудавшихся попыток суицида, в 2016 году зафиксировано одно убийство и шесть попыток самоубийства. По дедовщине в 2012 году возбуждено 14 уголовных дел, в 2013-м — одно, в 2014-м — два, в 2015 — шесть, в 2016-м — девять». В этот отчёт не входят финансовые и административные нарушения! Конечно, можно возразить, что осталась военная прокуратура, но суды и прокуратура действовали совместно и более эффективно, являясь единой военной юстицией!

Арбитражные суды работали на основании законов «О системе Арбитражных судов Кыргызской Республики» и Арбитражно-процессуального кодекса Кыргызской Республики, ими являлись суды по экономическим и хозяйственным делам.

В 2004 году в стране провели структурное реформирование, тем самым положив начало новому этапу судебной реформы. Произошёл процесс интеграции арбитражных и судов общей юрисдикции. В Верховном суде Бишкека, областных создали коллегии по гражданским, уголовным, административным и экономическим делам. Председатели коллегий стали заместителями председателя ВС и председателей судов второй инстанции.

А к судам первой инстанции добавился Межрайонный суд по экономическим делам, ему же передали функции рассмотрения административных дел. Вхождение Высшего арбитражного суда в состав Верховного, интегрирование арбитражных судов, областей и Бишкека в структуру местных судов общей юрисдикции положило конец спорам о подсудности дел, создало благоприятные условия для граждан, обращающихся в суды. В новой редакции Конституции 2003 года уже отмечалось: «Судебная система Кыргызской Республики устанавливается Конституцией Кыргызской Республики и законами Кыргызской Республики и состоит из Конституционного суда Кыргызской Республики, Верховного суда Кыргызской Республики и местных судов. Конституционным законом могут учреждаться специализированные суды. Создание чрезвычайных судов не допускается».

С созданием новой судебной системы упростились порядок обращения в суд и сроки рассмотрения. Выделились три основные проблемы в процессе структурного реформирования, которые в общем-то удалось решить интеграцией арбитражных судов и судов общей юрисдикции. Первая проблема заключалась в отсутствии единой судебной практики вышеобозначенных судов. Создавалось впечатление, что судьи арбитражных и общих судов по-разному читают один и тот же закон. Естественно, объединение судов и прежде всего Верховного и Высшего арбитражного устраняет данную проблему, поскольку на пленум Верховного суда возлагается выработка единства судебной практики.

Вторая проблема, как уже говорилось, состояла в периодически возникающих спорах о подведомственности дел тем или иным судам. О какой защите прав можно рассуждать, если дело кочевало из одного суда в другой без рассмотрения по существу?

Третья проблема — доступность судебной защиты, которая включает в себя много компонентов: понятие и чёткие правила судопроизводства, минимальные судебные расходы, доступность адвокатской помощи и т. д.

В этом ряду не менее важен вопрос о месте расположения судебного органа, максимально приближённого к спорящим сторонам. В этой связи, учитывая, что арбитражные суды начинались с областного уровня, эта проблема решилась после слияния судов, поскольку первая инстанция по экономическим делам перешла в основном в районные суды. Есть мнение специалистов, что действительно возникла единая судебная практика, суды стали более доступными, но споры о подведомственности сохранялись ещё долгое время.

Развитие судебной системы в научной литературе получило название «Модернизация судебной системы». В рамках этого процесса немецкие учёные-правоведы подготовили концепцию административно-процессуального кодекса. Один из видных специалистов по разработке У. Сатаров, эксперт GIZ полагал: «Одна из первых рекомендаций, которая содержится в упомянутой выше концепции АПК, это рекомендация о необходимости защиты прав лиц в случае нарушения их административными актами или действиями (бездействием) должностных лиц, самостоятельными судами административной юрисдикции, которые не входят в юрисдикцию обычных судов».

При этом предполагалось, что суды общей юрисдикции — межрайонные суды, входящие в систему местных судов, продолжат рассматривать административные дела. Новый Административно-процессуальный кодекс вступил в действие с 1 июля 2017 года, и, как показала практика первых судебных процессов, судьи принимают правовые решения в отношении действия или же бездействия должностных государственных и муниципальных лиц довольно эффективно. В этот же период вступил в действие новый Гражданский процессуальный кодекс Кыргызской Республики.

Таким образом, подтвердился вывод, что привязка системы судов к существующему административно-территориальному устройству приводит к неправомерной загрузке судов и ограничивает возможности доступа к правосудию.

Сейчас очень часто повторяют, что продолжается судебная реформа, и на это направлена Национальная стратегия развития Кыргызской Республики на 2018-2040 годы. Конечно, очень привлекательно выглядят такие заявления Нацстратегии, как: «Судебная система будет являться олицетворением справедливости в государстве. К 2040 году в Кыргызстане выстроится независимая система правосудия, которая исчерпывающе обеспечит защиту человека и его законных прав, гарантирует неприкосновенность собственности, сформировав лучшие условия в регионе для развития бизнеса. Судебная защита станет доступна, а система прозрачна». Но в то же время вызывает много вопросов такое заявление: «В целях создания беспрепятственного доступа к правосудию для граждан будут исключены излишние звенья в судебной системе путём упразднения межрайонных судов с передачей их функций в районные суды». А также и такое утверждение: «К существенной разгрузке судебной системы приведёт развитие института медиации. Суды начнут рассматривать только уголовные дела, дела, связанные с семейными и трудовыми спорами, а остальные споры хозяйственного и экономического характера передадут совещательным органам (арбитражам). Также получат развитие третейские суды, по соответствующим заключениям которых дела станут рассматривать суды общей юрисдикции».

Такой подход к судебной реформе приведёт к отбрасыванию назад, к неразберихе! Районные суды, и так перегруженные делами гражданского, уголовного производства, ещё больше окажутся загружены, что приведёт к затягиванию данных дел. Непонятен пока и статус так называемых совещательных органов (арбитражей), которым прочат рассматривать споры хозяйственного и экономического характера. Выпадает из этого административное производство. Конечно, всё это приведёт к «ломке» всей нормативной базы и к хаосу всей судебной системы. Декларативным является и такой лозунг: «Снижение уровня карательной практики и германизация законодательства продолжатся. Многие финансовые и экономические преступления, за которые полагается уголовное наказание, переведут в разряд административных с выплатой штрафов». Конечно, мне понятно стремление Президента Сооронбая Жээнбекова, его аппарата к проведению судебной реформы, но требуется ещё раз всё продумать, прежде чем проводить какие-либо изменения.

Также хочется обратиться к работе Конституционного суда. По Конституции 1993 года определено место, занимаемое высшими судами в судебной системе в целом, и место всех других судов. Определён и статус Конституционного суда, сформулированы его задачи и цели как судебного органа, призванного контролировать конституционность законов и иных правовых актов. Конституционному суду не подчинялись никакие суды, хотя его решения имели существенное значение для всех других судов Кыргызстана и тем самым влияли на судебную практику. Конституционный суд страны расформировали Декретом Временного правительства от 12 апреля 2010 года «О расформировании Конституционного суда Кыргызской Республики». Вместо него решили создать Конституционную палату при Верховном суде республики.

После роспуска Конституционного суда судебная система лишилась конституционного контроля посредством конституционного судопроизводства. 13 июля 2011 г. приняли Закон «О Конституционной палате Верховного суда Кыргызской Республики», в статье 2 данного закона указывалось: «Основными принципами деятельности Конституционной палаты являются независимость, коллегиальность, гласность, состязательность и равноправие сторон» [53, НАКР №26 2011 г.].

Ч.1: Конституционная палата Верховного суда является органом, осуществляющим контроль. Ч. 6: Конституционная палата Верховного суда:

1) Признаёт неконституционными законы и иные нормативные акты в случае их противоречия Конституции;

2) Даёт заключение о конституционности не вступивших в силу международных договоров, участницей которых является Кыргызская Республика;

3) Даёт заключение к проекту закона об изменениях в настоящую Конституцию [11, ст.112].

Анализ конституционного правотворчества показывает, что постепенно в принимаемых Конституциях республики уменьшалась компетенция Конституционного суда, если в Конституциях 1993-го и 1996 года в его компетенции было 8 пунктов, то в Конституции 2007 г. оставлено пять, а в Конституции 2010-го — только три пункта. Конституционный судебный контроль за деятельностью судей, политических партий и объединений, органов местного самоуправления, импичмента Президента исключён. Вызывает вопрос и положение Конституционной палаты при Верховном суде — с одной стороны, говорится, что она находится при нём, а с другой — подчёркивается, что она является высшим судебным органом, самостоятельно осуществляющим конституционный контроль посредством конституционного судопроизводства. Требуется устранить этот недостаток и вновь создать Конституционный суд со всеми его полномочиями!

В настоящее время экспертно-рабочая группа по мониторингу мероприятий судебно-правовой реформы во главе с замруководителя аппарата Президента Алмамбетом Салиевым рассматривает вопросы разработки законопроектов и дальнейшего проведения судебной реформы. Надеюсь, что она обратит внимание на этот материал и учтёт предыдущий опыт судебного реформирования. А он в том, что нам нужны специализированные суды с хорошо подготовленным судебным составом, работающим открыто и гласно в интересах наших граждан.

А. ТИПЕРОВ,
почётный адвокат Кыргызской Республики, автор научной монографии «Становление и этапы развития судебной системы Кыргызстана». Историко-правовое исследование (1917-2017 годы)».