Беседы с академиком Дж. Акималиевым о писателе: воспоминания, фото из личного архива

(Продолжение. Начало в №33)

— Какое из произведений Айтматова стало первым, прочитанным вами? Какое впечатление оно произвело на вас?

— Повесть «Лицом к лицу», опубликованная в 1957 году. Впечатление было шоковое, как разорвавшаяся бомба. Потому что речь шла о дезертире Исмаиле, о судьбах его чистой, как горный родник, жены Сейде, старушки-матери Бексаат, соседки Тотой, братьев Джумабая и Мырзакула.

А какая мощная драматургия у этой замечательной повести! Чингиз Айтматов добрался до такой запретной темы, как дезертирство в тылу. Ведь молодой Исмаил сошёл с пути в Великую Отечественную войну на первом же маленьком полустанке под Чёрной горой и укрылся в ункуре (пещере) недалеко от своего родного села. В этом произведении Ч. Айтматова сочетаются Большой трагизм Исмаила и Высокая воля его жены Сейде. Вначале она без всяких колебаний поддерживает своего мужа-дезертира. «Пусть он дезертир, пусть! — утешает себя, раскатывая на доске тесто. — Мужчина знает, как ему поступать. Ведь Исмаил говорит: «Каждому своя жизнь дорога, а в эту войну только тот и уцелеет, кто сам позаботится о своей голове». Не мне его учить, значит, так надо, ему виднее, разве стану я собственными руками отрывать его от себя? Да ни за что! Он и сам говорит: «Будь что будет, но под пулю не пойду. Хоть день да мой — у себя, дома. Что мне делать там на фронте, где-то на краю света? Отцы-деды и во сне не видали тех краёв… Кому как, а мне никакой нужды в этом нет, я не желаю… А если бы пошёл, что изменится? Один я врага не одолею, и без меня обойдутся…»

Но когда Исмаил, спрятавшийся от всенародной борьбы против фашизма, глубокой ночью украл единственную, стельную, корову у ближайшей соседки Тотой, у которой муж погиб под Сталинградом, и она осталась одна с тремя детьми, проснулась совесть у верной жены Сейде: «…Тот, кто в беде покидает свой народ, волей-неволей становится его врагом. Не сумела я уберечь тебя от этого, да и не смогла бы уберечь». И с приподнятой головой, без платка, с маленьким сыном на груди она смело шагает в пещеру, где скрывается Исмаил, и сдаёт его. «Исмаил пошатнулся, с силой швырнул винтовку навстречу подбегавшим солдатам и поднял руки». Таков финал этой потрясающей повести Ч. Айтматова.

Правда, в конце 1980-х годов Чингиз Торекулович изменил сюжет произведения, введя в него эпизод, в котором устами героини говорится о раскулачивании 1930-х годов, но, к счастью, от этого оно не пострадало. Повесть была, есть и остаётся настоящей классикой не только кыргызской, советской, но и мировой литературы. Я бы назвал её «Лицом к лицу со своей совестью».

— Как были восприняты произведения писателя в самом Кыргызстане? Это правда, что «Джамилю» многие встретили в штыки?

— Чингиза Айтматова начали воспринимать неоднозначно начиная с его первой же повести «Лицом к лицу». «О чём он пишет? О дезертирстве советского человека? О беглеце? Об изменнике Родины? Это же ужасно!» — говорили тогда критики. А когда на следующий год вышла «Джамиля», то произошёл чуть ли не «атомный взрыв». Тогда вопрос стоял иначе: «Как может советская женщина не дождаться своего мужа, воюющего в рядах Советской армии, и «гулять» с чужим человеком, солдатом-инвалидом, да ещё и сбежать с ним Бог знает куда?»

Союз писателей республики едва ли не в один голос твердил, что Айтматов своими произведениями разрушает фундаментальные устои древнего кыргызского народа, его вековые традиции и национальные особенности. Чингиза Торекуловича спас выход в свет «Джамили» на русском языке, когда она стала достоянием 230-миллионного населения Советского Союза. Отовсюду стали поступать восхищённые отзывы. Выдающийся французский писатель Луи Арагон назвал «Джамилю» самой лучшей в мире повестью о любви. Открыто и принципиально поддержал Айтматова титан казахской литературы, автор знаменитого романа «Путь Абая» Мухтар Ауэзов. Из “центра” Ч. Айтматова дружно приветствовали крупные советские писатели, начиная от Михаила Шолохова и заканчивая Александром Твардовским. Чуть ли не вся молодёжь страны была на стороне Чингиза Торекуловича. Вот только тогда начали сдавать свои антиайтматовские позиции корифеи нашей кыргызской литературы: вначале — лауреат Сталинской премии прозаик Тугельбай Сыдыкбеков, затем Герой Социалистического Труда поэт Аалы Токомбаев и другие. К чести руководства ЦК Компартии Киргизии, оно не вмешивалось в процесс, но следило за ходом событий. А после присуждения в 1963 году писателю Ленинской премии за «Повести гор и степей», где центральное место занимает «Джамиля», всё стихло и все начали восхвалять Чингиза до потери сознания.

— Вы согласны со всеми его идеями и мыслями, высказанными в произведениях?

— Да, я согласен со всеми идеями и мыслями Чингиза Торекуловича за исключением некоторых высказываний в романе «Тавро Кассандры», о чём скажу позже.

— Какое из его произведений наиболее близко вам и почему?

— Повесть «Джамиля» и роман «И дольше века длится день». Я бы даже сказал, что «Джамиля» — вершина всего его творчества в художественном смысле. Когда читаешь эту повесть, написанную

Ч. Айтматовым в 30 лет, боишься даже лишний раз вздохнуть, так как уже находишься в образах, становишься непосредственным участником сюжета, сердцем переживаешь за всё, что происходит. Ты полностью поглощён этим лирическим чудом. Более того, я назвал бы «Джамилю» не повестью, а самой что ни на есть поэмой о высокой любви самых простых людей, живущих среди нас. Вот в чём её духовная сила!

Трафаретная фраза гласит: «О любви не говорят, ею занимаются». Ерунда всё это! О настоящей любви нужно говорить так красиво, как Джамиля, нужно петь так, как Данияр. В конце концов, Любовь — это не технология производства, а высокие чувства. О них и поёт Данияр. «Больше всего меня поразило, какой страстью, каким горением была насыщена сама мелодия. Я не знал, как это назвать, да и сейчас не знаю, вернее, не могу определить: только ли это голос или ещё что-то такое, что способно вызвать у другого такое же волнение, способно оживить самые сокровенные думы… Ни до этого, ни после — никогда я не слышал такой песни… А как изменилась вдруг Джамиля! Словно и не было той бойкой, языкастой хохотушки. Весенняя светлая грусть застилала её припущенные глаза… Смутная, мечтательная улыбка блуждала на её губах, она тихо радовалась чему-то хорошему, о чём знала только она одна… И когда голос Данияра начал снова набирать высоту, Джамиля вскинула голову, прыгнула на ходу в бричку и села рядом с ним. Она сидела окаменевшая, сложив на груди руки… Я увидел, как её руки расслабленно опустились и она, прильнув к Данияру, легонько прислонила голову к его плечу. Лишь на мгновенье, как перебой подстегнутого иноходца, дрогнул его голос и зазвучал с новой силой. Он пел о любви… Над горами вдали прогромыхал гром. Профиль Джамили осветила молния. Она оглянулась и припала к Данияру. Плечи её судорожно вздрагивали под руками Данияра. Вытянувшись на соломе, она легла рядом с ним». Ну кто так нежно и тонко напишет о Любви, кроме Чингиза Айтматова? Никто, только Он.

И тем моим собратьям, которые осуждали, да и сейчас осуждают Айтматова «за разрушение семейного очага», хочу посоветовать как следует прочесть «Джамилю» и обратить внимание на эти строки: «…Вечерело. И вдруг я увидел двух людей, которые, судя по всему, перешли реку вброд. Это были Данияр и Джамиля. Я не мог оторвать глаз от их суровых, тревожных лиц. С вещевым мешком за плечами Данияр шагал порывисто, полы распахнутой шинели хлестали по кирзовым голенищам его стоптанных сапог. Джамиля повязалась белым платком, сбитым сейчас на затылок, на ней было её лучшее цветастое платье, в котором она любила щеголять по базару, а поверх него — вельветовый стёганый жакет. В одной руке она несла небольшой узелок, а другой держалась за лямку данияровского мешка… Вот они пошли тропой через лог по зарослям чия, а я смотрел им вслед и не знал, что делать. Может, окликнуть? Но язык точно присох к нёбу. Последние багряные лучи скользнули по быстрой веренице пегих тучек вдоль гор, и сразу начало темнеть. А Данияр и Джамиля не оглядываясь уходили в сторону железнодорожного разъезда. Раза два ещё мелькнули их головы в зарослях чия, а потом скрылись».

Что тут добавить? Абсолютно ничего!

В романе «И дольше века длится день» мне больше всего нравится его главный герой Буранный Едигей со своими поступками и нравственной чистотой. Как писал сам Ч. Айтматов, на таких людях земля держится. Чего только нет в первом и широкомасштабном романе Чингиза Торекуловича: легенды и мифы, фантастика и метафора, космология и религия, Чингисхан и Сталин, Найман-Ана и манкуртизм, Раймалы-ага и Бегимай… Однако центральной фигурой сложного и крупного произведения остаётся Буранный Едигей, фронтовик и железнодорожник. Именно через него, через его сердце проходят все невероятные события.

Кстати, начиная с романа «И дольше века длится день», Ч. Айтматов стал более остро поднимать вопросы, связанные с уходом человека в небытие. По существу, и открывается роман известием о смерти Казангапа, с которым Едигей проработал на Буранном полустанке сорок четыре года. Первая реакция Едигея на кончину своего старого друга была такова: «Стало быть, старость уже на плечах сидит. Вот и дожили!..» И вот тут-то начинаются земные проблемы с похоронами усопшего. Даже единственный сын Казангапа, Сабитжан, живущий в областном городе, «…не хоронить приехал отца, а лишь бы только отделаться, прикопать как-нибудь и побыстрей уехать». «Места-то вокруг полно, конечно, сколько хочешь. Только почему-то люди не закапывают своих близких где попало. Неспроста, должно быть… Хоронить такого человека будем на Ана-Бейите, где предки лежат. Там, где завещал сам покойный», — твёрдо заявил Буранный Едигей.

Вот вам ярчайший пример человечности и высокой нравственности. «Восседая на своём Каранаре, Буранный Едигей ехал впереди… Следом за ним катился трактор «Беларусь» с прицепом. На самое почитаемое старинное кладбище в сарозеках «Ана-Бейит» двигалась верблюдо-тракторная похоронная процессия. И здесь возникает неразрешимая проблема с похоронами Казангапа. На подступах к кладбищу люди натолкнулись на изгородь с колючей проволокой. Оказалось, что это охраняемая зона, здесь расположен космодром. Родной сын Казангапа, Сабитжан, начал выступать: «Ну что? От ворот поворот! Так оно и должно было быть! Разбежались! Ана-Бейит! И только! А теперь вот как побитые собаки!» Слышать такое было очень обидно Едигею. «Манкурт ты! Самый настоящий манкурт! — прошептал он в сердцах, ненавидя и жалея Сабитжана».

На этом хочу закончить свои мысли и рекомендовать нашим читателям вернуться к роману Чингиза Айтматова «И дольше века длится день» и насладиться его чарующими строками.

— Вы обещали поделиться с нами о своих разногласиях с Чингизом Торекуловичем по его роману «Тавро Кассандры»…

— Это, пожалуй, самый тяжёлый из заданных вами вопросов. Потому что «Тавро Кассандры» — очень сложное, порой технократическое, в некоторой степени спорное, но в целом исключительно актуальное и в высшей степени современное произведение. Чтобы понять суть романа, нужно прочитать его как минимум два раза от начала до конца, не пропуская ни одного слова. Подчёркиваю: ни одного слова. Поражаешься огромному запасу слов у великого писателя, что свидетельствует о его глубоком знании всей мировой литературы. Охватить океан событий в одном произведении не так-то просто. Это по плечу только Большому художнику, каким являлся Чингиз Торекулович. Если в его предыдущих романах «И дольше века длится день» и «Плаха» сюжеты более-менее ясны и понятны, то в «Тавро Кассандры» приходится всё обдумывать, переосмысливать и пропускать через себя. Здесь ярко проявилось планетарное мышление писателя. Именно тут убеждаешься в том, что личность Чингиза Айтматов — как Вселенная: широта его взглядов на нашу грешную землю безгранична и необъятна. В целом роман затрагивает глобальные проблемы всего человечества и ребром ставит вопрос «Что делать дальше?»

«Тавро Кассандры» — это крик души, остерегающе звучащий в адрес ныне живущих, это забота о нашем будущем без войн, нищеты, голода, преступности, экономических кризисов и социальных штормов, без межэтнических конфликтов и расизма, без наркомании и экологических катастроф и т. д.

По существу, речь в романе идёт о сохранении рода человеческого в том виде, в каком создал его Бог, без вмешательства извне, о перспективах мировой цивилизации и об опасности монополярности развития. Главный герой Андрей Крыльцов (он же космический монах Филофей) ещё до своего отшельничества в околоземное пространство и «величайшего» научного открытия кассандро-эмбрионов, подающих сигналы бедствия, занимался в земных условиях проблемами искусственного выведения человека «с тем, чтобы управлять, а вернее, манипулировать человеческим развитием». Он вторгся в зону, запретную для всех религий, «бил ногою в дверь, на пороге которой следовало склониться перед Богом». Крыльцов считал, что его дело — вырастить плод в инкубаторской матке, а что станется с искусственно выведенными людьми, его не касается. Он самолично решал, «кому родиться на свет Божий, как родиться, от каких родителей… Впервые мысль о возможности выведения анонимно рождаемых людей путём искусственного оплодотворения возникла по аналогии с искусственным осеменением сельскохозяйственных животных». То есть он пошёл на преступный путь развития человечества. Крыльцов просветлел только тогда, когда очередная женщина-зекинкуба пришла для имплантации иксэмбриона и задала прямой вопрос: «Будут ли люди размножаться, как велено природой и Богом, или по наущению дьявола?» Поняв порочность своей экспериментальной деятельности по созданию искусственного человека, Андрей Крыльцов попадает к Горбачёву и осознанно отправляется в космос, чтобы не вернуться обратно на Землю. «Но цена на таком пути всегда велика. Был ведь однажды великий Урок на все времена. Цена была — Голгофа. У каждого своя цена. Этот заплатил свою цену в космосе».

— В чём же всё-таки вы не согласились с автором?

— В оценке роли и места Сталина в нашей истории. В частности, в «Тавро Кассандры» есть такие выражения, как «эпоха Сталингитлера или Гитлерсталина», «их двуединая сущность», «Мог ли быть Гитлер без Сталина?» Таким образом, Сталин и Гитлер ставятся на одну доску, хотя Гитлер являлся агрессором, захватчиком и оккупантом, а Сталин защищал своё Отечество от коричневой чумы и добился Победы советского народа над фашизмом в Великой Отечественной войне. Я не считаю Сталина золотым человеком, но при всех недостатках и ошибках этой личности его нельзя сравнивать с Гитлером-чудовищем. Они антиподы. Не случайно со Сталиным считался весь мир, авторитет Советского Союза был непререкаемым. Вспомните 29 ноября 1943 года, когда в Тегеране злейший враг СССР премьер-министр Англии Уинстон Черчилль оказался вынужден вручить Иосифу Сталину «Меч Сталинграда» в присутствии Франклина Рузвельта и почётного караула на церемонии, приуроченной к открытию Тегеранской конференции. Меч выковали по специальному указу короля Великобритании Георга VI в знак восхищения британского народа мужеством, проявленным советскими защитниками Сталинграда во время битвы за город. Наградное оружие украшено драгоценными металлами и камнями. Надпись на русском и английском языках гласит: «Гражданам Сталинграда. Крепким, как сталь. От короля Георга VI. В знак глубокого восхищения британского народа». В поздравительной телеграмме президента США Рузвельта Сталину от 5 февраля 1943 года говорилось: «В качестве Главнокомандующего вооружёнными силами США я поздравляю Вас с блестящей победой Ваших войск у Сталинграда, одержанной под Вашим верховным командованием. 162 дня эпической борьбы за город, борьбы, которая навсегда прославила Ваше имя, а также решающий результат, который все американцы празднуют сегодня, будут одной из самых прекрасных глав в этой войне народов, объединившихся против нацизма. Вы покрыли славой оружие своей страны, чтобы добиться окончательного поражения и безоговорочной капитуляции общего врага. Франклин Д. Рузвельт».

Наши споры с Чингизом Торекуловичом о Сталине иногда носили ожесточённый характер. Однако при этом мы оставались каждый при своём мнении и единомышленниками по всем другим вопросам. Ч. Айтматов всегда уважал мнение других, отстаивая одновременно собственное. В этом, по-видимому, заключается единство противоположностей.

— А что вы думаете о последней работе Айтматова — романе «Когда падают горы»?

— Разговоры о том, что произведение является «лебединой песнею» Чингиза Торекуловича, ибо речь идёт о «падающих горах», не выдерживают никакой критики. Во-первых, Тянь-Шаньские горы, где и разворачиваются бурные события, вечны, а во-вторых, после тяжелейшего романа «Тавро Кассандры» Айтматов как-то «помолодел» и излагает своё последнее творение в духе знаменитой «Джамили». По-моему, у него открылось третье дыхание, что позволило написать роман на основе прелестной народной легенды под загадочным названием «Вечная невеста». Более того, работа Айтматова «Когда падают горы» напоминает мне шекспировский шедевр «Ромео и Джульетта», написанный в XVI веке. Причиной смерти молодых и там, и здесь является Настоящая Любовь.

«В горах наших жил молодой охотник, обладавший небывалой силой и резвостью. Он мог угнаться за горной козой. Как-то отправился он с родственниками в соседнюю долину и увидел там красивую девушку. Полюбили они друг друга, и стал он ездить к ней на коне своём через горы. Река стала отныне свидетелем их любви и согласия. Свадьба была назначена через семь дней. Однако и здесь нашлись завистники-недоброжелатели. И задумали свой зловещий заговор. Но разве есть предел коварству человеческому? Ближе к полудню сообщили страшную весть: минувшей ночью его нареченная сбежала с прежним возлюбленным своим. Что тут началось! Небо разом померкло, поднялся ураганный ветер, и в летнюю пору, как зимой, заметалась снежная вьюга. Когда родственники, поспешно готовясь к погоне, стали толкать и дёргать охотника-жениха, чтобы он пришпорил своего коня, тот наконец разомкнул уста: «Если это проклятие на мою голову, то я проклинаю и её, подлую! Проклинаю весь род людской! Лучше быть зверем, чем человеком! Меня отныне не увидит ни один человек. И не ищите меня!» С этими словами он соскочил с коня и пошёл пешком через гору. Больше его никогда не видели. Возвращаясь, родственники жениха-охотника услышали крик вдруг объявившейся невесты. Теперь она металась в поисках, звала жениха. Никто ещё не знал, что она вовсе не сбегала. В действительности её тайно похитили той ночью. Чудом спасшаяся невеста обрела дар летать, как птица, и вскоре появилась в тех местах, где родственники только что расстались с её бесследно исчезнувшим женихом. Она тоже исчезла. С тех пор и существует тайна Вечной невесты и раздаётся в горах её вечный плач, слышный далеко-далеко».

Разве такие вещи мог бы написать угасающий и падающий человек? Конечно нет! «Когда падают горы» я бы назвал повествованием Великого писателя о бытии и небытии Человека.

Кифаят АСКЕРОВА.
Продолжение следует.