Много лет, более пяти миллионов, гора Сулайман-Тоо украшает эту местность. Могучие горообразовательные процессы подняли наверх эту каменистую гряду, состоящую из известняка, и под воздействием ветра, атмосферных осадков, текущих вод она приняла эту причудливую форму. Великан помнит то время, когда появилась здесь река, помнит, как в конце бронзового века, 3000 лет назад, здесь начинался город…

Древние люди, это был кочевой народ — тюрки, потом к ним присоединилась и секта древних персов, которым понравились эти места, особенно эта красивая гора, в пещерах которой они прятались в жару, а также в дождь и снег, пользуясь примитивными орудиями из камня, дерева и бронзы, терпеливо в любую погоду вырубали в крутых склонах горы землянки со световыми и дымовыми отверстиями на крышах. На своих полях, раскинувшихся рядом с их жилищами прямо у подножия горы, они сеяли ячмень, просо, выращивали домашний скот.

Хороший климат, наличие воды давали возможность успешно заниматься земледелием, разводить скот, и они остались здесь навсегда.

В городе было много гончаров, развиты ткачество, обработка дерева и кости, зарождалась металлургия и обработка металла. Рядом с городом пасли свои стада кочевники.

В то время здесь жили люди, говорящие на восточно-персидских и тюркских языках, они были огнепоклонниками.

Они построили в пещерах Сулайман-Тоо храм огнепоклонников, куда стекался народ не только с ошского оазиса. В храме был огромный жертвенник — камень, который стоит по сей день, где всегда горел священный огонь, а в пещерах было полно народу: каждый день жрецы-атраваны в белых одеждах проводили обряды очищения, посвящения, сопровождаемые жертвоприношением лошадей…

Религия того народа была связана с двумя божествами: богом добра и света Аура Мазда и богом тьмы и зла Анхра Манью. Эта религия, пришедшая из древнего Ирана, получила ещё название зороастризма по имени пророка Зороастра, или Заратуштры.

Говорят, что её принесли сюда огнепоклонники — древние персы, которых изгнали из государства как сектантов…

— Светлый бог, — говорили они, — создал возделанную землю, тёмный — пустыню. Первый — домашних животных, воду, огонь. Второй — диких зверей, болезни, бесплодие, смерть…

— Первому божеству служат ахуры — духи света и добра, второму — дэвы, духи тьмы и зла…

Там были башни молчания, в которых оставляли умерших, так как, поклоняясь Огню, они поклонялись и Земле, осквернять которую боялись…

Здесь, возле храма, на праздник Нооруз — в день весеннего равноденствия — на склонах Сулайман-Тоо с ночи до восхода солнца собиралась многотысячная толпа: жрецы в белых одеяниях, старейшины в красных плащах, воины, ремесленники, скотоводы, земледельцы в сине-жёлтых одеждах…

В момент восхода солнца на жертвеннике загорался огонь, громко ревели трубы, ликующий хор атраванов приветствовал появление светила, тут же рядом в жертву приносилось множество лошадей.

А потом собравшиеся, обращаясь к Светлому богу, повторяли слова главного жреца:

— О, ты, кто создал для нас источник благосостояния, скот мычащий, фыркающий, блеющий, дающий молоко!

Тот, кто взрастил на наших полях для нас хлеб, а для скота — обширные пастбища! Озаряющий мир! Прогоняющий мрак! Праведный, мудрый! Ты — нам давший прекрасную жизнь, разъезжающий на колеснице, Великий Аура Мазда!

Прими молитвы и жертвы от народа! — плакали от умиления и радости старики, вопили молодые…

Потом жрецы пучками «священной соломы» поджигали огонь под котлами, в которых варилось мясо жертвенных животных для всенародного торжества.

Сотни костров загорались по всему полю у подножия горы. После молитв и жертвоприношений жрецы гадали на проросших зёрнах семи злаков и предсказывали будущий урожай, подавали в семи белых чашах сумаляк, который варили всю ночь, чтобы всем хватило, в больших казанах. Готовили сумаляк из проросших семян ячменя, пшеницы с добавлением мёда. Получалось сладкое и очень полезное варево как джем, который наливали всем желающим в посуду.

На праздник народ переодевался во всё новое, дарил друг другу подарки и обязательно крашеные яйца — начало всех начал.

Потом был праздник первой борозды, который начинали на ещё невспаханном поле старейшины. День заканчивался скачками на лошадях, козлодранием и, конечно же, угощением…

А жизнь продолжалась…

Потом в VI веке город Ош станет одним из городов Давани — античного государства, одного из опорных пунктов Кушанской империи.

Давань славилась своими скакунами — «небесными аргамаками, потеющими кровью», благодаря которым был открыт Великий Шёлковый путь для обмена даваньских скакунов на китайский шёлк.

Сулайман-Тоо помнит молодого гончара, которого воины императора У-ди, воевавшего с Даванью из-за аргамаков, сбросили с горы.

Оказывается, ремесленник отказался изготовить для погребения одного китайского полководца 1,5 тысячи фигурок разных воинов (пеших, на лошадях, на колесницах) из обожжённой глины.

Военноначальник был императорских кровей, родился в военной повозке, рос среди воинов, и потом вся жизнь его прошла на ратном поле и по китайскому обычаю должен быть захоронен среди солдат.

“Помнит великан, как ночью толпа разъяренных китайцев ворвалась в дом гончара и уничтожила весь товар — глиняную посуду, подготовленную для продажи. Связав парня, с кляпом во рту китайцы поволокли его к Сулайман-Тоо, потом, избивая, потащили его по крутой скале на вершину горы и столкнули вниз.

Лёгкое тело юноши, ударяясь об острые камни, стало безжизненным, а потом покатилось вниз, задевая и ударяясь о многочисленные уступы горы, покрываясь синяками и ссадинами. Наконец, ударившись головой о большой валун, застряло внизу, в сухой траве. Великан заплакал, но никто не видел его слёз. Только луна и звёзды с любопытством взирали с тёмного неба, лаяли собаки во дворах, а у арыка квакали лягушки и трещали цикады.

Плакал великан, он очень страдал, чувствуя себя невольным участником и свидетелем этого преступления…

А потом начался такой звездопад и стало так светло, что более тысячи летучих мышей, думая, что опять наступил вечер, стали вылетать из своих нор в пещерах и, пикируя на светлую одежду китайцев, повергли их в панический страх и бегство…

А жизнь продолжалась…

Великан помнит разные имена…

Великий Шёлковый путь, ставший мостом между Востоком и Западом, и Ош, являющийся одним из транзитных пунктов этого пути, так как китайские купцы, ведущие свои караваны из приграничного города Кашгара, опасались идти дальше и оставляли здесь свои товары другим купцам, был далеко не мирным. А гора Сулайман-Тоо стала ориентиром, её тогда называли «каменной башней Птоломея».

Здесь постоянно шла жестокая борьба за контроль торговли шёлком, множество таможен собирали огромные пошлины с проезжающих купцов — сотнями кусков шёлка, стадами овец и многим другим…

В VI веке этот участок Великого Шёлкового пути осуществлял Истеми — глава тюркского каганата — конфедерации народа «десяти племен», называемой ичкиликской группой кыргызов.

Сулайман-Тоо и город Ош помнят огромные роскошные шатры кагана Истеми на берегу Ак-Бууры, сделанные из красочных шелков, своды которых держали покрытые золотом деревянные колонны. Величественным был трон, по его краям стояли огромные золотые павлины. Приёмный шатер кочевого владыки украшали золотые сосуды, кропильницы, было много фигурок животных из серебра.

Город Ош помнит огромный караван с приданым дочери Истеми, пошедшего на брак своей дочери с иранским шахом для укрепления своего положения на этом пути.

Множество слонов, верблюдов, лошадей, нагруженных китайским шёлком, коврами, мехами, посудой из золота и серебра, золотыми украшениями с драгоценными камнями и многим другим, сотни рабов в сопровождении охраны растянулись на множество километров по дороге в сторону города Яркенда, а потом оттуда в город Мерв…

Великий Шёлковый путь, по которому шла торговля не только шёлком, но и металлом, изделиями из него, золотом, серебром, кожей, сукном, хлопком, драгоценными камнями, пряностями, мехами, с множеством караван-сараев, постоялых дворов в течение долгого времени играл важную политическую, экономическую и культурную роль для народов, населяющих его тракт.

Но постепенно древняя шёлковая дорога растворилась и затерялась среди рождающихся и умирающих цивилизаций…

В городе Оше были и добрые, и счастливые времена, были войны, смута и упадок, стихийные бедствия, от чумы и тифа исчезали целые поколения людей, высыхала река Ак-Буура, и над Сулайман-Тоо чернело небо от пожарищ, но жизнь в Оше не прерывалась ни на минуту…

 Софья НУРМАТОВА.