Авось не потонут

На днях довелось оказаться по делам в Чолпон-Ате. Поскольку мероприятие проходило в пансионате «Ак толкун», решила поинтересоваться в первую очередь, есть ли спасательные службы на прилегающих пляжах.

«Ак толкун», для тех, кто не знает, находится на балансе Академии государственного управления при Президенте КР (АУГПКР). Построенный ещё в советское время, он является единственным восьмиэтажным зданием в Чолпон-Ате. Поэтому тут его называют просто — высотка, и всем местным понятно, о чём речь. Ещё одной достопримечательностью пансионата является ведущая от него лестница из белого мрамора, на ступенях которой высажены цветы — отдыхающие любят фотографироваться на её фоне. Неосведомлённым людям кажется, что территория у «Ак толкуна» огромная: на самом деле она давно распределена между частными лицами. Одни из них уже выстроили гостевые домики разного калибра и уровня комфорта и в зависимости от этого выкачивают деньги из отдыхающих, у других участки ещё зарастают бурьяном.

Своего пляжа у «Ак толкуна» не имеется, как нет его и у другого, расположенного ниже, ведомственного пансионата «Эл нуру», относящегося к ОАО «Электрические станции». Поэтому отдыхающие обоих пансионатов, как и многочисленных гостевых домиков, пользуются муниципальным пляжем. Чтобы попасть на него, надо пройти через пустырь, интересный тем, что это спорная территория реабилитационного комплекса «Алтын балалык» — амбициозного проекта Майрам Акаевой. Ныне он зарастает полынью, другим бурьяном и прущими прямо из песка молодыми топольками. О размахе планов бывшей первой леди говорят сохранившиеся бордюры тротуаров, расчертившие огромное пространство, да массивный недостроенный корпус здравницы, так и не повёзшей больных ребятишек в «золотое детство».

…В первый день дела завершились поздно, на пляж довелось выбраться к вечеру. Несмотря на то, что солнце уже нырнуло куда-то за горы, в озере ещё полно купающихся — и взрослых, и детей… Ни тебе буйков, указывающих границы заплыва, ни лодки, пришвартованной к берегу (на случай, если придётся кого-то спасать), ни спасательной вышки, ни стендов, информирующих о безопасном поведении в воде, а уж тем паче — радиорубки, голос из которой должен бы напоминать о правилах купания… То есть ничего того, что предусматривается «Правилами охраны жизни людей на водных объектах Кыргызской Республики», за исполнением которых должны следить местные власти наряду с МЧС. Единственным предметом, напоминающим, что у тебя в случае чего есть шанс не утонуть, является спасательное кольцо, наброшенное на железную сваю в конце пирса. Вице-мэр Чолпон-Аты Алмаз Байгазиев поясняет: мэрия отдаёт все муниципальные пляжи в аренду по тендеру. Этот отдан в аренду двум местным молодым людям. Они ежедневно очищают пляж от мусора (при этом окурки почему-то не считаются мусором — их полно в песке), сдают напрокат топчаны и шезлонги, катают на скутере желающих и продают в установленном здесь же киоске напитки и разные мелочи типа чипсов. Создание условий для БЕЗОПАСНОГО купания арендаторы, судя по всему, не считают своей обязанностью. Вице-мэр, оправдывая их, говорит: мол, десять месяцев парни живут в ожидании лета — только оно и даёт возможность немного заработать.

…Новый директор «Ак толкуна» Дубанбек Сасыкулов, переведённый два месяца назад с должности управделами АГУПКР, делится планами пансионата: на следующий год самим взять пляж в аренду лет на пять и благоустроить. Говорит: так продолжаться больше не может — арендаторы стремятся заработать только деньги и при этом ни за что не отвечают, в том числе и за состояние пирса. В качестве примера приводит недавний случай, когда швартующееся судно повредило пирс.

…На следующее утро у меня выпадает возможность пройти пешком — насколько позволяют берег и прибрежное дно — все прилегающие пляжи. Погода на побережье стоит великолепная: воздух и вода, наконец, прогрелись — пик курортного сезона. От «актолкуновского» пирса (закавычиваю его для ясности, потому что на самом деле он ему не принадлежит) в «открытое море» по мере наполняемости отправляются два прогулочных катера под флагами Кыргызстана. Билетёрша зазывает в рупор: «Купание плюс ОТДЫХАНИЕ на глубине 200 метров». Ближайший с запада пляж, вероятно, предназначался для ребятишек, которые должны были поправлять здоровье в «Алтын балалыке». В воде у берега лежат бетонные плиты с торчащими кольцами арматуры — строители реабилитационного комплекса когда-то предусмотрительно укрепили ими глиняный обрыв, круто вздымающийся над водой. Сейчас глина сползает огромными комьями. Пляж, вероятно, дикий, потому что на нём нет никаких признаков присутствия арендаторов, равно как и спасательной службы. На воде колышется лишь цепь связанных бутылок, но это не буйки — они указывают границу с «актолкуновской» акваторией. Примостившийся под обрывом художник «ловит» натуру — розовый свет солнца, скользящий по белому борту яхты.

Следующий пляж точно дикий: озеро и заросли облепихи разделяет лишь узкая, метров пяти, полоска песка. В воздухе — тонкий, особенный аромат поспевающих ягод облепихи. Купающиеся и загорающие получают непередаваемый кайф от ощущения, что они наедине с природой. Спасательной вышки, лодки, буйков и всего прочего из перечисленного выше списка, само собой, нет. Нет их и на следующем пляже, размерами поболе, где бойко торгуют киоски, что говорит о присутствии арендаторов.

Не обнаружилось признаков спасательной службы и на ближайших пляжах с востока.

Любопытно, что буквально за пару дней до этого по всем чолпонатинским пляжам, как сообщалось в СМИ, прошла с проверкой рабочая группа из представителей МЧС, МВД и мэрии города. Так аукнулось совещание, проведённое премьер-министром М. Абылгазиевым 24 июля — после того, как число утонувших этим летом на водоёмах страны перевалило за два десятка. Как известно, премьер строго-настрого велел соответствующим госорганам в кратчайшие сроки проверить все места отдыха и принять исчерпывающие меры по обеспечению безопасности на воде. «На каждом из пляжей, — цитирую, — установить оборудованные спасательные вышки, на которых должны постоянно дежурить обученные люди. Кроме того, ограничить зону купания, чтобы спасатели могли как можно быстрее добраться до тонущего, когда каждая секунда дорога».

Судя по тому, что на описанных мною пляжах ничего не изменилось, Чолпон-Ата забыла о громах и молниях, сверкавших в кабинете премьер-министра, так же быстро, как и об очередной природной грозе.

Прибрежное дно у всех обойдённых мной пляжей ровное и относительно мелкое. Этим объясняется беспечность и местной власти, и арендаторов, и проверяющих. Как сказал директор одного из пансионатов, «берег у нас неглубокий, и люди далеко не отплывают». Но течение уносит и купающихся на мелкоте, а среди тех, кто уверен в себе, всегда находятся желающие попробовать себя на глубине. Как определить «красную черту», если нет буйков?

Прогуливаясь по старой части Чолпон-Аты, где ещё можно найти просто дома, в которых проживает местное население, в отличие от новой, застроенной коттеджами для отдыхающих, разговорилась с хозяином одной из усадебок Владимиром Семёновичем Гудковым, собиравшим малину на своём участке. Живущий в Чолпон-Ате уже больше полвека и не отказывающий себе в удовольствии поплавать в озере каждый день, пока стоит короткий купальный сезон, он рассказал о недавнем случае в «Голубом Иссык-Куле», свидетелем которого оказался. Буквально на глазах у матери вода поглотила и за секунды унесла её сына — 12-летнего мальчонку. «Скутеристы со всех сторон бросились на помощь, да разве ж найдёшь без аквалангов?» — горестно заключает Владимир Семёнович.

Родился мой собеседник в Украине, но корни у него иссык-кульские: сюда за лучшей долей приехал когда-то из Полтавы его прадед по материнской линии, отсюда ушёл на фронт в Великую Отечественную войну его отец, сюда же он с неё вернулся. Владимир Семёнович вспоминает слова отца: на войне больше людей потонуло, чем погибло от пуль. Особенно в первые месяцы, когда при отступлении переправлялись через глубокие и быстрые реки в Белоруссии, Украине, России. Когда-то в юности Владимир вычитал в учебном пособии по плаванию изречение древних греков: «Он не умел ни читать, ни плавать». Так они отзывались о самом никчёмном человеке. И это говорит о том, какое значение имеет в жизни человека умение уверенно держаться на воде.

До пенсии Владимир Семёнович работал в управлении оросительных систем инженером, потом инспектором: проверял работу гидротехнических и очистных сооружений в пансионатах. Он рассказывает, что в советское время, когда планировали превратить Чолпон-Ату во всесоюзный курортный город с постоянным населением 50 тысяч человек (сейчас оно не превышает и 10 тысяч), на озере — в самом начале Чолпон-Аты — находилась спасательная станция. Её аквалангисты постоянно дежурили на пляжах больших пансионатов, а также выезжали по сигналу о бедствии в любую точку озера. На станции дежурил катер от аэропорта — на случай, если рухнет в воду самолёт, поднявшийся или идущий на посадку. Да-да, были времена, когда у Чолпон-Аты имелся свой аэропорт: сначала летали «кукурузники», потом Як-40 — по маршруту Алма-Ата — Чолпон-Ата — Ош и обратно, а также Чолпон-Ата — Фрунзе. Был аэропорт и в Пржевальске, откуда выполнялись рейсы в Чолпон-Ату и во Фрунзе.

Дети у Владимира Семёновича выросли, разлетелись в другие края. Собрался и он уезжать, да вот только не уверен, нужно ли? Сросся он с землёй, где прожил большую часть жизни, любит её: за удивительно целебный горно-морской воздух, за мягкий климат, за лазурное озеро в 15 минутах ходьбы — купайся сколько хочешь, за благодатную почву, на которой при хорошем уходе рождаются необыкновенно вкусные фрукты… Жаль ему только, что так уверенно шедшая к статусу всесоюзной здравницы Чолпон-Ата споткнулась на этом пути, и до боли в сердце обидно, что скудеет, безжалостно уничтожается зелёное ожерелье голубой жемчужины — сады, лесопосадки и аллеи, которыми славилась Чолпон-Ата.

О вырубках мы поговорим отдельно, а пока вернёмся к теме спасательных служб. На самом краю территории «Алтын балалыка», там, где высокий берег обрывается и переходит в пляж, рядом с заброшенными качелями высится спасательная вышка. Вернее, то, что от неё осталось: ржавеющие лестница, ободок от смотровой площадки и перила. Как бы ни ругали Акаевых, подход в «Алтын балалыке» к оборудованию пляжей был основательным. Об этом свидетельствуют и плиты, которыми укрепляли берег от размыва, и спасательная вышка. Между прочим, она расположена так, что с неё хорошо просматривается акватория всех ближайших пляжей.

…По замыслу авторов, «Алтын балалык», наверное, должен был символизировать белоснежный корабль, везущий детей в «золотое детство». О том же говорят голубые и белые парусники на его «носу» и «корме». Когда вечер спускается на побережье, в серединке здания зажигается иллюминация, и становится понятно, что она обитаема. Оказывается, Министерство здравоохранения, на баланс которого передано здание, смогло-таки вернуть его часть к жизни. Там находится медико-реабилитационный комплекс «Ден соолук». Однако при ближайшем рассмотрении, точнее, при дневном ознакомлении, выяснилось, что «медико-реабилитационный комплекс» — слишком громко сказано: на самом деле министерство отремонтировало и просто сдаёт отдыхающим часть номеров: от 300 до 600 сомов за место в сутки в зависимости от комфортабельности. Как пояснила женщина, на которую мне показали как на администратора, «медоборудование есть, но нет врачей». Так что табличка справа от входа в здание «Отдел компьютерной томограммы» оказалась всего лишь бутафорией. Единственным признаком того, что здание имеет отношение к медицинским услугам, является дежурящая на его территория машина скорой помощи с надписью «Либерти-мед 1303».

Рубить — не сажать

Приезжие судят о Чолпон-Ате по центральной улице с её идеально подстриженным декоративным кустарником, цветущими клумбами и буйнозелёными деревьями. Но если ступить в сторону — вправо к озеру или влево к горам, то увидишь, как много на улицах усыхающих деревьев — на корню или частично. Почему-то городские власти не считают нужным производить обрезку, зато легко уничтожаются здоровые деревья. Такое ощущение, что они считают: растительность, как и озеро, — Всевышним данное богатство и не требует никакого ухода.

Решив открыть для себя Чолпон-Ату, не знакомую отдыхающим, я набрела в старой части на улицу Мамбеталиева, удивительную тем, что прямо по её центру тянется то ли сквер, то ли сад (на спутниковой карте он значится как лесопосадка). В основном это карагачи, но попадаются и абрикосы, выросшие из оброненного семечка, однако не одичавшие — плоды довольно крупные, без характерной для дички горчинки, можно наесться до отвала. Когда-то улица называлась Школьной (потому что рядом находится школа, тоже удивительная, рассказ о ней — впереди), потом Садовой, теперь половина её — Панфилова, вторая — Мамбеталиева. Местные жители рассказали, что жил тут адвокат с такой фамилией — очень толковый, если брался защищать, обязательно выигрывал, а если видел, что дело проигрышное, то честно предупреждал об этом. Улица особенна ещё тем, что примыкает к бывшему саду знаменитого конезавода, которым руководил Леонид Львович Рапопорт — легендарная на Иссык-Куле личность. После развала конезавода сад поделили на участки и раздали работникам. Сейчас он выглядит заброшенным, яблони за плетнём можно по пальцам пересчитать, тем не менее у каждого участка есть хозяин. Интересно, что на территории сада есть «колония» огромных валунов. Видимо, когда расчищали землю, посчитали, что вывезти их обойдётся дорого.

Набредя на эту улицу, я обратила внимание, что кора на каждом карагаче выскоблена и на них нанесены кроваво-красные метки: 3, 5, 8, 30, 46… — почти пять десятков деревьев. Оказывается, власти решили расширить здесь дорогу и вынесли лесопосадке приговор. Все деревья обречены на вырубку. Совершенно здоровые, полные сил, упирающиеся зелёными кронами в курортное небо карагачи! На вопрос: «Почему вы не протестуете?» местный житель обречённо махнул рукой: «Обращались, писали, а что проку, если даже аллею Рапопорта не пожалели!»

Всегда поражала готовность современных чиновников рубить. В Бишкеке тоже много уничтожили деревьев и продолжают это делать ради расширения трасс. Бывший мэр столицы обещал за короткий срок вырастить новые деревья взамен погубленных. А где сейчас этот мэр? Известно где — за решёткой. А новые скажут: мы не обещали, спросите с тех, кто давал слово.

Ни одна трасса не стоит того, чтобы уничтожать деревья, вырастить которые не легче, чем человека. Уже знакомый читателю Владимир Семёнович Гудков вспоминал, как его отец, ещё до войны окончивший в Чолпон-Ате зоотехнические курсы, рассказывал: когда посадили аллею Рапопорта, то за каждым из учащихся курсов закрепили по десять тополей, и они каждый день вёдрами таскали воду из арыков, чтобы напоить их. Если бы каждый из нынешних чиновников таскал воду вёдрами хотя бы под одно дерево, то, ручаюсь, он не подводил бы к нему с такой лёгкостью пилу.

Кстати, за тот час, что я пробыла на улице Мамбеталиева, по ней проехало от силы десять автомобилей. Но даже если бы они ездили бампер к бамперу, расширение дорог не решает проблемы пробок при сохраняющейся тенденции меньше ходить, больше ездить и при всё увеличивающемся количестве транспорта. Опыт Бишкека последних лет это показал. В умных странах, таких как, например, Иран, где над каждым зелёным деревом буквально трепещут, от пробок избавляются, строя навесные магистрали, кольцевые и обходные дороги. Вспоминается 300-летняя чинара, увиденная в Тегеране, в махалле, где жил аятолла Хомейни. Её богатырский ствол высох, кора от него отвалилась, однако хозяева, чтобы не дать дереву умереть, надели на него панцирь из бетона. И из соков, сохранившихся внутри ствола, рванула новая жизнь — молодые ветви.

И ещё вспоминается, как нынешний аким Иссык-Кульского района Данир Иманалиев, выросший из бизнесмена и депутата айыльного кенеша, пять лет назад, будучи главой Кара-Ойской управы, рассказывал, как его мама-учительница выращивала яблони из семян: зароет поближе к воде — к осени уже солидный росток. Что сказала бы ваша мама, Данир Белекович, узнав, что в Чолпон-Ате целая аллея живых деревьев обречена на гибель?

В нескольких минутах ходьбы от улицы Мамбеталиева есть ещё одна достопримечательность этого уголка — невероятно красивая берёзовая аллея. Она разделяет на две части бывший сад конезавода. В своё время её посадили просто так — для красоты и тени. Как рассказали мне, есть желающие и к ней поднести пилу. Однако жители ближайших домов, объединённые в кондоминимум, оформили право общественной собственности на этот участок земли, и сейчас аллея под их охраной.

Кифаят АСКЕРОВА.
Фото автора.