Лихие, как их называют, 90-е годы прошлого столетия стали серьёзным испытанием для кыргызской милиции. Наступило время бандитов, кооператоров и вышедших из подполья цеховиков, а слово «рэкетир» считалось почётным званием в криминальном мире. Обстановка общего хаоса за год до развала Союза стала золотой нивой для лидеров местных преступных сообществ.

Как вспоминает экс-министр внутренних дел Омурбек Кутуев, занимавший в 1990 году должность начальника УВД г. Фрунзе, большинство столичных предприятий тогда имели бандитскую «крышу», а разборки, зачастую кровавые, между конкурирующими группировками за наиболее выгодные сферы влияния стали обычным явлением. Самыми влиятельными считались ОПГ, в состав которых входили спортсмены, объединившиеся по видам спорта — штангисты, боксёры, борцы и так далее. Немало хлопот столичной милиции доставляли группировки, организованные по региональной принадлежности, а также «команды» Азиза Батукаева, Рыспека Акматбаева и других местных криминальных авторитетов. Кроме того, резко обострились отношения между ворами старой формации и так называемыми беспредельщиками. В мае 1990 года оперативникам УВД г. Фрунзе удалось предотвратить всесоюзную сходку воров в законе в столице. По распоряжению О. Кутуева задержанных «паханов» под конвоем доставили в аэропорт и отправили восвояси. Но осадок, как говорится, остался. Свои опэгэшники продемонстрировали необычайную активность по организации полулегального и нелегального бизнеса. По меткому выражению О. Кутуева, одни делали деньги, вторые грабили и устраняли первых, третьи крышевали и первых, и вторых. По воспоминаниям ветеранов оперативных подразделений УВД столицы, тон этому задавали противоборствующие группировки К. С. и И. М., стоящие на учёте в МВД.

В один из июньских дней 1990 года на пульт дежурной части Первомайского РОВД поступило сообщение о том, что в подвале павильона «Газводы» около кинотеатра «Ала-Тоо» обнаружен труп неизвестного мужчины с многочисленными колото-резаными ранами. По отпечаткам пальцев установили личность погибшего. Им оказался неоднократно судимый житель с. Аламедин К. И-ов. Обследуя место происшествия, оперативно-следственная группа нашла несколько пакетов с самопальными джинсами с лейблами зарубежного производства. Допрошенный сторож павильона рассказал, что в эту ночь в двери стучался молодой парень лет 25 с пятнами крови на одежде, но он его не впустил, и куда тот потом делся, ему неизвестно. Оставалась одна зацепка — записка, найденная в кармане убитого. Она тоже была залита кровью, но криминалистам МВД удалось восстановить текст: «Это последняя партия. Раскидай её по студенческим общагам. Передай Чеченцу, чтобы забил «стрелку» Большому, надо «разобраться». Кто такие Большой, Чеченец и где именно произойдут разборки? — над этими вопросами ломали головы лучшие опера уголовного розыска В. Дубов, Т. Абдылдаев, А. Шмальц, Т. Джакыпов и другие.

Профессиональное чутьё подсказывало сыщикам, что сторож чего-то недоговаривает, путается в показаниях и не проявляет особого желания помочь следствию. Взяв его в разработку, установили, что К. Осмонов когда-то отбывал наказание за мошенничество в молдовановской колонии №1, где очередной срок мотал И. М. по кличке Большой, и по информации тюремной агентуры он был у него личным поваром. Осмонова задержали, но он оказался крепким орешком и на допросах категорически отрицал знакомство с «паханом». Кому-то из оперативников пришла мысль отпустить Осмонова и установить за ним негласное наблюдение. Результаты не заставили себя долго ждать. Выйдя из ИВС, он сразу же отправился в дом быта «Ай-Пери», где приёмщиком химчистки верхней одежды работал И. М. Под видом клиента, сдававшего в чистку пиджак, один из оперативников стал свидетелем их встречи. Задерживать Осмонова не стали, продолжая выявлять круг его знакомств. Но произошло непредвиденное: участковый инспектор милиции, проверявший паспортный режим в студенческом общежитии №2 Киргосуниверситета, задержал его при попытке реализации большой партии джинсов и доставил в Первомайский ОВД для разбирательства. Сыщикам ничего не оставалось, как забрать Осмонова в УВД и продолжить допрос по делу о загадочном убийстве в павильоне «Газводы». Припёртый к стенке, задержанный начал давать показания.

Раньше он был знаком с убитым, знал, что К. И-ов — один из приближённых криминального авторитета К. С., за иссиня-чёрный цвет волос носивший кличку Чеченец. К. И-ова он встретил в кафе «Сонкуль», куда зашёл поужинать. За стаканом водки последний рассказал, что «цеховики», работающие на Чеченца, крайне недовольны дерзостью Большого, стремившегося подмять под себя его нелегальный бизнес. К. И-ову поручено реализовать последнюю партию товара и передать хозяину их требования разобраться с Большим. Претензии по воровским понятиям были серьёзные, он обвинялся в попытке захвата «чужой территории». Беседа под водку продолжилась на рабочем месте К. Осмонова. Выждав, когда гость окончательно опьянеет и заснёт за столом, он подошёл к нему сзади и нанёс несколько ударов ножом в шею и спину. Потом перенёс труп в подвал и позвонил своему «боссу». Большой распорядился немедленно от него избавиться, но помешали дворники, хранившие здесь свой инвентарь, они первыми обнаружили труп и позвонили в милицию.

Оперативники не сомневались, что убийство К. Иова — это только начало войны между двумя противоборствующими группировками за сферы влияния в столице, жертвами которой могут стать мирные граждане. Пока шло следствие по делу, получившему название «Павильон», в городе произошло несколько дерзких нападений на входившие тогда в моду видеосалоны. Бандиты не только забирали выручку, но и требовали от их владельцев отмечаться за свою «крышу». Были случаи, когда в один и тот же салон одновременно заявлялись «братки», представляющие интересы конфликтующих между собой «паханов». По информации осведомителей, в набегах в основном участвовали люди Большого и Чеченца. Разногласия между ними стремительно обострялись. Милицейские сводки тех дней пестрели сообщениями о жертвах криминальных разборок, а в престижном квадрате Юго-Западного кладбища появлялись всё новые и новые пышные памятники из чёрного мрамора с изображённым в полный рост «братками».

…Внутрикамерная разработка помогла оперативникам установить место назначенной «стрелки» — кафе «Берёзка» около кинотеатра «Иссык-Куль». Для переговорщиков оно было идеальным: в случае опасности можно легко затеряться в многолюдной толпе кинолюбителей. Разрабатывая операцию, оперативники предусмотрели этот вариант развития событий и приняли решение брать Чеченца и Большого на подъезде к месту встречи. Машину первого блокировали у магазина «Алтын» (сейчас «Народный»). «Пахан» не успел опомниться, как на его руках и запястьях находившихся в салоне телохранителей защёлкнулись наручники. А вот с авто Большого случилась накладка. Как вспоминал председатель совета ветеранов ГУВД Бишкека Усуп Нарбаев, её водитель, видимо, что-то почувствовав, решил не рисковать, дал по газам и на большой скорости ушёл вниз по Карпинке в сторону Кузнечной крепости. Задержали Большого позже в одной из воровских «малин». При обыске у него нашли тетрадь с фамилиями владельцев развлекательных заведений, которых он крышевал и ставил на счётчик. Под контролем Большого также находились городские рынки, ряд предприятий и кооперативов по пошиву одежды, под «чеченцами» — бизнес ритуальных похоронных услуг, точки общепита, гостиничный сервис и мастерские по ремонту автотранспорта.

Конфликт двух криминальных авторитетов в начале 1990-х годов во Фрунзе можно назвать первой бандитской войной из-за дележа «территории», в которой жизнь человека не стоила ни гроша, выживал тот, кто сильнее, жёстче и безжалостнее. Такое было время…

Сергей СИДОРОВ.