Уроки выживания

Это было в летнюю сессию второго курса исторического факультета. Трудная она была. Целых пять экзаменов сдавали. По четырём предыдущим я получил пятёрки. Весь исхудал, осунулся. Ночами напролёт готовился к экзаменам. К последнему, пятому совсем изнемог. С думой «будь что будет» расслабился. Подготовился так себе. К тому же была маленькая надежда, что преподаватель пожалеет и поставит пятёрку при любом исходе моих ответов — как-никак в зачётке подряд стояли четыре пятёрки.

И вот наступил день последнего в той сессии экзамена. Экзамен по истории Киргизии. Принимал доцент Джумадил Сапалович Бактыгулов. Добрый был человек. Относительно молодой. Один из ведущих и перспективных учёных факультета. Как все серьёзные учёные, он был немного рассеян.

Зашёл сдавать. А у нашего агая была привычка диктовать вопросы. И вот он продиктовал мне два вопроса. Сам при этом не записывал, какие вопросы задал. Я сел и ахнул: второй вопрос касался борьбы кыргызов против джунгарских завоевателей! А я как раз в этой части ни бум-бум. Что делать? Идея пришла быстро! А что, думаю, если вместо джунгар начну говорить про кокандцев. Какая разница — всё равно завоеватели. Только надо упорно не выдавать себя и держаться, что именно этот вопрос и был задан мне. Ведь свидетелей нет и нигде не зафиксировано, какой вопрос задан. Ведь и он мог же не запомнить.

Пошёл отвечать. Быстро ответил на первый вопрос. И это уже хорошо. Без запинки, скороговоркой начал отвечать на второй вопрос. Через какое-то мгновение агай прерывает меня и спрашивает, что, кажется, он задавал вопрос про борьбу кыргызов против джунгар. Глядя прямо в глаза доценту, говорю: «Нет, вы задали вопрос по кокандцам»! При этом даже глазом не моргнул. Агай отвёл взгляд, а я продолжал отвечать. Закончил. Он недоумённо смотрит на меня и, так как я ответил, медленно ставит пять. Вручая зачётку, он вопросительно не то говорит, не то спрашивает: «Кожомкулов, я, кажется, всё-таки задавал тебе вопрос по джунгарам?!» Я опять вру: «Нет, вы задали вопрос по кокандцам!» Я вышел, оставив уважаемого преподавателя в сомнениях. Как бы там ни было, я торжествовал: сессию сдал на отлично.

Так получилось, что после окончания вуза мне пришлось работать в Институте истории Академии наук вместе с Джумадилом Сапаловичем. В коллективе было несколько заядлых любителей шахмат. В их числе директор института Керимкул Кенжеевич Орозалиев. Почтенного возраста, член-корреспондент Академии наук. В общем, уважаемый человек. Как-то профсоюзный комитет организовал соревнования по шахматам. Баталии были сильные. Особенно затянулась игра между директором и доцентом Бактыгуловым. Завершившие свои игры участники соревнования окружили их. Положение фигур у Джумадила Сапаловича сложилось удачным. Вдруг он надолго задумался перед очередным ходом. Мы в ожидании. В думах и директор института. Совершенно неожиданно Джумадил Сапалович жертвует конём. Это означало потерю инициативы на доске и в конечном счёте его проигрыш. Мы переглянулись. Не поняли, что же произошло. Керимкул Кенжеевич не сразу принял жертву. Только спустя паузу. А соперник воскликнул: «Да, хорошо играет Керимкул Кенжеевич!» Так он проиграл директору, который стал победителем. Только потом мы поняли весьма дипломатичный поступок доцента Бактыгулова. Вот так, оказывается, бывает в жизни.

История со стипендией

Наш исторический факультет, когда его возглавлял профессор Сабыр Аттакурович Аттокуров, в конце 60-х годов прошлого столетия славился спортивными достижениями. Декан был большим поклонником спорта. Рассказывали, что он выискивал среди абитуриентов спортсменов и протекционировал их поступление в вуз.

Я помню, в нашей группе были два члена сборных Киргизии по ручному мячу, один член сборной республики по волейболу. С нами учился и способный спортсмен — борец-разрядник Атабек Турмаханбетов. Он был родом из Чуйского района Джамбульской области. Отличный парень, хороший товарищ. Но вот он попал в компанию дружков, которые плохо учились, пропускали занятия, пили и вздорили. И вместе с ними Атабек постоянно числился в задолжниках на экзаменах. А с такой репутацией ему и места в общежитии не дали. Но у парня была одна заслуга перед факультетом — на протяжении пяти лет учёбы он занимал первое место в своей весовой категории на межфакультетских соревнованиях.

Однажды перед очередными соревнованиями, рассказывал Атабек, он отказался выступать. Его вызвал замдекана Мэлс Оморов и стал порицать, что вот, мол, надо быть патриотом факультета и защищать его честь. Атабек изложил замдекана свои доводы: «Если я не получаю стипендию и мне не дают места в общежитии, то почему должен испытывать патриотические чувства?» Спорили долго. В итоге Турмаханбетову пообещали выделить стипендию в случае, если он опять займёт первое место.

Идут соревнования. Атабек раз за разом одерживает победу. В финале сошлись с тренировавшимся в одной секции борцом с другого факультета. Идёт борьба. Соперник знает, что Атабек сильнее. И прямо во время борьбы устраивает торг: «Атабек, уступи, пожалуйста, я тебе поставлю коньяк, а то пригласил сегодня свою девушку и друзей!» Атабек ответил: «Не могу, мне обещали стипендию!» — и повалил соперника своим известным броском.

В России поэт больше, чем поэт

Как человек творческий, я понимаю смысл этих слов. Они романтичны и покоряют людей. Но как гражданину и историку, мне противно, когда данные слова осознанно или совсем не думая используют в политических целях, спекуляциях и противопоставлениях. Тогда они оставляют во мне осадок неприятия.

В России в последние два десятилетия отмечаются попытки шельмования советской истории и их вождей, прежде всего Владимира Ленина и Иосифа Сталина. При этом напрочь забываются все их заслуги в строительстве и защите советского государства, на основе мощного фундамента которого в последующем появлялись положительные тенденции в его развитии. Признаться, почти все негативные стороны в жизни постсоветских республик — порождение уже другой эпохи, эпохи дискредитации коммунистической идеологии случайными руководителями нашей страны типа Н. Хрущёва, М. Горбачева, Б. Ельцина и др.

В 2017 году в России, и Кыргызстане в частности, отметили столетие Великой Октябрьской революции. А в январе 2018-го — восьмидесятилетие со дня рождения поэта и барда Владимира Высоцкого. Сравнивая, какое внимание в России уделено этим двум датам, я пришёл в большое недоумение. Сложилось впечатление, что В. Высоцкий в судьбах советских людей сыграл более выдающуюся роль, нежели Великий Октябрь и В. Ленин. Российские радио и телевидение с утра до вечера были заполнены передачами о Высоцком и Марине Влади. Такого восторга и умиления не было даже в юбилейные даты В. Ленина, не говоря уже о солнце русской поэзии — Александре Пушкине. Скажите честно, неужели В. Ленин и Н. Крупская достойны меньшего внимания россиян и жителей других постсоветских республик, чем В. Высоцкий и Марина Влади? Высоцкий — хороший поэт и бард, но не настолько же, чтобы превосходить символы отечественной истории, основоположников советского государства?

Мне представляется, что дело не в таланте поэта, а в попытке использования творчества Высоцкого в очернении советской истории, противопоставлении его всему советскому образу жизни. Не секрет, что в застойные годы наблюдались серьёзные отклонения от принципов и морали коммунистического общества, против них и были направлены песни В. Высоцкого. Но причем тут В. Ленин, Великий Октябрь и правда истории? Конечно, в России поэт больше, чем поэт, но правда истории должна быть всё-таки выше.

Кемелбек КОЖОМКУЛОВ, историк.